Глаза Снежной богини расширились, рот приоткрылся в беззвучном крике. Она медленно, словно нехотя, опустила взгляд и увидела… духовное лезвие, торчащее из ее груди.
— А зря, — проскрипел за спиной чей-то голос, — Лучше бы купилась.
Клинок с мерзким хрустом провернулся в ране, дробя кости, кромсая плоть. Айсштиль захлебнулась собственной кровью, пошатнулась…
И обрушилась на пол, в агонии цепляясь ослабевшими пальцами за пол.
Прямо перед ее стремительно тускнеющим взором возвышалась фигура в черном. Ворон! Как⁈ Откуда⁈
Тот неспешно приблизился, склонился над поверженной жертвой. Алые отсветы плясали в провалах глазниц маски.
— Глупая девчонка, — процедил он брезгливо, — Слишком самонадеянная. Но ничего. Ты мне пригодишься…
С этими словами человек в маске занес руку и со всей силы вонзил пальцы прямо в зияющую рваную рану у Айс на груди. Пульсирующая ледяная энергия из духовных потоков Айсштиль начала перетекать к Ворону…
Айсштиль хрипела, корчилась в луже собственной серебристой крови. Глаза ее закатились, руки беспомощно скребли каменный пол в последнем порыве. Жизнь стремительно утекала с каждой каплей силы, поглощенной безжалостным Вороном.
А тот лишь довольно урчал, упиваясь мощью. Вбирал в себя все до капли, торжествуя и ликуя.
Ледяная ведьма Безумовых, некогда великая и несокрушимая, теперь была повержена…
Глава 18
Я весь ваш
Я вывел мирмеций из задымленной комнаты, бережно поддерживая раненых. Девочки жались ко мне, цеплялись всеми четырьмя ручками, тихонько всхлипывали. Сердце разрывалось от боли, но я понимал — сейчас главное не позволить гневу и мести застить разум. Нужно действовать быстро и четко.
Постоянно озираясь по сторонам, на случай новых врагов, я повел свой маленький отряд к черному ходу, который раньше приметил на схеме бункера. Тяжелую стальную створку удалось с усилием отжать. Она неохотно подалась, явив за собой душный полумрак тоннеля. Посторонившись, я пропустил испуганную стайку мирмеций вперед, а сам скользнул замыкающим. Прикрыл тяжелую дверь за спиной, навалился плечом.
Какое-то время мы шли практически наощупь, ориентируясь по иссохшим зеленоватым светлякам на стенах. Тишина давила на уши, из темноты тянуло затхлостью и гнилью. Лишь грохот битвы периодически долетал до нас…
Но постепенно впереди забрезжил слабый дневной свет. Я прибавил шагу, увлекая за собой уставших девочек.
Наконец мы вышли наружу — в хмурый сумеречный лес, продуваемый всеми ветрами. В лицо пахнуло пронизывающей сыростью и прелью прошлогодних листьев. Оглядевшись, я повел свой отряд подальше от опушки, в глубину чащи. Искал место, где можно передохнуть, но не терять из виду подходы.
Устроились на небольшой полянке, усеянной замшелыми валунами. Мирмеции, измочаленные пережитым ужасом, без сил попадали на траву, сбившись в кучку. Кое-кто даже начал клевать носом, умаявшись до смерти. Я с болью смотрел на израненных, перепуганных дочерей, и внутри клокотала ярость.
Как же я вас подвел…
Но сейчас не время и не место для угрызений совести. Быстро осмотрел девочек, обработал раны подручными средствами, влил еще немного жизненной силы, чтоб хоть чуть взбодрить. Серьезных повреждений вроде нет, видимо, спасла их природная живучесть. Но физически изможденны, психика расшатана. Нужен отдых, в безопасности и заботе близких.
Позаботившись о дочерях и кое-как устроив их, я распрямился и окинул взглядом переплетение ветвей над головой. Где-то там, в недрах подземелий, сейчас боролись чудовищные силы. Безумие Лилии и холодная ярость Айсштиль сшиблись в смертельной схватке, грозя разметать все вокруг. Нужно спешить, пока они не уничтожили друг друга, и помочь Айштиль!
Я в последний раз оглядел притихших мирмеций. Все спали, свернувшись клубочками. Сердце защемило от нежности пополам с горечью. Как жаль, что не могу остаться рядом, утешить, успокоить… Но долг зовет. Нужно идти, разруливать весь этот бардак.
