– Мне кажется, что-то случилось с нашей машиной! – обратилась я к Ронни c испугом.

Немудрено было напугаться тем, что увидела я спросонья, взглянув в окно нашего каравана, что стоял на кемпинге среди виноградников. На плите сердито зашипел чайник, из туалетной комнатки послышалась недовольная возня мужа, который еле вмещался в походный туалет каравана, а из раскрытого окна передо мной в лучах восходящего солнца вместо нашего автомобиля «Ситроен Берлинго» расширенного типа красовалась какая-то пародия на него, напоминающая белую лошадь с пеной по бокам.

– Это ты серьёзно? – спросил Ронни, приоткрыв дверцу туалета.

Он вытянул шею в попытке, не сходя с биоунитаза, разглядеть через раскрытую дверь каравана совершённый над его машиной вандализм, и это ему, как ни странно, удалось.

– Дорогая, а какой сегодня день?.. Правильно, всё сходится. Сегодня день нашей свадьбы, а то, что случилось с машиной, – это проделки Диан, моей сестры, чтобы мы с тобой не забыли отметить наш десятилетний юбилей!.. Я полагаю, что они с Вилли приехали не столько для того, чтобы варварски поступить с моей машиной, сколько для того, чтобы похвастаться своим новейшим мобиломом… Амай, разве можно платить такие баснословные деньги за коробку из пластика, сделанную для великанов, где телевизор висит под потолком? Ведь, в каждом транспортном средстве важно не то как оно выглядит, а как работает мотор и сколько он жрет бензина.

Дверь туалета вновь закрылась, и вскоре из-за закрытой двери послышалось его довольное пыхтение. Я оглядела убранство нашего добротного деревянного каравана, хранящего тепло и уют в любую погоду, и в хорошем расположении духа вышла на свежий воздух.

Наш домик на колёсах выглядел игрушечным теремком, затерянным среди виноградных полей, но в нём я чувствовала себя Евой, которая всю жизнь искала своего Адама, нашла и теперь следовала за ним по всему свету. Если караван готовился встретить свой полувековой юбилей, то наш автомобиль «Берлинго» был новейший, сделан на заказ и отличался своим респектабельным видом – этот вид не портили даже гирлянды из туалетной бумаги, отсыревшей от росы.

Этим утром я чувствовала себя счастливой женщиной, и высокое небо над головой, взятое в кольцо горной гряды, было тому свидетелем. Моя мечта сбылась: я любила и была любимой тем единственным мужчиной, с которым я могла быть сама собой.

Диан и её муж Вилли имели привычку вставать ни свет ни заря, и это они с рассветом украсили «Берлинго» рулоном туалетной бумаги и повесили над дверью каравана «мистель», шарообразное деревце, под которым нам с Ронни пришлось целоваться, чтобы получить подарок к юбилею нашей свадьбы – коробочку бельгийского шоколада.

Диан выразила сожаление, что роса размыла слова поздравления, написанные на туалетной ленте, свисающей с боков машины. Да и бумага размякла от утренней влаги, но наш с Ронни счастливый пижамный вид на фоне нашего каравана был заснят на фотокамеру и памятью наших сердец.

В полдень мы с мужем дали обет верности друг другу в капелле, что одиноко стояла на склоне горы, при этом присутствовали убеждённые атеисты Диан и Вилли. Они поздравили нас с днём юбилейной свадьбы букетом полевых цветов и песней «О, благодать, спасён тобой». Песня пелась на английском языке, слова песни никто не разобрал, и под её мелодию мы с Ронни исполнили танец молодожёнов с десятилетним стажем.

После обеда мы с гостями совершили велосипедную прогулку вдоль реки Мозель, потом жарили мясо у ручья и пили вино местных виноградарей. Когда Диан и Вилли ушли почивать в свой новенький мобилом, мы с Ронни стояли, обнявшись, под темнеющим небом и долго молчали, словно в ночной тишине хотели услышать звёздный перезвон.

