Наконец-то, начиная с этого года, с первого года четвертой пятилетки, в советской авиации наступила полноценная эра цельнометаллических самолетов. Пусть даже на вооружении страны всё еще продолжали оставаться тысячи древесно-перкалевых И-152/153, И-16, И-21, Як-1 и ЛаГГ-5, им на смену уже сейчас шли с заводов более чем достойные «сменщики». Ничем конструктивно не уступающие немецким, английским, американским и японским истребителям новейшие И-25[4] конструкции Поликарпова, Ла-9[5] от КБ Лавочкина и пропихнутый Яковлевым Як-3[6], а также двухмоторные Та-3бис обещали надежно прикрыть небо Советского Союза от любой угрозы. Причем машину Лавочкина явно взяли в оборот в пику Поликарпову, сколь нужному, столь же неудобному руководству страны из-за своих воззрений, хоть истребитель последнего по всем параметрам и оказался лучше Ла-девятого.
Довели до ума и штурмовик Ил-2, чему поспособствовало появление более мощного мотора М-42. Отныне этот «летающий танк» стал не только двухместным и лучше бронированным, но также, наконец, лишился всех деревянных частей конструкции. По-сути, один в один повторив второй образец модели Ил-8 из уже не случившейся истории этого мира. Тогда как от ближних бомбардировщиков Су-2 и Як-4 отказались вовсе в пользу пикировщика Пе-2. Правда, обучать пилотов боевой работе именно с пикирования, судя по всему, предстояло еще очень долго. Мало кто годился в «пикировщики», как по состоянию здоровья, так и в силу крепости внутреннего стержня. Грубо говоря, одни начинали плыть сознанием от наваливающихся перегрузок, другие откровенно бздели не выйти из пике и попросту отказывались учиться столь непростому ремеслу. И тех, и этих, мгновенно переводили в штурмовики, либо же переучивали на фронтовой бомбардировщик Ту-2.
И лишь с дальней бомбардировочной авиацией, куда Геркан вообще не совался, дела обстояли не сильно радужно. После перевода запорожских моторостроителей на изготовление М-82 и его производных, ДБ-3Ф, они же Ил-4, несколько потеряли в максимальной дальности полета, которую показывали прежде с родными им М-87 и М-88, но хотя бы перестали биться в таких огромных количествах, как прежде. Мотор конструкции Швецова, изрядно доработанный после ознакомления с американскими и немецкими аналогами, оказался куда более надежным, нежели потомки французского Гном-Рон 14К Мистраль Мажора, хоть и являлся более прожорливым. Должный же прийти на смену данной машине Ер-2 никак не мог получить нормальный мотор и потому производился малой серией с капризными авиационными дизелями АЧ-30Б. А четырехмоторные гиганты Пе-8 были малочисленны, насчитывая всего лишь сотню бортов в строю. Разве что на разрабатываемый ныне Ту-8, со стороны чем-то напоминающий американский Б-25, у командования ВВС имелись определенные надежды. Но там пока хватало конструктивных недоработок, отчего оснащенная моторами М-82ФН[7] машина всё еще считалась излишне сырой для постановки на вооружение.
В общем и целом в ВВС параллельно продолжали служить машины аж трех поколений. Но, если кто-то мог подумать, что ситуация с танками была заметно лучше, то этот человек был не совсем уж прав.
Многие и многие тысячи Т-26Э стремительно устаревали, но до сих пор продолжали составлять основу бронетанковой, пусть не мощи, но массы страны. И даже более того! Те самые Т-34, что постепенно приходили им на смену в качестве общевойскового танка, тоже уже считались устаревшими! Засветившаяся в отгремевших боях германская 75-мм противотанковая пушка Pak-40, с километра способная пробить 60-мм лобовую броню французского B-1бис, заставила ГАБТУ и «танковый главк» начать работы по созданию совершенно новой машины. Благо, было понимание, к чему стремиться, имелось под рукой отличное 100-мм орудие, да за последние 5 лет оказался изрядно доработан напильником мотор В-4, превратившийся в В-44 мощностью под 500 лошадиных сил. Не без активного влияния Геркана, новый средний или же общевойсковой танк, обещал стать очень похожим на послевоенный Т-55, разве что с трубой чуть-чуть пониже, да дымом чуть пожиже.