Чмокнув каждую осторожно в лобик, я встал и решительно зашагал прочь. Ноги сами несли меня туда, откуда мы только что выбрались. Туда, где все еще пылал огонь битвы и лилась кровь.
По пути я прислушался к окружающей меня духовной силе, пытаясь нащупать истончившиеся нити, ведущие к Насте и остальным. Вот они, едва заметные алые всполохи, трепещущие на грани восприятия! Слабые, но живые! Кажется, все выбрались, удрали подальше в лес. Слава Бездне, хоть за них можно не волноваться… Я вытащил последних пленных мирмеций, успел в последний момент.
Но Дарью и доктора Менгелева не чувствую почему-то…
Преодолевая бурелом, перепрыгивая овраги, я стремительно несся по чаще, ведомый пульсирующими всплесками силы. Так охотничий пес мчит по следу дичи, позабыв обо всем вокруг. Вот впереди уже замаячили обугленные дымящиеся руины, совсем недавно бывшие лагерем над подземным бункером. Энергия хлестала оттуда исполинскими волнами, словно цунами, грозя затопить собой весь лес!
Путь преградил внезапно выросший частокол из древесных переломанных стволов — похоже, взрывная волна повалила деревья, сплела их в непролазный бурелом. Но меня было уже не остановить. Глухо зарычав, с разбегу перемахнул через преграду, призвав силу Бездны. Ринулся к чудовищному котловану, зиявшему прямо посреди поляны.
Застыл на краю воронки, пораженный открывшимся зрелищем. В глубине, на дне провала, среди дымящихся обломков и языков пламени, разворачивалась страшная сцена. Айсштиль, бледная как мел, распростерлась на камнях в луже собственной серебристой крови. А над ней, словно огромный стервятник, склонилась черная фигура человека в маске Ворона. Его пальцы вонзались богине в грудь, прямо в зияющую рваную рану…
Кровь вскипела в жилах, разум заволокло алой пеленой. Я взревел как раненый зверь и сиганул вниз — прямо со склона, обдирая кожу о выступы породы. Не чуя боли, ломанулся напролом, облачив свое тело в Доспех Бездны.
Вокруг меня сразу же вспыхнула Синхронизация Бездны — я был максимально серьезен.
Незваный гость среагировал мгновенно. Резко выпрямился, развернулся навстречу — плащ взметнулся за спиной крыльями жуткой птицы. Глаза за прорезями маски полыхнули злым огнем.
— Хо-хо, кто пожаловал! Княжич собственной персоной! — издевательски прокаркал Ворон, глядя на меня сверху вниз, — Торопишься спасти свою ледяную подстилку? Опоздал, щенок!
Я с разбегу обрушил на него шквал ударов — кулаками, усиленными Духовной силой и Бездной. Целился в болевые и уязвимые точки, вкладывал всю ярость и боль. Но урод будто предугадывал каждое движение! Ловко уклонялся, парировал, ставил блоки. При этом невозмутимо продолжал:
— И как тебе такой расклад, щенок? Нравится ощущать свое бессилие?
Провокации, подколки, насмешки… Ворон жаждал вывести меня из равновесия, заставить потерять контроль. Чтоб легче было одолеть. Но я упрямо стискивал зубы, загонял ярость и ужас вглубь. Лишь холодная, расчетливая ненависть клубилась на донышке сердца.
Я заставил себя отстраниться, перейти в глухую защиту. Маневрировал, уклонялся, тянул время. Давал Синхронизации Бездны полностью слиться с покровом, напитать его темной энергией. Руки и ноги, закованные в непроницаемый черный доспех, двигались с нечеловеческой скоростью и точностью. Мое сознание и тело превратились в единый идеальный механизм, настроенный на победу.
И когда враг, посчитав меня загнанным в угол, прыгнул для решающего удара — я нанес свой. Стремительный, как атакующая кобра, сокрушительный — прямо по центру маски!
Раздался треск, маска Ворона треснула, ее верхняя часть разлетелась вдребезги!
На миг весь мир застыл для меня. Из-под обломков маски на меня смотрело холодное, надменное лицо, которое я уже видел раньше. Но не мог поверить своим глазам.
— Князь Бельский⁈ — выдохнул я, — Какого…
Родион Бельский, отец Аристана Бельского, которого я одолел на дуэли в нашу предыдущую встречу, стоял напротив, кривя губы в брезгливой усмешке.