– Ронни, – тихо проговорила я, когда с гор потянуло прохладой, – тебе не кажется, что все эти десять лет нашей жизни в браке мы пытались отстоять свою независимость, свой менталитет западного человека, в право быть женщиной Востока, победить, даже, ценой собственного счастья. Удивительно, как это мы не разбежались за всё это время, ведь мы с тобой такие разные люди.

– В этом проявилась сила Бога, он замкнул наши судьбы в треугольник любви, и сам встал во главе угла. Этот треугольник никому не разорвать. Богу известно, как я тебя люблю. Ты меня любишь?

– Мне нужно отвечать?

– Дорогая, я всегда так боюсь, тебя потерять.

– Ронни, я люблю тебя.

Как аккомпанемент этому признанию за горой прогремел раскат грома, в преддверии грозы страшно загудел лес, поднялся ветер, и мы поспешили в караван. Хорошим людям ночью положено спать.

Принято считать, что круглые даты и существуют для того, чтобы дать человеку возможность увидеть свой жизненный путь как бы со стороны, из другого времени. Идея поделиться нашей историей любви принадлежала не нам, но она нам понравилась.

Эта книга посвящена тем, кого не останавливают превратности судьбы на пути к счастью.

Вере не было и трёх лет, когда она «потеряла праздник». Это было первое воспоминание девочки о себе самой, которое сберегла её детская память.

Приближалcя день 1 Мая, праздник всех трудящихся. Вера чувствовала преддверие праздника и заранее радовалась. Радовалась она, когда мама готовила нарядную одежду для себя и папы, для Веры и Саши, радовалась она, когда делались покупки для праздничного стола, потому что праздник без угощения и гостей нельзя было даже представить. Вазочки в шкафу до краёв были наполнены шоколадными конфетами, а на окошке остывал холодец. К холодцу Вера была равнодушна, но конфеты «Мишка на севере» и «Красная шапочка» были её излюбленным лакомством. А так как конфет было несчитанное множество, то оттого, что Вера с братом втихомолку таскали по конфетке, их количество в вазочке нисколько не уменьшалось.

Утром 1 мая вся семья Шевченко вышла на улицу, где уже звучала торжественная музыка! В новом белом пальтишке и розовой вязаной шапочке с помпончиками Вера чувствовала себя очаровательной девочкой, тем более что в её длинные косички были вплетены необычно пышные красные банты.

В праздничном настроении Верина семья отправилась на парад. Всё было так замечательно, что ни в сказке сказать, ни пером описать. По радио на всю страну громко пели песни о Родине. Люди собирались вместе, а потом весёлым строем шли в направлении к городской площади. Город полыхал флагами и транспарантами, закрывающими полнеба, а взрослые и дети держали в руках бумажные цветы, разноцветные надувные шары и маленькие красные флажки.

Солнце поднималось над горизонтом, на улицах становилось тесно от нарядно одетых людей, для которых гармонисты наигрывали плясовые мелодии.

Вокруг Веры всё пело, танцевало и утопало в красном изобилии.

Эта огненная бурлящая радость напоминала девочке свекольник, который также весело бурлил в большой маминой кастрюле. Девочка сгорала от нетерпения в ожидании парада. И вот грянул духовой оркестр, и колонны демонстрантов зашагали на площадь. Всё ликовало!

Восторг от происходящего торжества выливался в громогласное «Ура-а-а!!!». Это было так волнительно, что сердце Веры вдруг превратилось в барабан, тук-тук, тук-тук. Вступив на площадь, девочку взял на руки папа и уверенно зашагал во главе колонны, а мама вприпрыжку побежала рядом, крепко держа за руку Сашу. Вера старательно кричала вместе с родителями восхитительное слово «Ура!». Хоть она и не выговаривала букву «р», но «а-а» у неё получалось лучше, чем у брата. Последнее, что запомнила она на параде, были красные трибуны, размещённые под ногами каменного человека, стоящего с вытянутой вперёд рукой.

Парад отгремел, но никому не хотелось расходиться по домам. Хорошая погода и приподнятое настроение располагали к песням и дружеским разговорам, а Вера ждала продолжения праздника, а его… не было.