Но самые заметные отличия от некогда известных Александру реалий произошли в ПВО и флоте. Так новейших 37-мм автоматических зенитных пушек 61-К и 85-мм полуавтоматических 52-К уже насчитывалось свыше 5 тысяч штук каждого типа. И к ним в подмогу даже начинали поступать первые серийные 100-мм «тяжеловесы» КС-19 — сказалось ознакомление сотрудников завода №8 с немецкой 128-мм зениткой FlaK-40. Да и новенькие пулеметные спарки ЗПУ-2 всё чаще радовали глаз инспектора автобронетанковых войск РККА при совершении тем своих проверочных поездок.
Одна со всем этим добром была беда — боеприпасов ко всем данным системам катастрофически недоставало. Промышленность всё никак не могла насытить войска снарядами, как по причине нехватки порохов и взрывчатых веществ, так и в силу дефицита меди. Вот и выходило, что оружие, вроде как есть, а стрелять из него практически нечем. Для тех же 85-мм зениток боекомплект смогли создать всего в одну пятую часть от минимального потребного количества. А ведь и с прочими системами вооружения ситуация складывалась не сказать, что сильно лучше. Двойным, а то и тройным боекомплектом, как то полагалось иметь еще в армии царской России, нынче не располагала ни одна из артиллерийских систем РККА. За исключением разве что минометов. А немцы наотрез отказались делиться своими наработками по плакировке стальных гильз, тогда как свои собственные опыты не приводили к удовлетворяющему ГАУ результату.
Ну и, конечно же, флот. Он, можно сказать, заново родился. Помимо полудюжины легких крейсеров типа 26 и 26бис, уже резали воды Балтики и Черного моря своими форштевнями такое же количество крейсеров 68-го проекта. И сверху еще дюжина находилась в разной стадии постройки, половину из которых можно было ожидать увидеть в строю уже в следующем году. Но все они, что в прямом смысле этого слова, что в переносном, являлись сущей мелочью по сравнению с двумя достраивающимися на плаву гигантами среди крейсеров — «Кронштадтом» и «Севастополем».
Благодаря тому, что Александр, еще участвуя в закупке немецких танков, обратил внимание «вождя» на непозволительное затягивание сотрудниками наркомата внешней торговли, всех дел связанных с приобретением в Германии столь нужных стране наукоемких производств и всевозможных механизмов, дела пошли куда быстрее. Отныне не 7–8 месяцев занимало одно лишь подписание того или иного договора с кем-либо из немецких компаний-производителей, а всего 2–3 недели. Отчего не привыкшие к таким масштабам и скорости работы «торгаши» буквально ныли и стенали. Но после того, как троих особо громких забрали под белы ручки сотрудники НКВД, заткнулись разом все и мигом впряглись в работу, словно битюги в биньдюхи[8]. А как еще могло быть, если каждый заинтересованный главк или же наркомат отослал в Германию своих «наблюдателей», что беззастенчиво стучали на любого, кто, по их мнению, не отдавался столь необходимому процессу от и до? Вот так и с «корабельным оснащением» всё произошло. Уж кто, как и с применением чего выкручивал что-то очень нежное сотрудникам и владельцам германской фирмы «Крупп», доподлинно не известно. Но к августу 1943 года оба советских линейных крейсера уже красовались, как тремя башенными установками каждый, так и торчавшими из них 380-мм орудиями. А на надстройках командно-дальномерных постов как раз велись активные работы по монтажу 10-метровых дальномеров и приборов управления стрельбой.
Однако, за всё в этой жизни потребно платить. Вот и в случае с постройкой данных крейсеров, что легких, что линейных, пришлось расплачиваться приостановкой работ на корпусах трех из четырех заложенных суперлинкоров. Лишь головной корабль серии — «Советский Союз» год за годом обретал свои окончательные очертания, тогда как остальные оказались законсервированы. А «Советскую Белоруссию» вовсе разобрали прямо на стапеле, после того как выяснилось, что десятки тысяч примененных при его постройке заклепок оказались бракованными. Да и начало ходовых испытаний всех трех новейших линейных кораблей оказалось сдвинуто на год-полтора вперед, поскольку промышленность банально не поспевала поставлять всё необходимое в отведенные сроки.
