Тело сотрясается от его толчков, я изо всех сил хватаюсь за край стола, чтобы не слететь под мощным напором. Я — вода, море. Шторм пройдет, волны и муть, поднятая со дна, улягутся. Солнце снова будет пускать блики по ровной поверхности. Губы Беса впиваются в мои, но это не поцелуи, а атака. Они мнут, кусают, рвут, подчиняют. Движение ускоряется. Он максимально выходит из меня, оставляя лишь краешек головки касаться уже увлажненных губ, а затем резко входит на всю длину. Тишину разбивают звуки хлопков наших тел, рык зверя и мой хрип. Быстрее, еще быстрее. Бес вдавливает мои бедра в свои, изливаясь с утробными звуками, словно старается наполнить своим семенем до предела. Тяжело дыша, выходит, и сдергивает меня со стола, толкает на колени.

— Вылижи, — его член еще твердый, покрытый моими соками и спермой, оказывается прямо у лица. — Ну… я должен заставить?

Рука уже движется на мой затылок, когда я закрываю глаза и языком снимаю белую влагу. Бес внимательно смотрит, тихо покачивая бедрами, издавая едва слышный рык, похожий на мурлыкание большой кошки. Обрабатываю ствол и головку, почти закончила, когда его член проникает в мой рот и одним резким движением изливает последнюю партию спермы прямо в горло.

— Глотай! Ты должна знать меня на вкус.

Я делаю глотательное движение, не открывая глаз. Слезы бегут по щекам, горло горит. Бес не хочет отпускать, удерживая мою голову у паха. Несколько минут кажутся вечностью, пока наконец его орган не начинает уменьшаться, после чего мужчина отстраняется.

— Умница, — он треплет меня по щеке, достает из стола пачку салфеток и приводит себя в порядок, застегивает брюки. — Я же говорил, что это не больно. Хорошая девочка. На сегодня все. Возвращайся к себе.

Иду, как пьяная, практически наощупь. Охранник открывает дверь моей комнаты, а я подхожу к унитазу. Тошнит, спазм скручивает мое тело. Чищу зубы, полощу рот, а затем закрываюсь в душевой кабине, включаю воду и реву. Вою. Я — не вода, я — человек. И я больше не выдержу.

Изольда

Бес сдержал слово. Дверь в мою комнату не закрыли на ключ, но мне было все равно. Остаток вечера и ночь я сижу в кресле, обхватив ноги, словно в зловонном тумане, поднимающемся над болотом. Он отравляет сознание, затмевает разум. Утром охрана доставляет в комнату пару коробок и сразу выходит, демонстративно оставив дверь нараспашку.

— Откуда…?

Моя любимая спортивная форма лежит сверху. Платья, белье, футболки и даже джинсы. Лихорадочно напяливаю белье и понимаю, что за время пребывания «в гостях» похудела на размер. Трусы едва держатся на бедрах, бюстгальтер свободно застегивается на самый последний крючок. Спортивная форма выглядит нелепо, словно снятая с чужого плеча. Изольды, той какая она была десять дней назад, больше нет. Это вещи из моей квартиры, из прошлой жизни. Все правильно: ключи лежали в сумочке, которая до сих пор находится в кабинете с серо-синими стенами. Вчера вечером я видела ее на полке, рядом с книгами. Разбираю коробки и не могу сдержать слез. И куда я сунулась? Зачем влезла в мужские разборки? По нашему городу про Дениса Бессонова ходят легенды. Кто — то говорит, что он работает на стыке криминала и легального бизнеса, другие утверждают, что бизнесмен не брезгует торговлей людьми и вложил много денег в игровой бизнес. Никто не знает, как обстоит дело на самом деле, но стать «женщиной Беса» хотя бы на вечер было мечтой многих дам.

Двухметровый красавчик брюнет с темными, как ночь глазами, притягивает женские души, как огонь — изящных мотыльков. Широкие плечи, сильные руки, кубики пресса. Мечта. Чужая мечта обернулась для меня кошмаром, а темные глаза преследуют всякий раз, когда я пытаюсь уснуть.

