— Убийцы. Трое. Тысяча пятисотый уровень — самый большой. Справимся? — шёпотом спросил Хан.

— У меня уровень мал для сражения с ними. Могу только создать иллюзии. — Эмиль пожал плечами. Он не мог быть больше ни в чём уверен.

Он создал для всех троих персональные иллюзии мрака, и Хан порубил их, абсолютно беспомощных, на месте.

— Свитков рассеивания магии ни у кого нет? — спросил Эмиль.

— В аду их нет в принципе. Чёрт возьми. Если среди них нет мага, который рассеет иллюзии, мы можем справиться хоть с целой армией, — восторгся Хан. — Мы догоним Шива и лишим его ста тысячного уровня!

— Что значит, лишим?

— Здесь в аду есть фича, можно убить игрока и с вероятностью в сотую долю процента получить весь его опыт. Забрать, своровать, оставив его с первым уровнем!

— Если у Шива сто тысячный уровень, значит, есть много игроков первого уровня?

— Да. У нас их много. Они беспомощны. Ещё больше их на нейтральных территориях. Убивают друг друга. Раз в месяц несколько персонажей прокачивают друг на друге уровень, и становятся способны сражаться с мобами. Шив в основном на таких охотится. Выходит из крепости со своим отрядом и идёт карать.

Хан привёл Эмиля к пещерам, в которых жили игроки. Все они глазели на прибывших, ожидая чего-то. Но Хан молчал, и они хмуро возвращались ко своим делам. Он присел у костра рядом с самой большой пещерой и поздоровался с сидящей там компанией.

— Лори, Марта, Ева, — поприветствовал он мужчину и двух девушек. — Это Эмиль.

— Привет.

— Привет, — сказал Эмиль.

— Там Бладжус, о котором я говорил, — Хан указал на растрёпанного брюнета за несколько метров от них.

— Пасть порву, поймаю и пасть порву, — сказал тот не поворачиваясь к ним. Эмиль не мог сказать, его ли голос он слышал в лесу.

— Ты из нейтралов? — спросил Шан, которого представили как Лори.

— Он тут недавно. И сразу встретил меня, — сказал Хан.

— И сразу повёлся на этот бред с искуплением? — спросила Мур, которую представили Мартой.

— Я просто хочу умереть, — сказал Эмиль.

— Умереть? — спросил Шан. — Мур, а ты не хочешь умереть?

— Я хочу выбраться отсюда.

— Есть опасения, в основном игровом мире нас не потерпят, — сказал Хан.

— Ой, опять вы по новому кругу... — сказала Стар, которую представили Евой.

— Мы все страдаем и терпим боль, и никакие пилюли не вылечат наши души, — Эмиль кивнул на Шана, закидывающего противоядие в рот. — У нас нет выбора. Если искупление найдётся, я пожелаю смерти всем нам, — сказал Эмиль.

— Ты не посмеешь! — воскликнула Мур. — Не все здесь сыкуны. Не все хотят сдохнуть!

— Мы уже мертвы.

— Говори за себя!

— Отойдём-ка, — Хан потянул Эмиля в сторону. Они отошли. — Не надо так! Нельзя желать им смерти! Иначе тебя выпрут.

— Я всегда думал только о себе. Больше я так не могу. Они же страдают, — он взял Хана за плечи. — Обещаю тебе. Если это возможно, я добьюсь смерти для всех нас. Так будет лучше, поверь. — Эмиль снова заплакал.

— Знаешь что? Вали, — сказал Хан.

У Эмиля задрожали губы. Он чувствовал себя провинившемся ребёнком перед отцовским ремнём. И всё же сквозь слёзы он настоял на своём.

— Так должно быть, как ты не понимаешь? Что ж... Если другие тоже захотят меня выгнать, то ладно, я уйду.

— Нет-нет-нет. Ты нам нужен. Куда ты пойдёшь? Просто скажи, что не пожелаешь всем смерти перед искуплением.

Эмиль обошёл Хана и обратился ко всем.

— Вы все слышали, что я сказал. Голосуйте, с вами я или нет.

— Поднимите руки, кто не против умереть, — сказал Хан.

Некоторые стали поднимать руки, но их было мало. Хан начал считать. Постепенно появлялись новые руки, их было тоже мало.

