Не горя желанием, повторять ошибки царских генералов и кровью своих граждан расплачиваться за возможные будущие успехи союзников, в Генштабе РККА и Государственном комитете обороны было принято решение сперва покончить с немецкими сателлитами и только после навалиться всеми высвободившимися силами на основного противника. Да и англосаксы вроде как обещались открыть к тому времени полноценный второй фронт во Франции, что виделось отнюдь не лишним, учитывая аж десятимилионный контингент Вермахта. Ведь перемалывать такую силищу в одиночку, полагалось ну очень тяжким, кровавым и неблагодарным занятием.
Впрочем, решение это приняли в Москве не без скрипа — уж больно много «лихих кавалеристов» оказались воодушевлены теми победами, что уже были одержаны над Германией и её сторонниками за прошедшие месяцы войны. Но холодный разум стратегов возобладал над эмоциями боевитых шапкозакидателей, тем более что сражения ныне велись на чужой территории, отчего у правительства Советского Союза не имелось сиюминутной потребности как-либо оправдываться перед жителями страны насчёт утраты собственных земель. Города, деревни, поля, заводы, мосты, железные дороги — всё это осталось целым и функционировало на полную катушку, удовлетворяя потребности не только армии, но и гражданских лиц. Хотя карточки на продовольственные и промышленные товары ввести опять пришлось, это да. Но ничего из ряда вон выходящего в этом не просматривалось совершенно. На столь непопулярный шаг были вынуждены пойти правительства вообще всех стран участвующих в боевых действиях, включая даже США.
Учитывая же необходимость обезопасить свои фланги, первый главный удар оказался нанесен по Финляндии. Обжегшись на неудачах зимней компании, изрядно пополненные людьми и техникой советские войска на этом фронте совершенно отказались от былых стратегических прорывов, что изначально не сильно-то работало в условиях лесистой местности. И перешли к планомерному выдавливанию вражеских войск с занимаемых теми подготовленных оборонительных позиций, параллельно нанося множественные бомбоштурмовые удары по редкой железнодорожной сети и обнаруженным складам. Причем одновременно с этим прямо в Хельсинки был высажен многочисленный морской десант поддержанный огнем орудий двух старых линкоров еще царской постройки и полудюжины легких крейсеров, противопоставить которым финнам оказалось попросту нечего. Что финский флот, что финская авиация, к этому моменту перестали существовать вовсе.
Постоянно подвозя подкрепления к захваченному плацдарму, советские войска всего за месяц боёв полностью взяли под свой контроль вражескую столицу, параллельно перемолов авиационными бомбами и тяжелыми снарядами все те силы, которые финское командование и находящиеся в «стране рек и озер» немцы срочно сдернули с передовой ради отстаивания Хельсинки.
Свыше полутора сотен тысяч человеческих жизней оказались выложены Советским Союзом на алтарь этой победы, но своего Москва добилась — 14 августа 1945 года финское правительство подписало полную и безоговорочную капитуляцию, обязавшись направить остатки своей армии на борьбу с немецкими частями в Норвегии. По сути, произошло всё то же самое, что полугодом ранее имело место быть в Румынии. Разве что сиюминутных дивидендов принесло поменьше, как по причине отсутствия в Суоми нефтеносных месторождений, так и в силу скудости остатков финской армии, что наполовину оказалась перемолота в летних боях, а оставшаяся половина лишилась всех боеприпасов и тяжелого вооружения.
На юге тоже дела закрутились немалые. Из-за того, что на Тихом океане у США дела пока шли, ни шатко ни валко, практически весь Корпус морской пехоты был переброшен через Атлантику к берегам Европы и 12 июня совместно с британскими, канадскими, французскими, греческими и союзными испанскими частями они начали высадку одновременно на островах Сицилия, Сардиния, Корсика, Крит, на Балеарских островах, полуострове Пелопоннес и, конечно же, на материковой части Испании, не говоря уже о Марокко.
Испанцы из числа франкистов сдались американцам сразу, банально потому что у них имелась о том предварительная договоренность с Вашингтоном. Еще со времен испанской гражданской войны США самым активным образом поддерживали именно Франко, отчего и смогли получить себе практически бескровную первую победу на континенте.
