Как приду домой, надо поэкспериментировать с водой... с У Нодом. Этому голодовка понравилась, так он, по крайней мере, мне сказал.
Четвёртый день. Гули свалили. Я исследовал весь пещерный комплекс. Нашёл спальню, кухню, зал заседаний – уф и вонючие... Нашёл склад, когда-то сюда оружие складывали. Ржавое, слипшееся в ком. Три бывших меча, видимо, шлем, кольчуга... Две пригодны, чтобы их разве что под яблоню зарыть. Уф, вспомнил про здешние яблоки, такого кислотного удара по организму я не испытывал никогда. Лимон? Сладкий чупа-чупс? Что-то я про еду стал думать... Не, не надо.
Осталось два пути – вверх и вниз. Э, предполагаю: гули пошли вниз, значит я пойду вверх. На чём же я строю своё предположение? Всё логично, я в пещерах, пещеры в горе. Чем выше, тем больше вероятность выйти наружу, значит мне наверх. Ну и по этой самой… логике – гулям вниз.
«Где твои крылья, которые нравились мне?» Мой последний трофей – летучая... мышь, пускай будет мышь. Если есть мышь... летучая, значит есть выход из пещер. Впрочем, выход для мышей – не обязательно выход для меня.
Я поднимался вверх, воздух делался холоднее, свежее, мыши – злее. И да, в отсутствие огня потреблять в пищу мышей я не рискнул пока... хотя про мышей уже день раздумывал, главное – потом в жёлтые камни, к Тёмному ярину под бок свалить, не нравится мне их стиль жизни...
Шестой день. Я вновь вышел в коридор, тёплый чистый коридор. Лабиринтов нет. Все проходы, коридоры, залы, пещеры исследованы. В основном. Есть одна пещера, исследованная... на глаз. Именно там живут мыши, и ходить там опасно не только с точки зрения «обгадят», но и... «обгадят и нападут». Дохнут десятками, но пять-шесть укусов после каждого боя остаётся... Три боя было. Меньше мышей не стало, зато каждый укус нарывал.
Седьмой день. Спускаюсь к ручейку, пью, умываюсь, моюсь, стираюсь. Стираю почти нищенскую одежду, мою голову, лицо... и остальное тело, искусанное, поцарапанное камнями и обка... обгаженное. Коридор... Спать! Спать... думать... спать.
Мой рекорд – семь дней, в смысле без еды. Чувствую слабость, движения стали медленнее, как у гулей... Вечер седьмого дня. Наверное, мох... не то чтобы вкусный, нормальный, даже где-то пряный, а уж какой сытный. Двух кусочков хватило занять заурчавший от удовольствия живот. Живот занял, а вот силы не добавилось.
Единственное что, и это, наверное, четвёртый вывод, поток течёт свободнее, пронизывает меня... глубже, что ли, прямо до атомов. Что там меньше – ядро или атом? По-моему, атом состоит из ядра и электронов, значит я подбираюсь к ядру. Подбирался. Видимо, мох сбил все планы потока на проникновение глубже… Ох и гадость этот мох... Или мох уже другой или что, но на второй день вкус мха мне сильно не понравился. Есть у меня один вкус в жизни – морская капуста, как я ни пробовал, вкус отвратительный. Ага, теперь их два – мох и морская капуста... Не спорю, на вкус и цвет все светляки разные. Да, да, со спуском вниз начались светлячки. Райское наслаждение по сравнению со мхом, и первый собиратель светлячков – гуль.
Кинжал в глаз и в склеп... Как звучит – «гулий склеп».
Чем ниже, тем теплее... светлее, тут тебе и светлячки, и грибочки светящиеся, и кристаллы светящиеся, и... выход в коридор.
С самого первого дня (или ночи) возле каждого входа-выхода в коридоре я укладывал камушек, и если входишь-выходишь из того выхода, в который камушек принёс, то камушек на месте. Сейчас коридор чист – или камешки исчезли, или я в другом месте.
Это... получается, на пятый день я вновь вышел в коридор, положил камешек и, полный сил, побежал лёгкой рысцой, скользя рукой по стене... Три часа вперёд, три часа назад до камешка. Даже не вспотел, организм перешёл к режиму экономии воды.
