Господи, мать твою.

Я — все, что у нее есть.

Есть друзья и моя семья, но я, возможно, единственный человек, который любит ее, и от этой мысли у меня сжимается горло. Я натягиваю одеяло повыше, укладывая ее, осторожно, чтобы не задеть плечо. Мои пальцы проводят по ее руке вверх и вниз в монотонном, устойчивом ритме.

Я возвращаюсь к тому моменту, когда подумал, что она беременна, и вспоминаю неумеренное чувство тепла и возбуждения, охватившее меня в тот момент. В глубине души я всегда знал, что, как только появится подходящая женщина, остепениться будет проще простого. Возможно, это был не самый лучший момент для принятия такого решения, но я уверен, что никогда не пожалею о нем.

Я: Парни, мне понадобится кольцо.

Шон: Да. Мать. Твою! Ты действительно собираешься сделать предложение?!

Логан: Я вижу, вы двое разобрались со всем. Хорошо. Не теряете времени, да?

Я: Да, если только… есть какие-то сроки, о которых я не знаю? Знак свыше, которого я должен ждать.

Нико: {gif}

Я смотрю гифку, где парень идет по улице, держа над головой кусок картона с надписью: «Это знак».

Я сглатываю смех. Огромный груз сваливается с моих плеч и рассеивается, как дым в вечернем воздухе.

Мы с братьями всегда были беспечными. Видимо, я пропустил момент, когда мы повзрослели и возмужали, потому что их одобрение и поддержка стали для меня неожиданностью и значат целый мир. Облегчение наполняет меня, как горячий воздух наполняет воздушный шар, и я нежно целую макушку головы Талии, стараясь не разбудить ее.

Шон: Джек говорит, что знает ювелира, который сделает все, что ты захочешь.

Нико: Может, мне снять немного наличных? Она объяснила тайну убийства?

Я: Ювелир звучит здорово. Никаких наличных, Нико. И да, она объяснила. Все в порядке. Поговорим завтра. Моя девушка спит. Она заставит меня заплатить, если я ее разбужу.

Логан: Черт. Я тоже хочу такое развлечение. Звучит забавно. У кого-нибудь есть девушка, на которой я мог бы жениться?

Нико: Зависит от того, насколько ты отчаянный.

Я гашу экран и откладываю телефон в сторону. Он несколько раз вибрирует, намекая, что их разговор продолжается, но мне это неинтересно. Я прижимаюсь губами к макушке головы Талии, готовый ко всему, что должно произойти.

***

Неделя.

Именно столько времени Талия носила слинг.

Целая неделя строгого запрета на секс.

Как только доктор снял повязку и я убедился, что ей больше не больно, мы вышли из больницы и помчались через весь город, направляясь домой.

И как только мы переступили порог квартиры, я навалился на нее.

— Слишком долго. Неделя — это чертовски долго, omorfiá. — Я срываю футболку и пытаюсь снять летнее платье Талии так быстро, что швы расходятся, когда я дергаю за молнию. — Я куплю тебе новое.

Я поворачиваю ее вокруг себя, срывая остатки ткани с ее тела, пока она не падает на пол в кучу белой и голубой ткани.

Она поворачивается на пятках и, не раздумывая ни секунды, падает на колени, одним движением стягивая с меня джинсы и освобождая мой член. Это не то, о чем я думал. Всю неделю она заботилась обо мне своим ртом. Мне нужна ее киска, но слова застревают у меня в горле, когда она берет основание моего члена одной рукой и обхватывает шелковистыми губами набухшую головку, слизывая первую каплю спермы, как будто не пробовала меня несколько месяцев.

— Блять, — прохрипел я, но вместо того, чтобы помочь ей встать на ноги, как я собирался, я удерживаю ее на месте, когда она вбирает меня глубже.

Я теряю дар речи, пока она сосет, ее щеки впалые, глаза смотрят на меня. Как, черт возьми, мне так повезло? Я вижу, что ей нравится контролировать ситуацию, когда ее рука двигается синхронно с губами, а я нахожусь в ее власти.

— Блять, — снова бормочу я, когда мой член упирается ей в горло. — Ты так хороша в этом. Так хорошо…

Я обвиваю ее локоны вокруг своего запястья, но как только оргазм зарождается в основании моего позвоночника, я дергаю ее за волосы, безмолвно прося остановиться.