Распихав свои вещи по полкам в шкафу, я сложила коробки в угол и вернулась в кресло. Задремала, временами просыпаясь от страшных видений. Часы показывают почти полночь. Хочется пить, поэтому аккуратно выхожу в коридор и оглядываюсь. Дом словно вымер. Все двери закрыты. На цыпочках крадусь на кухню и наливаю стакан минеральной воды. Желудок бунтует, требует еды. Целый день не вижу своего мучителя — и тело начинает оживать, возвращаться к нормальному режиму. Кусок хлеба, ломоть ветчины и лист зеленого салата. Бутерброд готов. Присаживаюсь к столу и упираюсь в него локтями: руки трясутся, как у алкоголика, вода расплескивается из тяжелого стакана.

— Ты почему в темноте? — раздается за спиной незнакомый голос. С трудом удерживаюсь, чтобы не начать кричать и не подавиться. Стакан выскальзывает из слабеющих пальцев, но его подхватывают на лету. Не Бес. Незнакомый парень, блондин, на вид — ровесник, осматривает меня с ног до головы. — Ты — гостья Дениса Андреевича?

Ага, гостья. Можно и так сказать. Интересно, что парня совсем не смущает мой внешний вид. Я видела себя в зеркале. Кладбищенский призрак выглядит краше. Первое желание — броситься за помощью, но я делаю вдох и молча киваю. Пусть будет гостья. Если парень идиот — он мне не поможет, если умен, то зачем задает такие вопросы? А может, он просто провокатор? Я попрошу помочь, он все расскажет Бесу… От того, что может случиться потом, по спине проносится холод, кусок застревает в горле.

— Давай я тебе кофе сделаю. Почему ты пустую воду пьешь? — блондин уходит в темный угол, откуда доносится шум кофемашины. — Какой предпочитаешь?

— Никакой. Я не пью кофе на ночь.

— Это правильно. А я на ночном дежурстве, так что чашка эспрессо — самое то. Кстати, меня зовут Дмитрий.

— А почему ты пьешь кофе во время работы? — специально игнорирую его имя, чтобы не выходить на развернутое общение. — Разве так можно?

— Потому что моя работа — охрана дома внутри, а не снаружи. Так что не волнуйся, я ничего не нарушаю, все делаю по инструкции, — аромат кофе заполнил помещение, заставляя меня сделать глубокий вдох. Кажется, бо́льшего мой организм пока не выдержит. Запаха кофе уже достаточно.

— Если тебе что — то нужно, ты не стесняйся, обращайся, — выдает Дима, поглядывая на меня поверх чашки.

— Угу.

— А ты не особенно разговорчивая, — отмечает он. Синие глаза улыбаются, согревают. Усилием воли запрещаю себе вестись на это тепло. Не верю ни единому слову. Я кричала, звала на помощь, сидя в темной каморке. Никто не отозвался, а тут внезапно появляется друг, чай — кофе предлагает. Дима — человек Беса. Это все, о чем я должна помнить.

— Есть такое, — допив воду, убираю стакан в посудомойку и уже иду к лестнице, как в спину прилетает дружеское. — Спокойной ночи, Изольда.

Вздрагиваю, услышав собственное имя. Бес зовет меня Льдинкой. И спокойной моя ночь в этом доме никогда не будет. На цыпочках крадусь по второму этажу к своей двери и замечаю свет, падающий из хозяйского кабинета. Сердце уходит в пятки. В огромном доме наверняка есть еще одна лестница на второй этаж, но я ее не вижу. Надо пройти мимо приоткрытой двери. Стать тенью, незаметно проскочить. Сомнения и раздумья нарушает знакомый до дрожи голос.

— Зайди, Льдинка, — от волнения сердце пустилось в галоп, а ноги ослабли. Я оперлась спиной на стену, стараясь не упасть и продышаться. Стопы словно вросли в пол. — Мне долго ждать?

В мужском голосе сквозило раздражение и холод. Оттолкнувшись от стены, я вошла в кабинет и замерла у порога. Воспоминания недавнего вечера обрушились волной, волна тошноты подкатила к горлу. Стараясь ровно дышать, я подошла к столу. Невозможно. Тот же запах табака, стакан с золотистой жидкостью. Коньяк? Виски? Бес всегда в костюме, даже дома предпочитает официальный стиль. Белоснежная рубашка обтягивает широкие плечи, две расстегнутые пуговицы открывают доступ к груди. Темная энергия мужчины начинает затягивать меня в свой омут. Красивый, искушающий, бездушный. Денис Бессонов. Бес. Дьявол.

Я не вижу его лица. Сегодня кабинет освещен лишь настольной лампой, и кресло находится в тени. Сильные руки расслабленно лежат на столе, голос спокойный, почти равнодушный. Усталый.