— То есть мамам Лонгботтом изображала Нимфадора Тонкс под Империо, — заключает Колин, озвучивая результаты допроса. — Допрашивать там нечего, ибо последнее, что она помнит — собрание некоего «Ордена Феникса». Кто знает, что это такое?

— Это организация, собранная Дамблдором, для противостояния местному Гитлеру, — поясняет Невилл. — Только странная, потому что и мои родители, и Гаррины…

— И Питер, — замечаю я, зная, что любимая не забывает ничего. — Так что да… Вопрос, кто был еще на том собрании и когда оно состоялось.

— А вот у меня списочек, — протягивает лист пергамента наш контрразведчик.

— Командира надо известить, — сразу же заявляет моя самая-самая, только взглянув в показанное. — Лавгуд, — коротко поясняет она.

Я, кивнув, беру лист пергамента, чтобы черкануть пару строк нашему командиру, потому что у возлюбленной его могут быть сюрприза, а в это время Гермиона объясняет ситуацию своему папе. Местному, но оказавшемуся нашим, советским, поэтому мы его в команду берем без разговоров.

— Значит, у вас родителей подменили, — кивает мистер Грейнджер. — При этом с непонятным мотивом.

— Ну лишить меня поддержки, — задумчиво сообщает наш начальник штаба. — Тогда кандидаты… Или Дамблдор, или Грюм. Вопрос только, зачем?

— Погоди, — Гермиона раздумывает, глядя на пергамент со списком. — Давай по персоналиям пройдемся. Кто был в том «Ордене» изначально?

— В книге есть, — припоминает Невилл, отправившись… Видимо, в библиотеку.

Мне и самому очень интересно, несмотря на то что я тут больше для мебели, по моему мнению. Но, видимо, любимая считает иначе, поэтому я сижу со всеми и разглядываю колдографии, выпавшие из принесенной Невиллом книги. Интересные колдографии, я их раньше не видел, а любимая помечает на листе пергамента — кто, когда погиб, как именно погиб, что с детьми. И вот чем дальше она отмечает, тем больше мне не нравится то, что я вижу.

— Погоди, — останавливаю я любимую. — Получается, рожденные людьми вместе с семьями, а полукровки и чистокровные только родителей лишились? Уцелели только бездетные?

— Строго говоря да, — кивает она. — Если не считать Уизли. Но при этом у нас есть сироты, о которых ничего не известно — Турпин, Перкс, Мун…

— Перкс на третьем курсе не было, по крайней мере, здесь, — я копаюсь в памяти, понимая, что по какой-то причине совсем не реагировал на исчезновения. — Так что ее раньше в расход пустили.

— Логично, — кивает Колин. — То есть мы все тут расходный материал… А в нынешнем списке… Хм…

— Когда была эта сходка? — интересуется мистер Грейнджер.

— Месяц назад… — отвечает контрразведчик. — Значит, что-то планируется в этом году. Что-то, чего не было раньше, что же это?

— Турнир Трех Волшебников, — медленно отвечает ему Невилл, ошарашенно замерев затем.

Похоже, мы нашли ответ, вопрос только в том, что он значит?

Луна

Сова прилетает неожиданно, но как-то очень вовремя, ибо что делать дальше, мы просто не знаем. Рон читает письмо, кивает, берет меня за руку и, не говоря ни слова, делает шаг к камину. Понятно все, учитывая, что письмо от Гарри — такая заметная сова только у него, да и камуфляж на ней зимний, как только нанес! Но это выясним позже, а сейчас любимый шагает в камин. Ну и я с ним, как иначе-то.

— Здравствуйте, товарищи, — спокойно здоровается муж. — Что у вас тут?

— Тут у нас, товарищ командир, — отвечает ему Невилл. — Сплошные загадки.

Мы знакомимся с отцом Гермионы, оказывающимся советским, что уже очень хорошо, потому что связь с Большой землей. А связь — это очень важно, что всем известно, поэтому мы представляемся слегка офо… удивленному Грейнджеру. Он пока молчит, а ребята нам докладывают выясненное.

— Мой отец, кстати, тоже советский, — замечает Колин. — Так что у нас есть целых две ниточки связи. Ну и убить их не так просто, так что хоть здесь…

— Это логично, — кивает мистер Грейнджер. — Что делать думаете?