Правда, командование расквартированных в Испании немецких частей имело несколько иной взгляд на происходящее, и потому всё лето Пиренейский полуостров являлся ареной ожесточенной борьбы за немногочисленные транспортные узлы. И если бы не уничтожение американской бомбардировочной авиацией всех железнодорожных путей на границе с Францией, бои за контроль над Испанией могли продлиться поболе года — это уж точно.
А так, стоило только оборваться последним ниточкам снабжения, как немцы поспешили отступить на север, за Пиренеи[1], где как раз очень хорошо развитая французами сеть железнодорожных сообщений позволяла им чувствовать себя уверенно, что в плане снабжения, что в плане быстрой переброски крупных масс войск по всему фронту. После чего, естественно, в Мадриде мгновенно вспыхнула грызня за власть между полностью легшими под англосаксов франкистами и активно поддержанными Советским Союзом республиканцами, которые также принимали непосредственное участие в освобождении своей некогда покинутой родины. Хотя, конечно, это было больше противостояние Вашингтона и Москвы за будущий контроль над такой стратегической точкой мира, как Гибралтарский пролив. Не говоря уже о нежелании союзников видеть в Европе социалистическое или вовсе коммунистическое правительство в той или же иной стране. Потому, кстати, никто из них не делал ставку на былое социалистическое правительство той же Франции, планируя поставить на высокие должности в Париже своих активно взращиваемых марионеток. Впрочем, не раньше, чем город будет освобожден.
Тем временем, действующие с территории Румынии советские войска, беспрепятственно пройдя насквозь территорию Болгарии, обрушились на итальянцев в Албании и на немецкие части, что не успели покинуть Грецию, отрезав последним все пути отступления на север. Именно это в конечном итоге позволило обезопасить проход по Эгейскому и Мраморному морям, тем самым вновь открывая черноморские порты для торговли и приема транспортных судов с военными грузами.
Тогда же в бывшей Югославии началось активное партизанское движение подпитываемое поставками огромного количества советского вооружения, включая даже противотанковое. Прекрасно знающие свои горы сербы, черногорцы и македонцы, конечно, те их них, кто не пошел на службу к немцам с итальянцами, получив подкрепление в лице шести советских десантных бригад, смогли надежно заблокировать редкие горные дороги, по которым только и было возможно перебрасывать войска. А краснозвездная авиация сделала передвижение вражеских сил по ним и вовсе игрой в русскую рулетку — повезет, не повезет.
В итоге, уже к середине сентября советские войска вошли в Белград, чем создали опасность скорого падения Венгрии и Австрии, поскольку из столицы бывшей Сербии открывалось множество путей на Венгерскую равнину. То, чего так и не смогли сотворить в 1914 и в 1916 годах войска Российской империи, раз за разом застревавшие в Карпатах, умудрились осуществить силы Советского Союза, сделавшие изрядный крюк и зашедшие практически с противоположной стороны. Да, это всё еще не было окончательной победой стран антигитлеровской коалиции. Да, впереди всех ждали сотни и тысячи кровопролитных битв. Но все отвоеванные стратегические плацдармы являлись тем самым трамплином, откуда виделось возможным сделать решающий рывок к пьедесталу победителей. Что понимали абсолютно все.
Немцы, впрочем, тоже не сидели, сложа руки. Восстановив былую численность живой силы и техники, они предприняли еще одну попытку генерального наступления на Восточном фронте всеми своими армиями разом. И даже умудрились выдавить советские войска на полторы сотни километров от Варшавы, откинув те практически до са́мого Бреста, тем самым отыграв назад своё зимнее отступление. Но на этом и сдулись, практически полностью повторив ситуацию лета прошлого года. Пусть многие советские части оказались сильно обескровлены и пусть в тылы потянулись бессчётные эшелоны даже не с сотнями тысяч, а с миллионами раненых красноармейцев, две сотни немецких дивизий также перестали существовать в качестве боеготовых подразделений.
