— Траурные песнопения о Друзе, — пояснила воительница, встретив мой вопросительный взгляд. — В ночь перед «возрождением» Святого, жители столицы и гости мира собираются в храмовом квартале и поют гимны скорби.

Возможно там, за много километров отсюда, это обрывочное мычание действительно звучало как нечто прекрасное и тоскливое. Однако сейчас я очень жалел, что медики с «Вечерней звезды» сумели избавить меня от звона в ушах. Ничего не говоря, я начал подниматься по массивной лестнице из чёрного камня.

Стоило только пересечь порог, как моё сознание тут же ощутило странный зуд. Казалось, будто бы внутри меня поселился тропический бриз, время от времени доносящий крупные капли дождя. Капли чужих разумов, что обладали невероятной мощью.

— Добрый вечер, господин… — сразу за обитыми бархатом дверьми возник распорядитель, чью лысую голову украшал изолирующий обруч, искусно оформленный в виде диадемы. — Мне жаль, но сегодня гильдия отдыхает. Рекомендую вам вер…

— Это не может ждать, — отрезал я, доставая свободной рукой инсигнию. — Мне нужно отправить сообщение и воспользоваться вашим хранилищем.

— Как вам будет угодно, господин инквизитор, — распорядитель покорно поклонился и повёл меня по одному из коридоров, пронизанному редкими дверьми.

Пока мы шли, я всё сильнее ощущал бурление энергии, сдерживаемое стенами здания. Несмотря на то что, психическая активность — естественное состояние для псайкеров, меня не покидало чувство беспокойства, будто бы внушаемого из вне.

— Почему вы сказали, что гильдия отдыхает?

— Видите ли… мои повелители жалуются, что сегодня… тяжёлый день, — ответил мой проводник, тщательно подбирая слова.

— Тяжёлый день? — переспросил я, настораживаясь.

— Именно так мне и сказали, господин, — совершенно спокойно кивнул мужчина с диадемой, после чего остановился у одной из дверей. — Мастер Сантос самый способный из всех здешних астропатов. Уверен, что он сможет помочь вашему делу. Так же он поможет вам запечатать вещи.

— Благодарю, — стоило только кивнуть, как распорядитель растворился в здешнем приглушённом свете, оставляя меня один на один с дверью, украшенной символами гильдии и Астрономикона.

Медленно провернув ручку, я вошёл внутрь, тут же сталкиваясь с тяжёлым ароматом лхо, очевидно смешанным с чем-то куда менее легальным. В отличие от коридора, где властвовали тусклые лампады, здешнее обиталище практически полностью скрывалось во мраке.

— Это действительно не может подождать? — послышался хриплый недовольный голос, обошедшийся без приветствий.

Я не стал отвечать вслух, лишь позволив ответу оказаться на поверхности своих мыслей. Тогда темнеющая груда одежды в дальней части комнаты недовольно поёжилась. Послышались щелчки открывающейся шкатулки, после чего в темноте возник тлеющий огонёк раскуриваемой сигареты.

— Что происходит? — спросил я, чётко формулируя мысль и атакуя ей псайкера.

Тот вновь вздрогнул, будто против воли впитывая всё, что творится вокруг него.

— Что-то, — злобно бросил голос, оставаясь при этом недовольным и надменным. — Думаю, раз даже ты это ощущаешь, то я мало чего смогу добавить. Столица ежегодно содрогается от хора паломников, но сейчас это не к добру…

— Объясни.

Тлеющий огонёк замерцал особенно ярко, когда астропат затянулся. Немного погоняв дым внутри себя, он выпустил его сиреневым облачком, тут же смешавшимся с окружающей дымкой.

— До меня доносятся миллионы голосов, инквизитор. Даже сквозь эти стены я слышу, как они звучат в едином порыве. Но среди этих праведников и грешников я чувствую чужую волю… Волю, что направляет их молитвы совсем не к Императору…

— Почему тогда ты сидишь здесь?

— Потому что я готов умереть с того самого дня, как осознал свой дар, инквизитор. Но ты пришёл не для того, чтобы читать мне проповеди, верно?

Темнеющая рука указала на нечто массивное у самой стены.

