— Черт, — это все, что я могу сказать. Это слишком много информации, чтобы принять ее. Я провела большую часть своей взрослой жизни, пытаясь бороться с подобными организациями, а теперь не могу просто сидеть сложа руки. — Я помогу тебе.

Он вздыхает.

— Нет, Ирина. Это опасно.

— Находиться в неведении было опасно. Меня могли убить, а я даже не знала, кто мой соперник и что ему нужно. Я не хочу больше оставаться в неведении.

Я смотрю ему в глаза и позволяю увидеть отчаяние в моих. Все не изменится, если он не увидит этого.

— Я не могу тебе отказать, Ирина. — Он приближает свое лицо к моему. — Я так боялся. Я думал, что потеряю тебя там.

— Ты боялся, что потеряешь меня? — Я моргаю, глядя на него. Должно быть, я сплю. Значит ли это, что он чувствует ко мне то же самое, что и я к нему?

— Пообещай мне, что ты останешься в безопасности, если я расскажу тебе то, что знаю.

Умирать было бы бессмысленно, зная, что я оставлю после себя такого человека, как Алексей. И, возможно, именно потому, что я могла умереть, я больше не хочу сдерживаться. Он был всем, о чем я могла думать в тот последний момент перед тем, как потерять сознание. О нем я думала, когда очнулась.

Этот человек держит мое сердце.

— Я обещаю.

Его губы находятся на расстоянии шепота от моих.

— Хорошо, потому что я не думаю, что смогу жить в мире без тебя.

Его губы встречаются с моими, и он целует меня так страстно, что я сгораю от желания.

Наш поцелуй становится еще глубже, разжигая во мне огонь, о существовании которого я даже не подозревала. В этот момент с Алексеем тяжесть правды об отце и моем смертельном опыте исчезает. Все, что имеет значение, — это Алексей и всепоглощающие чувства, которые я испытываю к нему.

Мы расстаемся, затаив дыхание и отчаянно желая большего.

Я смотрю в глаза Алексея, а он с глубокой тоской смотрит в мои. На этот раз я не жду, пока он сделает шаг. Мои губы сливаются с его губами, каждая клеточка моего тела отчаянно и страстно желает его. Он страстно целует меня в ответ, а его руки исследуют мое тело, переходя от твердых сосков к луже влаги между ног. Я раздвигаю ноги чуть шире и стону, когда его пальцы ласкают мои складочки и клитор. Я бьюсь об него и не обращаю внимания на боль, пронзающую мою руку.

— Тебе больно, Ирина, — шепчет он, на мгновение прерывая наш поцелуй. — Мы не должны этого делать.

Я обхватываю его шею своей неповрежденной рукой.

— Мы должны. Я хочу этого… тебя.

Это преуменьшение. Я сгораю от потребности в нем. Я снова прижимаюсь к его губам, пытаясь заманить его более глубоким поцелуем, когда кто-то стучит в дверь.

— Мы можем поговорить минутку, брат? — Михаил зовет снаружи.

Алексей ворчит, что его отвлекли.

— Я посмотрю, чего он хочет, и сразу же вернусь к тебе, хорошо?

Мне это не нравится, но я киваю. Михаил никогда не приходил сюда, должно быть, это очень важно, если он зовет своего брата.

После ухода Алексея я снова погружаюсь в свои мысли. Все, о чем я могу думать, — это мой отец и то, действительно ли я собираюсь привлечь его к ответственности за его преступления. Я очень люблю его, но не могу игнорировать его связь с «Фениксом».

АЛЕКСЕЙ

— Нам нужна помощь Доминика. — Говорит Михаил. Мой обычно невыразительный брат впервые выглядит искренне обеспокоенным. — Ты видел, что сегодня произошло, все может стать еще хуже, брат.

Я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к стене. Я видел, что произошло, и до сих пор одновременно зол и напуган.

Сегодня я чуть не потерял Ирину, и подумать только, что, если бы я оказался на секунду позже… я мог бы потерять ее. Одна эта мысль пробуждает во мне эмоции, на которые я и не думал, что способен. Такие эмоции, как яростная потребность защитить ее.

Доминик должен оказать мне услугу, но не думаю, что мне будет все равно, если мне придется падать к его ногам. Я сделаю все, что угодно, лишь бы это привело меня к ублюдку, который обидел мою жену.

