Теперь Карл посмотрел на Альфонса с чуть заметной улыбкой. Этот человек стал ему гораздо ближе, чем строгие установки, по которым он должен был принимать соответствующие меры к гражданам, подозреваемым в дезертирстве. Карл опустил голову и стал своим каллиграфическим почерком выписывать акт о рождении ребёнка. Когда очередь дошла до имени младенца, он остановился, положил перо обратно в чернильницу и поднял свои очки на Альфонса.

– Я не могу это имя вписать! – сказал он по-немецки посетителю.

– Что вы не можете вписать? – спросил Альфонс, поперхнувшись от внезапного чувства тревоги.

– Это имя, уважаемый господин Альфонс Де Гроте! Это имя, «Ронни», звучит слишком по-английски, а у нас с англичанами война. Вы забыли? Давайте мы назовём вашего мальчика Рональдом или Романом, – миролюбиво стал предлагать Карл немецкие имена новоиспечённому отцу.

Человеку трудно изменить свое мышление в одночасье, даже тогда, когда перевернуть свою судьбу принято окончательно.

Опять наступила пауза. У Альфонса непроизвольно сжались кулаки, но радость от рождения сына была безгранична, что в этот час на земле не существовало силы, способной её победить. Альфонс быстро нашёл выход из этой неприятной ситуации, задевающей его отцовскую гордость.

– Я назову своего мальчика не Ронни, что звучит сильно по-английски, и не Рональдом, что звучит по-немецки. Я назову своего сына Ронан!

– Хорошо, – подумав, согласился с этим Карл, – я не знаю, к какой национальности это имя принадлежит, поэтому мы так и запишем: Ронан Мария Альфонс Де Гроте.

Счастливый Альфонс после официальной процедуры регистрации рождения первенца поспешил в отцовский дом, разделить со своими родителями и родителями жены Валентины радость появления на свет продолжателя рода Де Гроте. Счастье переполняло его сердце и обостряло память, словно свыше свет пролился на его прошлую жизнь, осталось только оглянуться назад. По мере того, как Альфонс приближался к родному порогу, шагая знакомыми улицами, воспоминания становились более ясными, они приходили, как гости из прошлого, которым было очень интересно узнать, как обстоят дела в настоящем.

Альфонс и его жена Валентина с самого рождения жили по соседству в портовом городе Антверпене, который был выстроен на берегу судоходной реки Шельды, несущей свои воды в Северное море. В этом городе творил великий Рубенс и учился рисованию Пирер Блейгель – старший, всемирно известный художник, оставивший потомству картину «Вавилонская башня». Что именно хотел показать людям Питер Брейгель в своей картине, не нужно и разгадывать, ибо каждый человек видит в его картине то, что сам хочет увидеть. Если от настоящей Вавилонской башни, построенной людьми в древние времена, не осталось и камня на камне, то картина Питера Брейгеля-старшего бережно хранится в музее Вены, но в Антверпене по этому поводу никто не обижался, потому что у Антверпена есть и другие ценности. Этот город славился своими легендами.

По древней легенде, на берегах реки Шельды жил когда-то огромный великан Дрюон Антигон. Каждый корабль, проплывая мимо, должен был платить великану непомерную дань, а иначе он отрубал жадному капитану, а его корабль топил, чтобы другим было не повадно. Всех держал в страхе грозный Антигон, которому и море было по колено. Никто не мог справиться с великаном, многие мореплаватели оставались без руки, а некоторые упрямцы – и без обеих.

Однажды мимо разбойника-великана на своей лодке проплывал один моряк, солдат Римской империи, Сильвиус Брабо, и он был знаменит тем, что переправлял бочки с вином в Рим.

Сильвиус Брабо был человеком маленького роста, но отличался смелостью и смекалкой, денег лишних он не имел, как и желания стать одноруким. Когда великан схватил его правой рукой за грудки и поднял на высоту своего роста, бывалый солдат, недолго думая, одним взмахом меча отрубил великану его правую руку, а сам упал на палубу и выбросил обрубок в воды реки Схелде, и довольный поплыл дальше, в Рим, а что случилось с Антигоном дальше, легенда умалчивает. Наверное, он умер от кровотечения, так как никто не захотел оказать раненому великану первую медицинскую помощь. С тех пор этот портовый город стал в народе зваться Антверпен, что означало «отброшенная рука».

