Ксено объяснил Рону, что именно было в голове профессора Хогвартса. А еще — что это значит и чем все закончится. Рон понял: им никто не поверит, и никто не поможет, кроме Ксено. Но тому-то это зачем? А вот мистер Лавгуд раздумывал о странностях, ибо все, хоть как-то касавшиеся расследования, вдруг исчезли. Как будто их корова языком слизнула, что было уже очень ненормально. Но приняв Рональда в семью и связав детей узами помолвки, мистер Лавгуд немного выдохнул — луковка хоть немного, но была защищена. Предстоял следующий год в школе…

— Откуда у тебя эта тетрадка? — поинтересовался Рон у сестренки, когда семейный артефакт Лавгудов подал ему сигнал о черной магии.

— Папа дал и сказал туда все записывать, — подняла на него грустный взгляд девочка. — Но она мне не нравится…

— Давай я тебе принесу другую? — поинтересовался уже бывший мистер Уизли. — А папе мы не скажем.

— Давай! — обрадовалась Джинни.

Тетрадка, которую «дал папа» была отнесена уже папе, то есть мистеру Лавгуду, а Джинни получила обычную, которая ей, на самом деле, понравилась. Рон закрепил эффект, рассказав о злобном Поттере, поэтому Джинни считала, что пусть лучше ее выкинут из дома, чем мучиться всю жизнь, потому что магические браки нерасторжимы, а для совместного распоряжения деньгами нужен именно такой. Министерский брак для гоблинов аргументом не являлся, поэтому с деньгами Поттеров тоже не все чисто было.

В поезде Рон, извинившись перед друзьями, всю дорогу сидел с сестрой и Луной, готовой на что угодно, лишь бы не расставаться. Она знала, что у Шляпы выбора нет — помолвленные учились на одном факультете. Джинни же теперь склонялась к факультету барсуков, надеясь на то, что мама не проклянет.

Распределение подарило несколько сюрпризов. Луна Лавгуд оказалась на Гриффиндоре, а вот Джинни Уизли украсила собой барсучий факультет, приведя в состояние ступора абсолютно всех. Очень это необычно было — Уизли у барсуков, но, кроме того, Дамблдор не получил доклада о злой вещи и теперь находился в недоумении. Посчитав, что слуга не выполнил указание, поставив под угрозу весь план, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор подверг Артура Уизли Круциатусу прямо в стенах дома, но вот министерский порт-ключ не учел. Поэтому поднялся серьезный шум, заставивший его пересмотреть свои планы — в данном случае касательно побега Блэка. Но быстро это не получилось, потому Альбус оставил задачу на следующий год, заставив Поттера сотоварищи гоняться за иллюзиями. Гермиона, долженствующая сыграть жертву, о полугоде, когда Гарри считал ее окаменевшей, не помнила ничего.

Рон, послушав лохматика, распустил слухи о том, что в еде галлюциногены. Начав тщательно проверять еду, факультет отважных сначала отправил в Больничное крыло близнецов, а вот затем начал задумываться. Рон, разумеется, активно участвовал в роспуске слухов. Именно второй год можно считать началом Сопротивления. Именно тогда они узнали, против кого надо бороться…

Ксено не стал ничего от будущего зятя скрывать, потому Рон узнал и об опасности возрождения Волдеморта, и об отсутствии Гриндевальда в его замке. Учитывая обоих, о которых больше всего ему рассказал мистер Лавгуд, в опасности были все грязнокровки. Рассказ Гарри и исчезновение некоторых магглорожденных вполне эту версию подтверждали.

— Значит, они хотят поубивать всех, кто не чистокровный? — поинтересовалась у жениха Луна.

— Чистокровных тоже проредят, — повторил он слова мистера Лавгуда. — Это общая беда. Будет.

Именно такую уверенность внушил любивший поболтать Ксено совсем юному подростку, что и предопределило действия того… Полезли первые ростки, ибо проверяли теперь еду все гриффиндорцы, кто это умел, и артефакты не снимали. Единожды убедившись в том, что Героя отравили, отважный Гриффиндор от своей версии не отступал. Именно этот факт создавал дополнительные проблемы Великому Светлому.