— Строить социализм, — хмыкает муж. Он шутит. Пока шутит, а там, кто знает, с него станется… — Оружие добудем и будем заниматься любимым делом — резать фрицев.

— А оружие… — в голосе мистера Грейнджера слышится вопрос.

— Союзники потеряют, — с неприятной улыбкой отвечает Рон. — Ладно, отец любимой оказался ненастоящим, мы с малышкой к Уизли уже никаким боком. Времени у нас месяц с небольшим, потому надо собирать наших, разбираться с оружием и…

— Вставай, проклятьем заклейменный, — начинаю я петь гимн, и все наши поют, подхватывая ту песню, с которой мы шли в бой. Все мы — и в танках, и в окопах, и в санбате, и в самолетах.

Мы поем все вместе, и даже мистер Грейнджер присоединяется, а я чувствую — все будет хорошо. Обязательно будет, потому что мы победим. И я знаю — ребята думают ровно о том же самом, так что хана Магической Британии.

Мне кажется, от нашей песни содрогается насквозь магический дом Лонгботтомов, но фрицы виноваты сами. Они виновны в том, что существуют, а Дамблдор с компанией, тронувший наших родных, теперь уже совершенно точно прописался среди фрицев. Так что, ВМСЗ по нему плачет. Ничего, придет и наше время, и довольно скоро.

— Так, товарищи! — муж обращает на себя внимание. — Берем книги и ищем, как пробивать магические щиты. И насколько они действенны.

— Как броня тридцатьчетверки, — замечает мистер Грейнджер, сразу же попадая под шквал вопросов.

И вот тут вдруг выясняется, что маги одновременно не могут противостоять магии и обычному оружию, то есть, если на них нападать одновременно и тем, и другим, то может получиться интересно. Ну и ПТРы нужны, тут муж очень даже прав, вот только сохранились ли они до сих пор?

— Сейчас существуют гранатометы, — обстоятельно объясняет нам отец Гермионы. — Они бывают одноразовые и многоразовые, хотя у стран НАТО, насколько я помню, одноразовые в чести.

— А НАТО — это что? — интересуется Гермиона, сразу же получая следующую лекцию — о раскладе сил в мире.

То есть бывшие союзники объединились, став врагами нам. Что же, неудивительно…

Симус

Смотрю я на эту женщину и понимаю — не по пути мне с ней. Никогда я не смогу принять такой образ мыслей, такие взгляды, да и буржуйство свое. Перед глазами встают мама, сестренка, папа… Как живые встают… Как мама меня встречала, как радовалась сестренка, а тут… Я не хочу таким быть.

— Ты вышла замуж за не мага, наверное, любила его? — негромко спрашиваю я эту женщину, назвать которую матерью просто не могу.

— Что ты можешь понять! — высокомерно заявляет она.

— Возможно, многое, — грустно улыбаюсь я, направляясь к камину.

— И куда ты пойдешь? — с явно выраженной брезгливостью в голосе интересуется она, разгадав мой маневр.

— Я пойду туда, где фас, нацистов, нет, — твердо говорю я ей, остановив предупреждающе взглянув на «отца». — А ты подумай о том, что и кому ты сказала.

Меня не пытаются остановить, напасть, хотя я ожидаю этого, потому что отец выглядит, как однажды виденные фрицы — перли на пулемет в полный рост. Или пьяный, или под подчинением, но я не хочу нив чем разбираться, мне противно находиться в этом доме. Только мать вослед кричит, что изгонит меня из семьи.

— Ты не моя семья, — отвечаю я ей. — Нет между нами родства!

Откуда я взял эти слова, сам не знаю, но вспышка магии вдруг закрепляет мои слова, а я просто шагаю в камин, вываливаясь в доме жены командира. Именно этот адрес он нам всем указал на всякий случай. Я падаю на пол, но очень красивая девушка сразу же подбегает, помогая подняться и я узнаю ее — она пилот, «ночная ведьма», героическая девчонка, как и все они.

— Здравствуй, — улыбается она мне. — Ты чего это? Выгнали?

— Сам ушел, — вздыхаю я, усаживаясь прямо на пол. Мгновение — и она обнаруживается прямо напротив меня. — Мать начала о «мерзких грязнокровках», ну я и не выдержал.