Я достаю из кармана телефон и набираю номер Доминика. Он отвечает почти сразу, как будто ждал моего звонка.

— Так-так, смотрите, кто звонит, — размышляет он.

У нас с Домиником общее чувство юмора. Но я не в настроении для шуток и пустых слов. Учитывая, как быстро он ответил и как прислушивается к новостям по всему городу, он, скорее всего, знает, зачем я звоню.

— Мне нужно кое-что от тебя, Доминик.

Он вздыхает.

— Если тебе нужна от меня услуга, то говори так, как есть, Алексей. Я ожидаю как минимум приятного приветствия.

К черту приятные приветствия. У меня не хватит терпения справиться с этим прямо сейчас.

— Сегодня ночью мою жену чуть не убили, а «Феникс» доминирует на моих территориях. Мне нужна твоя помощь.

Он зевает, как будто я бормочу самую глупую чушь, из всех, известных человеку.

— Что я получу в обмен на свою помощь, Алексей?

— Ты мой должник. Пришло время вернуть долг.

На мгновение наступает тишина, затем слышен звук наливаемого в стакан виски.

— Ты все лучше разбираешься в мафиозной политике. Я впечатлен.

— Я учился у лучших. Меньше, чем совершенство, — это не вариант. — Говорю я. Пока я рос с отцом, я много слышал о Доминике. Отец только о нем и говорил, потому что Доминик был его заклятым врагом. Я был заинтригован и хотел узнать все о человеке, который мог вызывать у него такие горькие и страшные реакции. И когда я познакомился с Домиником, то наконец понял, почему.

— Только не говори мне, что ты создал себя по образцу своего отца-засранца, — проворчал Доминик. — Это заденет мои чувства.

— Я лучше буду разлагающимся трупом, чем таким, каким был мой отец. — Я не говорю Доминику, что это у него самого я учился. — Ты собираешься помочь или мне сделать так, чтобы ты был мне должен до конца жизни?

— Непочтительное дитя. Я выясню все, что смогу, но больше ничего не жди.

— Не буду, — заверяю я его.

— Я свяжусь с тобой, если что-то найду, — вот и все, что он говорит, прежде чем повесить трубку. Он не хочет, чтобы я возлагал на него большие надежды, но я верю, что он что-нибудь найдет.

Доминик не из тех, кто любит быть в долгу, и он также не из тех, кто сдастся, не найдя того, что ищет. Он следит за всем городом, и ничто из вошедшего не пройдет мимо него незамеченным.

— Что он сказал? — Спрашивает мой брат, с тревогой наблюдая за мной.

— Он найдет лидеров «Феникса». — Я отхожу от стены. — Будем надеяться, что он найдет что-нибудь интересное.

Он кивает.

— Я возвращаюсь к жене. Ночуй здесь, если хочешь, и скажи нашему засранцу Николаю, чтобы он был начеку.

— Обязательно.

Ирина уже спит, когда я возвращаюсь в комнату.

Я на мгновение замираю у двери, любуясь ее спокойным видом на фоне хаоса, охватившего нашу жизнь. Тусклый свет, проникающий сквозь шторы, бросает мягкий отблеск на ее лицо, подчеркивая линии беспокойства, которые начали проступать на ее чертах.

Я чувствую укол вины в глубине своей груди. Она не должна была терпеть все это. Она не должна бояться за свою жизнь.

Тихо подойдя к кровати, я присаживаюсь на край и протягиваю руку, чтобы убрать прядь волос с ее лица. Ирина вздрагивает, чувствуя мое присутствие даже во сне. Как бы мне хотелось защитить ее от всего, оградить от опасностей, которые таятся за каждым углом, я знаю, что это невозможно. Все, что я могу сделать, — это попытаться все исправить, чтобы она была в безопасности.

Наклонившись, я нежно целую ее в лоб, надеясь, что где-то в своих снах она чувствует, как я сижу здесь и присматриваю за ней.

Она снова вздрагивает, ресницы трепещут, прежде чем она открывает глаза и смотрит на меня. На короткое мгновение она смущается, прежде чем узнает меня, а затем наступает облегчение и мягкий взгляд омывает меня, как целительный бальзам.

— Алексей, — шепчет она, ее голос едва превышает дыхание. — Ты здесь.