Гарри сражался с иллюзией, Рон дал по голове желавшему стереть ему память профессору, Гермиона затем вела себя, как всегда, но вот при виде декана глаза ее наполнял ужас, причем девочка и сама не понимала почему. Для Рона самой важной была безопасность Луны. Он понимал, к чему все идет, но все-таки она волновала его в первую очередь. Поэтому с Гермионой и Гарри он решил разобраться позже.

Остались позади попытки поймать того, кто не убегал, потому что Сириус Блэк в стране отсутствовал и найти его было той еще задачей. Остались позади и выцыганенные у министерства пятеро дементоров, на которых тренировался почти весь факультет. Лето перед четвертым курсом наступило неожиданно и ознаменовалось оно помолвкой. Гарри наконец прислушался к Рону, а Гермиона была уже давно готова, поэтому оба отправились к мистеру Лавгуду.

— Предназначенные души, — задумчиво произнес Ксено, проморгавшись. — Очень интересно.

— Что это такое? — задалась вопросом Гермиона.

— Это легенда, девочка, — грустно ответил ей мистер Лавгуд. — Легенда о тех, кто связан самой Судьбой…

Из рассказа понятно было, что разлучать Предназначенных очень плохо, а после помолвки на них не действуют большая часть чар и зелий. Новость была сочтена Гермионой хорошей, потому что лето они теперь могли провести с Гарри и вовсе не у Дурслей… А к своим родителям возвращаться мисс Грейнджер не хотела. То, что они заколдованы, девочка поняла, но ничего с этим сделать не могла, а родители вели себя холодно и очень жестко. Учитывая, что теперь они совершенно не стеснялись применять меры устрашения… Гермиона любила маму и папу, но предпочитала это теперь делать на расстоянии.

Впереди ожидался финал Чемпионата по Квиддичу. Рон сделал то, что считал правильным, но впоследствии об этом жалел — пригласил тех магглокровок, которые не могли прийти по тем или иным причинам, тем самым собрав почти три курса Гриффиндора на поле. Рону не могло и в голову прийти, что именно случится, именно поэтому он совершил этот благородный, в своем понимании, поступок.

— Соберемся с нашими, поговорим, — мечтательно заметил он Луне.

— Ага, — радостно согласилась она.

Мисс Лавгуд очень нравилось находиться с Роном, а где и как, никакой роли не играло. Ксено тоже отправился на Чемпионат, как и множество других магов. Семья Уизли о нем по какой-то причине почти не вспоминала, хотя и карательных мер по отношению к Джинни не случилось. Рон недоумевал: неужели причиной этому стал тот самый универсальный нейтрализатор, щедро вылитый в кашу? Но тогда получалось, что под контролем у Дамблдора были совершенно все взрослые, а это исключало их участие вообще в чем-либо.

— Забрать бы Луну и убежать подальше, — признался Рон своему будущему тестю. — Хоть в другую страну.

— После четвертого курса, — лаконично ответил тот, заставив подростка улыбнуться. — Но предчувствие и у меня так себе… Вот что, держитесь вместе на турнире.

— Хорошо, — кивнул Рон, вздохнув.

В общем он и так собирался держаться вместе со всеми, потому что юношу мучило предчувствие. И оно его, надо сказать, не обмануло, хотя в тот момент он думал только о возможной опасности для Луны, все остальные его интересовали постольку поскольку. Но юноша понимал, что в случае любых проблем толпой будет проще, чем по одному. Протего и Инфламаре они выучили все, потому как дементоры оказались неплохими инструкторами. Несмотря ни на что, огонь тварям не нравился, а щит мог ненадолго задержать, что и позволило добиться какой-то слаженности в защите и нападении.

На турнир прибывали небольшими группами. Чистокровные и полукровки сами, магглорожденных забрал автобус, благо билеты у них стараниями Рона были. Гермиона и Гарри, которых, как ни странно, никто не хватился, прибыли вместе с юношей. Вообще, для Рона многое было странно — и забывчивость в отношении него, и спокойное отношение к Гермионе рядом с Гарри, и даже то, что оказавшаяся у Хаффлов сестренка не дождалась вообще никаких карательных мер. Возможно, дело было еще в том, что сам Рон обвинил в произошедшем отца — дескать, забили ребенка — но так себе оказалось объяснение, ибо для Артура, как и для Молли, существовало только два мнения: их и неправильное. Именно поэтому странности и наблюдались.