Эмиль не мог поверить, что всё обернулось именно так. Если он ничего не предпримет, то придётся уйти. И тогда Эмиль создал персональные иллюзии для Хана и выборочно для голосовавших. И Хан начал считать новые руки, которые на самом деле не были подняты. В этот момент Эмиль обратил внимание на особенность, он в точности помнил какую и для кого он создал иллюзию, а ведь их было очень много. Он начал осознавать, что его способности здесь практически безграничны, он мог прочитать каждого и убедить его в чём угодно. Тогда Эмиль захотел поговорить с Фэлиасом, вероятно у него получится добраться до него. Голосование закончилось.

— Поздравляю, Кори.

— Меня зовут Эмиль.

— Хорошо, Эмиль. Оставайся.

— Эй, идите вы знаете куда? — Поднялась Мур. — Голосование устроили... А кто сказал, что большинство имеет право решать судьбу меньшинства? Мы тогда присоединимся к Шиву! И будем истреблять вас!

— В этом нет нужды. Я в одиночку попытаюсь освободить Фэлиаса, — сказал Эмиль.

Мур фыркнула. Хан непонимающе залепетал.

— Это безумие. Ты не должен уходить. Помоги нам объединиться. Многие палец о палец не ударят, пока Фэлиас не вернётся. Я не верю, что ты его сможешь освободить!

Эмиль выдавил подобие улыбки. Противоядие действовало, но боль причиняла страдания каждую секунду. Он создал для Хана иллюзию его дочери.

— Не нужно вести войну, чтобы победить. Нужно лишь найти искупление. И мы найдём, — сказала иллюзия. Эмиль хотел, чтобы она заговорила, чего на самом деле не произошло, никто, кроме Хана, её не услышал. Но по реакции Эмиль всё понял.

— Это её голос. Как это возможно?

— Голоса нет. Ты на самом деле его услышал? — переспросил Эмиль.

— Да. Даже не верится, что её тут не было. Ладно, уходи, если хочешь. Хотя я всё равно боюсь, что ты пропадёшь.

Хан нарисовал Эмилю карту, указал направление к Мраморной цитадели, поделился неусиленной экипировкой, и Эмиль ушёл.

Эмиль шёл долго и много думал. Думал о себе и своих отношениях с окружающими. Только что он считал себя эгоистом, а теперь он осознал, что ему просто не хватает жизненного опыта. Теперь он думал о других, значит, часть необходимого опыта он получил. Этот опыт убил его, но Эмиль об этом не жалел, ведь он стал шансом окончательной смерти для всех оцифрованных ада. Но почему не все, кто страдает, хотят умереть? Эмиль понял, что для понимания ответа на этот вопрос он ещё не дорос.

Он обходил всех встречных мобов, кроме каркоа, зубастых чаек сто пятидесятых уровней. К ним Эмиль подбирался в скрытности и убивал с шести ударов, спасибо Хану за экипировку. Их встретилось всего лишь три штуки, так что прокачки можно считать не было. Тем временем сзади снова появился кто-то, Бладжус или же кто-то другой, кто держался на расстоянии и шептал всякие пугающие вещи. Эмиль уже не обращал на него внимания. Затем Эмиль вышел к возвышенности, с которой он увидел вдали костёр. Пошёл к нему и обнаружил там отряд. Не раскрывая себя, он стал слушать их разговоры.

— Вот бы пиццу или хотдог. Было бы хоть что-то хорошее... — сказала Мира.

— Я бы не отказался даже от невкусной еды, от брокколей и фасоли, — сказал Хид.

Эмиль коснулся ближайшего к нему Алгота.

— Покажи мне всю его жизнь, — шепнул он браслету и увидел в последних увиденных объектах множество образов.

Алгот думал о том, что тоже хотел бы что-нибудь съесть, хотя он уже не помнил, каково это.

— Эй, — позвал кто-то.

Алгот повернулся и увидел Алекса, друга детства, было очень странно увидеть его здесь. Он махнул рукой, призывая пойти с ним в лес. Алгот поднялся и пошёл. Мира тем временем снова полезла драться к Хиду, так что они и не заметили, как Алгот покинул их.

— Алекс, как ты тут оказался? Прими мои соболезнования... — сказал Алгот, догнав друга в лесу.

— Скоро всё закончится. А ты не на той стороне.

— Шив прокачал меня до тысяча пятисотого. Я не могу отвернуться от него. А ты, значит, с сектантами...

— Да. Зря ты держишься за Шива. Тебя ведь ждёт семья, — Иллюзия Алекса подошла к Алготу и положила руку ему на плечо. — Ты за нами охотишься. Ну так я перед тобой.