Но она не останавливается.

Она впивается когтями в мое бедро, выкручивает руку, поглаживая меня по длине, проводит языком по кончику, прежде чем скользнуть губами так далеко вниз, как только может.

— Талия, — предупреждаю я, но мое сопротивление ослабевает, чем ближе к краю я оказываюсь. Она не останавливается и не позволяет мне вытащить член. — Черт, — рычу я, впиваясь в ее идеальный горячий рот и удерживая ее голову, чтобы задержать ее на несколько напряженных мгновений.

Она отпускает мой член с хлопком, и я наклоняюсь, поднимаю ее и несу в кровать. Я не бросаю ее, как обычно. Ее плечо будет заживать дольше, чем неделю, и мне нужно быть осторожным в обращении с ней какое-то время.

Я накрываю ее тело своим и захватываю ее губы в долгий, глубокий поцелуй.

— Ты заплатишь за то, что заставила меня кончить до того, как у меня появился шанс почувствовать, как ты кончаешь на моем члене.

Она прикусывает внутреннюю сторону щеки и запускает руки в мои волосы.

— Не притворяйся, что ты расстроен.

— О, я не расстроен, — шепчу я, впиваясь зубами в ее шею. — Но ты, возможно, не сможешь ходить, когда я закончу с тобой сегодня. Мне нужно полчаса на восстановление. Давай проверим, сколько оргазмов ты сможешь испытать за тридцать минут.

— Это должно быть наказанием? — усмехается она, но не прошло и десяти секунд, как она тихонько задыхается, когда я провожу большим пальцем по пучку нервов на вершине ее бедер.

— Рассматривай это как хочешь. — Я опускаюсь ниже и провожу языком по ее упругому соску.

Первый оргазм наступает не сразу. Две, может быть, три минуты, прежде чем она затихает, прикусив нижнюю губу, когда я пытаюсь проглотить эти эротические стоны.

— Раз. Теперь мне нужно попробовать тебя на вкус, — говорю я, подталкивая ее дальше к кровати. Первый же щелчок моего языка заставляет ее вцепиться в простыни с тихим стоном. Через несколько минут ее бедра напрягаются, и я просовываю палец внутрь, когда она уже готова кончить. — Два, — произношу я, вылизывая ее досуха. — Нет ничего приятнее, чем видеть, как ты кончаешь.

Мы доходим до пяти, прежде чем я буду готов, и первый глубокий, резкий толчок подбрасывает Талию на кровати.

— Я так чертовски соскучился по тебе. — Я нависаю над ней, опираясь на один локоть, а другой рукой держу ее за шею.

— Я тоже по тебе скучала, — шепчет она, слова звучат как задыхающееся стаккато, когда мои толчки набирают темп, а ее ноги обхватывают мою талию. — О, Боже… наказание, — пробормотала она мгновение спустя. — Определенно наказание. Это слишком много, я…

— Не слишком. Давай.

Я прижимаюсь ртом к ее груди, снова опрокидывая ее на край. Она слишком чувствительна, каждый оргазм становится вызвать легче следующего, и я задаюсь вопросом, можно ли довести ее до десяти.

— Я люблю тебя, — говорит она, погружаясь в мои губы, когда очередной оргазм вибрирует в ее теле.

Мне никогда не надоест это слышать.

— Скажи это еще раз.

— Я люблю тебя.

Я закрываю ее губы в отчаянном, глубоком поцелуе.

— Я люблю тебя еще больше. — Я вхожу в нее еще быстрее и прячу лицо в изгибе ее шеи, целуя нежную плоть. — Намного. Блять. Больше. Я хочу, чтобы ты была сверху, детка. — Я переворачиваю нас, прислоняюсь спиной к изголовью кровати, одной рукой обхватываю Талию за поясницу, а другой поднимаюсь выше, сжимая ее волосы в тугой кулак. — Медленно.

Она старается, чтобы ее движения были уверенными, несмотря на ее слабое, измученное тело, которое почти тает на мне, как будто хочет впитать мою близость. Ее маленькие руки бродят по моим плечам, прослеживая мышцы. Она тянет меня за волосы и снова и снова касается моего лица. Наше дыхание учащается, а поцелуи становятся срочными, горячими и ласковыми одновременно.