— Хранилище. Погрузи туда необходимые вещи и ложись на кушетку, — астропат вдруг разразился каркающим кашлем. — В этот раз процедура может оказаться болезненной, так что лучше собери минимум инфо…

— Я знаю.

— Хорошо… Тогда будь шустрее…

Казалось, будто эта груда мяса специально провоцирует меня на конфликт.

Едва сдерживаясь, я подошёл к стене и принялся рассматривать громадное хранилище, освещаемое лишь мерцающими лампочками индикаторов. Здесь имелись как миниатюрные ячейки, так и контейнеры размером с человека.

Проверив герметичность вакуумного контейнера со шкатулкой, я осторожно погрузил его в одно из хранилищ вместе с мешком писем и инфопланшетом, где хранился отчёт по делу.

Как только захлопнулась тяжёлая дверца, воздух наполнился свистом и щелчками запирающихся замков. Однако индикатор всё ещё горел красным, ожидая получения ментального отпечатка.

Тогда я вернулся к асторпату.

— Ложись и сформулируй мысль…

К сожалению, даже упругие подушки кушетки не могли избавить тело от сковывающего напряжения, которое пронизывало всё вокруг. Убедившись, что я следую его указаниям, псайкер довольно хмыкнул и, отложив сигарету, облокотился на спинку своего трона. Каждое его движение сопровождалось болезненным вздохом, отражавшемся в моём сознании проклятьями.

Наконец усевшись как следует, он защёлкнул замки кабелей, тянущихся от незримого кодифера к его голове. Казалось, будто бы мой собственный мозг пронзила игла, и я даже не смог сдержать стона.

Астропат злобно усмехнулся:

— Теперь начнем. Закрой глаза…

Вместе с этими словами комната наполнилась морозным воздухом, прогоняющим табачную духоту. Повинуясь воле псайкера, я погрузился во мрак собственного сознания, ощущая неприятное покалывание на затылке. Внезапно у меня возникло ощущение, что я оказался на корабле, сотрясаемом ужасным штормом, а в руках у меня скользкий сверток, содержащий драгоценную информацию. Именно та самая мысль…

Покалывание усилилось, превращаясь в полноценную острую боль. Вместе с ней к сердцу начал подступать сильный холод.

— Столичный мир Сцинтилла. Крепость Инквизиции. Лорд Кайден… — откуда-то издалека до меня доносились собственные слова. — Столичный мир Сцинтилла. Крепость Инквизиции. Лорд Кайден…

В следующий миг рядом со мной закричал псайкер. Его сознание вспыхнуло огнём, отразившемся и в моей голове. Жар был таким невыносимым, что я боялся просто сгореть изнутри.

— Сцинтилла! Крепость! Кайден! — наши голоса слились в один вопль, который потонул во внезапно возникшем гуле.

Мощное сознание Сантоса активировало сложные механизмы ретранслятора, скрывающегося в стенах громадного шпиля, а древние источники энергии принялись заполнять устройство жизнью. Несмотря на боль, я ощутил вибрацию, которую вызвала отправка сообщения.

Незримый луч вырвался из навершия здания и устремился за пределы планеты в сторону астропатической станции, дрейфующей где-то на границах системы. А уже оттуда хор перешлёт послание в столичный мир.

Когда гул наконец прекратился, в помещении воцарилась могильная тишина, прерываемая только нашим сбивчивым дыханием. Передача действительно оказалась тяжёлой и сплела наши сознания вместе даже больше, чем хотелось. Теперь я буквально на себе ощущал дерьмовое состояние астропата. Его боль и немощность.

С трудом поднявшись с кушетки, я похромал к хранилищу, где цвет огонька сменился на зелёный. Теперь его никто не сможет открыть, кроме владельца моего психического отпечатка, преодолевающего сейчас целые световые года.

Всё это время псайкер молча валялся в своем кресле, едва подавая признаки жизни. Кажется, от скрытого за троном кодифера и силовых кабелей курился дымок. Очевидно, что после сегодняшнего сеанса мастеру Сантосу потребуется время на восстановление.

Мне же требовалось побыстрее прийти в себя. Запустив руку во внутренний карман пальто, я извлёк небольшой пластековый контейнер с аккуратно уложенными пилюлями разных цветов и размеров. Набор первой помощи, необходимый для любого оперативника.