Легенда легендой, а жизнь течёт, не зная остановок, как река, несущая воды к морю.

Если рождение ещё одного гражданина Королевства Бельгии для Антверпена прошло без торжеств и фейерверков, то на его окраине в честь младенца был устроен праздник двора.

Особенно радовались первому внуку его бабушка Мария и оба деда, которых звали одним именем Франц, ведь, новорожденный Ронан Мария Альфонс Де Гроте был продолжателем двух известных родов.

Богатый прадед Альфонса по фамилии Трох, владевший пекарнями и ветряными мельницами на севере Франции, взял в жёны дочь знатного аристократа Ротшильда. Этот брак был хорош со всех сторон, как родственный союз богатства и знати, который должен был обеспечить молодым супругам счастливую жизнь, но молодожёны провели вместе только первую брачную ночь и постарались её поскорее забыть. Любовью этот брак был обделён.

Родившейся у молодых супругов девочке очень недоставало заботливой любви мамы и папы, наверное, поэтому первая ласка младшего помощника пекаря, работающего в пекарне, принадлежащей фамилии Трох, быстро вскружила ей голову. Постепенно случайные встречи молодых влюблённых становились всё жарче и жарче. Для богатой наследницы не было ничего прелестнее этих тайных свиданий. Она готова была следовать за возлюбленным хоть на плаху, зато юноша не собирался никуда сбегать от судьбы, которая давала ему счастливый шанс породниться со знатью. Тайный роман богатой наследницы и безродного помощника пекаря закончился просто и печально: когда от этой порочной связи должен был родился ребенок, то него отказалась как богатая фамилия Трохов, как и знатный род Ротшильдов, а беднягу – отца ребенка выгнали с работы без всякого вознаграждения, а беременную дочку Родшальды отправили в глухую провинцию Голландии, которая в 1830 году стала фламандской провинцией Бельгии. Приют несчастным дала сестра Ротшильда, которая овдовела в молодые годы и детей не имела.

Вдова была рада приходу в её одинокую жизнь юной племянницы, ведь до этого она одиноко коротала дни в своем шикарном особняке, где угасало её женское очарование, но Бог, видимо, призрел забытую родственниками вдову, и вскоре её дом наполнился весёлыми хлопотами и детскими голосами.

Под опекой тёти молодая женщина расцвела, стала выезжать в свет, ездить на гулянья и балы, а её сынишка рос счастливым ребёнком, но при крещении в местной церкви он не получил отцовскую фамилию (в церковной книге, где должно было находиться имя отца, стоял прочерк), и имя ему дала гостеприимная вдова, назвав мальчика Францем.

Случилось так, что на рождественском базаре маленький Франц, изрядный шалунишка, вырвался из-под опеки мамы и побежал куда глаза глядели. Малыш, не знавший крепкого отцовского слова и силы отцовской ладони, пустился в бега Сначала он смотрел, как взрослые дяти и их дети стреляют по цветным надувным шарикам, а потом малыш разбегался от одного прилавка к другому. Покупателям на таких гуляниях предлагались сладости, рождественские свечи и различные поделки. Играла музыка, кружилась карусель, а Франц как заводной носился по всему базару, пока на бегу не врезался в чьи-то ноги. Обладателем этих ног был высокий мужчина, который показался мальчику настоящим великаном.

«Великан» слыл в округе уважаемым человеком, хотя и был молод годами. Все знали его как господин Де Гроте, который был богат и имел своё собственное дело по изготовлению деревянных бочек. Бравый великан взял мальчика на руки и посадил его к себе на плечо, на котором могли усесться ещё два таких же мальчика, как Франц, а у самого Франца с сердцем произошла странная вещь: оно затрепетало в груди от восторга, сидеть на плече великана было просто великолепно!