Я хочу оттолкнуть его, утащить Талию в свою комнату и запереть дверь, но мне любопытно, как все обернется. Я доверяю всем своим братьям, но если бы я указал на того, кому доверю свою жизнь, то это Нико. У него больше чести, чем у всех нас вместе взятых, и он никогда не нарушит правило «руки прочь».

К тому же… это всего лишь игра.

Просто гребаная игра.

Атмосфера переходит на другой конец спектра, когда Талия удаляется, а Нико входит в образ.

От возвышенной деликатности к грубому контролю.

Он обхватывает пальцами ее горло, прижимая ее к стене, и сжимает ее запястья, держа их намного выше головы. Другой рукой он впивается в ее бедро, костяшки пальцев на секунду белеют от усилий, прежде чем он прослеживает изгиб ее талии и останавливается на ее грудной клетке, проводя большим пальцем под грудью.

Он опускает голову и проводит ртом по ее уху, задевая зубами мягкую кожу.

— Встань. На. Колени. — Он приказывает, каждое слово тише, но сильнее предыдущего. Его хватка на ее запястьях ослабевает, как будто он ожидает, что она подчинится.

И когда она опускается, я не знаю, хочу ли я убить Нико или стать Нико. Мне нужна его уверенность, потому что я точно не справлюсь с этой задачей.

Он загибает пальцы под ее подбородком, пока ее колени не коснулись пола.

— Хорошая девочка, — тихо говорит он, поглаживая линию ее челюсти, а затем разрывает чары, обнимая ее за плечи, чтобы помочь ей подняться. — Ты не покорная. Тебе нравится управлять так же, как и быть управляемой, верно?

Она кивает, задевая локтем его ребра.

— Ты не доминант, как таковой. По крайней мере, не в традиционном смысле. Ничего извращенного, но ты хочешь контролировать ситуацию в постели и вне ее.

Он ничего не отвечает. Я уверен, что это потому, что он ни хрена не понимает. Талия показала ему ту часть его характера, о существовании которой он даже не подозревал. Нико понадобится много времени, чтобы все обдумать.

Мы выпиваем по рюмке. Потом выпиваем еще две. Первую — потому что на карточке Логана написано «Выбирай, кто пьет», и он выбирает всех, а вторую — потому что на карточке Люси написано «Все пьют, если ты им мигнешь», и она так пьяна, что не колеблется.

Через минуту они с Логаном уходят. Учитывая, что они не вызвали такси, они, вероятно, трахаются в его машине. Я бы не отказался, чтобы он воспользовался моей ванной для быстрого секса, но присутствие Талии, должно быть, усмирило его несносность.

Приятно слышать. Я могу использовать это в своих интересах.

Через полчаса приезжает ночной шофер Конор, чтобы отвезти Шона, Джека и Нико домой. Талия убирает со стола рюмки и пустые пивные бутылки, когда мы остаемся одни.

— Там еще есть несколько рюмок. — Она показывает на бутылку узо. Она права. Там осталось около четырех пальцев. — Хочешь поиграть, пока мы не закончим?

По моим полупьяным подсчетам, она выпила больше всех, но она такая веселая и трезвая, как соловей в воскресное утро.

— Да, звучит неплохо. Хочешь еще пива?

— Я возьму. Ты голодна?

— Нет, я сыта. — Когда Талия уходит, Арес запрыгивает на диван и устраивается рядом со мной, положив голову мне на колени. — Смотрите, кто вспомнил, кому он принадлежит, — ухмыляюсь я, поглаживая его по голове.

— Он видит больше меня, чем тебя. — Талия протягивает мне бутылку Будвайзера и рюмку, у нее в руках идентичный набор.

— Он парень, и ему нравятся женщины. Все просто. — Я жестом показываю на карты. — Начинай.

Она берет одну карточку, читает ее, потом берет другую, потом еще одну, а потом с раздражением откладывает их в сторону.

— Будет не очень весело, когда нас будет только двое. Большинство заданий рассчитаны на групповую игру. Давай просто расскажем правду. Почему ты не дал мне снять джинсы?

Потому что мне пришлось бы вырубить четверых парней, а я не настолько крут.

— Если бы я знал, что ты собираешься сделать до того, как снимешь топик, я бы остановил тебя раньше.