Восьмой день. Пещера озёр. Четыре озера располагаются каскадом. Вверху самое холодное и даже не самое холодное, а просто ледяное, зато четвёртое явно теплее температуры тела. И если бы не решил я светлячка помыть сперва... какие-то прозрачные твари сожрали светлячка и меня... покусали знатно. Озёра чистейшие, воды метров на десять... по ощущениям – глубоко. Бросаешь светлячка – миг, и нет ничего.
И только верхнее – холодное такое... тазик метр на метр.
Тело скукожилось раза в два, холод пробрал аж до костей... Это я окунулся, присел, выскочил, тепло. Второй заход – скукожился, выскочил, набух… Думал, на пятый-шестой раз привыкну, ничего подобного. Ух, колотун-бабай, синч его в лес за горобами...
Грибы! В этой пещере, нет... на две пещеры выше.
Я бросил грибочек в озеро. Бульк, всплеск – чисто, вспышка в воде. Всплеск – чисто, три вспышки послабее, вспышка... три... И так минуту.
Так, грибочки – для невидимых ядовитые, но те сожрали, сдохших съели. Я кинул в озеро всю дюжину собранных поганок. О, море огней, вспышек. Забурлило озеро, даже в более верхнем, в третьем просверкало… Красиво, но следующий светлячок исчез так же быстро. Понятно, спа-процедуры мне не грозят, нет столько грибов.
Во всём можно найти свои плюсы, в той же морской капусте, она типа полезная. А вот купание в ледяной воде закаляет, и даже нарывы от покусов прошли.
Девятый день. Гуль попал в третье озеро, случайно... что-то толкнуло его, когда он мимо проползал. Три... пять, десять секунд прошло до состояния скелета, и даже муть крови исчезла. Кости минуту видны были.
Стирка. Те остатки одежды – шорты и что-то вроде майки – на ниточку и в воду, бр... Чисто, но пара небольших дырочек появилась... Ну как пара? Тюль получилась, зато чистая, уф... видок...
Кстати, довольно крепкий у меня костюмчик. Держится до сих пор, хотя уже сейчас утверждать, что я в одежде, можно только условно.
А вот железо лучше не кидать, кончик кинжала опустил... отгрызли, отгрызли бы, если бы чуть дольше подержал.
Десятый день. Три пещеры дальше. Большая пещера. Тридцать три входа-выхода и гули. Мои бледно-серые гули и чужие бледно-бледные. Два вождя – серый и бледный – шипят друг на друга и на своих, чтобы не дрались, и третий – по размерам, как гуль, но если гули безволосые, то все волосы на том, третьем. Может, это самка? Ага, одна на всех. Что серые, что бледные подносят что-то своим вождям, они отдают это волосатому... Двенадцать серых и двадцать бледных плюс три вождя... Что характерно, гули сейчас даже на камешки в морду не реагируют и в сторону озёр не ходят. И все проходы, что были, я исследовал.
Остаётся два пути, первый и второй, – прийти и убить всех гулей. Возможно, умерев при этом в первые секунды боя. Возможно, здесь в первых секундах... К пятой точно.
О... план такой – найти узкое место, чтобы один на один, не могут же они ускориться? Тридцать пять раз... Или могут или могут, но не все? В общем, в ночь с одиннадцатого на двенадцатый день... Собственно, к двенадцатому дню я и подготовил... подготавливал место под битву, где я выбегаю, кидаю камень в первого попавшегося, бегу через одну, потом через вторую пещеру. В третьей, ближайшей к озёрам, есть выход в коридор и место – натасканные мной камни образовывали коридор. Вот.
Но в... двенадцатую ночь случилась битва. Та какофония донеслась даже до пещеры с озёрами, где я и ночевал. Учитывая обычную тишину, прямо резануло по ушам... Полчаса стояли крики.
Через часа два после того, как всё стихло, существа, похожие на людей, или что-то среднее между гулей и малютом… вот эти чуда с палками приволокли с десяток бледных и пару серых гулей и скинули в озеро.
Что-то я не решился... на переговоры. То ли из-за красных глаз, то ли потому что гули были некомплектные...
Единственный плюс в пользу переговоров – эти говорили редко, одиночными словами. «Ты... иди... а...» – и прочие короткие слова, не сложенные в предложения.
Ещё через час принесли своих, целых относительно, скинули в озеро. Своих штук тридцать скинули. Но если первый десяток – точно после битвы, то остальные... целые?
Что ж, что ж... что ж... как быть? Эти явно умнее, но и явно менее чувствительны к запаху, по крайней мере, их вонь я учуял.