— Это не отвечает на вопрос, Тео. — Она наклоняется, чтобы налить мне рюмку. — Надеюсь, я не опозорила тебя перед твоей семьей.

— Опозорила? Твоя челюсть оказалась бы на полу, если бы ты услышала, что мы делали на протяжении многих лет. В твоих девочках нет ничего постыдного, поверь мне. — Я отпиваю глоток из бутылки, вопрос о ее прошлом вертится на кончике моего языка. Он так и остается незаданным. Она отгораживается от меня, когда я начинаю приставать, а я еще не готов к тому, чтобы этот вечер закончился. — Как ты узнала, что Нико поддастся на нежность?

— Я понятия не имела. Не смейся, но он меня немного пугает. Я волновалась, как он отреагирует, если я сделаю что-то, что ему не понравится. — Она свела брови вместе. — Я даже не уверена, что произошло. Он производит впечатление мужчины, которому нравятся уверенные в себе, сексуальные женщины, и я ожидала, что он будет смеяться.

— Я тоже. Тебе не нужно его бояться, понимаешь? Он напряжен, осторожен и наполовину высокомерен, но он хороший парень, как только ты узнаешь его получше. Тот трюк с разумом, который ты провернул с ним? Проделай это со мной. Я хочу знать, как ты меня видишь.

Я провел тонкую линию на песке в наших с Талией отношениях. Я стараюсь держаться правой стороны, безопасной стороны, но эта просьба… она точно по другую сторону, в опасной зоне. Я играю со своей гребаной удачей, но я беззащитен перед собственным любопытством.

— Возвращаемся к заданиям? — Она хихикает, отставляя пиво в сторону. Забава исчезает с ее лица, когда она втягивает нижнюю губу между идеально ровными, белыми зубами. — Для тебя секс — это приключение. — Она откидывает массу вьющихся локонов на одно плечо, и воздух вокруг нас наполняется сексуальным напряжением, когда она переползает к тому месту, где сижу я, и наши лица оказываются на одном уровне, всего в нескольких дюймах друг от друга. — Тебе нравятся дикие девушки, — произносит она, сжимая в кулаке мою футболку.

Медленным, чувственным движением она перекидывает одну ногу через мою, упираясь коленями в диван по обе стороны от моих бедер, спина выгнута дугой, губы касаются моего уха. Она перекладывает мои руки на свои бедра, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться к ней.

Меня больше нет. Меня окутывает толстое, тяжелое одеяло похоти, которое обволакивает мою кожу так плотно, что трудно дышать.

— Ты хочешь, чтобы они скакали на тебе, стонали так громко, чтобы практически кричали. Ты хочешь, чтобы они напрягались, чувствуя, как горят их мышцы от усилий. Ты хочешь, чтобы они боролись с изнеможением, пока не заставят тебя кончить.

Ее слова звучат задыхаясь, почти напряженно. Думаю, образы, которые она вызывает в моей голове, действуют на нее так же сильно, как и на меня. Уверен, она чувствует, как мой твердый член упирается в нее, когда она крутит бедрами, прижимаясь клитором к молнии моих джинсов, зрачки раздуваются, возбуждение на высшей точке.

Господи…

Мои яйца посинели, блять, навсегда.

Это была плохая, плохая идея. Я настолько тверд, что мой член может пробить гребаный бетон, как молот Тора.

Я сжимаю пиво сильнее и представляю, как бросаю бутылку через всю комнату, чтобы освободить руки и накрыть лицо Талии. Я представляю, как вплетаю руки в эти густые темные кудри и просовываю язык в ее теплый шелковистый рот, но не делаю этого.

Я просто продолжаю сжимать пиво с такой силой, что пальцы болят, пока она смотрит на меня в течение трех ударов сердца. А потом молчаливый смелый взгляд превращается в широкую улыбку — зубы и все остальное, — и она соскальзывает с моих колен.

— Как это было? — спрашивает она на выдохе, глаза блестят.

— Довольно близко к раю, — признаю я, во рту пересохло, сердце колотится. — Моя очередь.

Почему? Какого хрена я это сказал? Я должен допить пиво, встать и запереться в своей спальне, но нет… Я лучше поиграю с огнем.

И я не просто обожгусь.

Я превращусь в гребаный пепел.

Талия отходит в угол дивана, ожидая моего хода и нетерпеливо ерзая. На мгновение я замираю, раздумывая, хотя знаю, что не отступлю.