Толпа начала выкрикивать угрозы, и до меня донеслись слова:

— Да что вы её слушаете, она же голову нам морочит! Нужно убить ведьму! И больше никто не пострадает!

Кожа покрылась испариной, и даже волоски на теле встали дыбом от ярости.

— Гребаные твари! Отошли от Таиры, психи! — раздался громогласный крик.

Люди в страхе отпрянули в разные стороны.

Это был плотник Азит, отец Эдрина. Высокий, крепкий мужчина с гладким лицом, русыми с проседью волосами и усами шёл на толпу, глаза его гневно горели, а в руках он держал дубинку. С ним были Эдрин и кузнец Гейр.

— Никто никого не убьёт, Азит. Ну что ты, что ты? — попытался успокоить его староста.

Но люди, в основном женщины, не испугались угроз и готовых к драке мужчин. Они продолжали кричать:

— Что, прибежал к своей шалашовке!

— Поимела плотника, бесстыжая!

— И дочь такая же гулящая! Ни стыда, ни совести!

Мне на секунду показалось, что толпа похожа на склизкую массу квакающих жаб. Людей словно подменили!

— Своего мужика извела и моего решила сгубить! В аду твоё место, ведьма! — воскликнула Галайя и бросилась на мою маму, стащив её с крыльца.

Её сестра и она сама, женщины весьма плотного телосложения, пытались сбить маму с ног, но та сопротивлялась.

— Мама! — закричала я и стала оттаскивать нападавших за волосы и бить их.

Ярость и гнев переполняли меня, и я не чувствовала ответных ударов.

— Шани, отойди! — крикнула мама.

— Давай, Эдрин! — скомандовал отец, метнувшись в сторону толпы и заслоняя собой сына.

— Не трогайте их! — прорычал Эдрин и отбросил Галайку, как котёнка.

Сестру он схватил за плечо. Она потеряла равновесие и упала в цветник. Друг закрыл нас собой.

Из толпы выступили вперёд крепкие мужчины со свирепыми лицами. От испуга я не могла разобрать, кто они такие.

— Вы что, с***, совсем охренели?! — закричали они. — Колдунья должна ответить!

Староста, стоявший позади них, что-то невнятно бормотал в знак согласия, но явно не хотел конфликта. Он раскинул руки, пытаясь сдержать толпу, но один из мужчин замахнулся на Азита поленом.

— Азит! — вскрикнула мама.

Плотнику удалось перехватить руку нападавшего. С огромным трудом он выбил полено и ударил мужчину дубинкой в живот. Тот захрипел и закашлялся.

Гейр с яростными криками уже повалил другого нападающего в траву, и они осыпали друг друга ударами кулаков.

Хлест кнута рассёк воздух, и кто-то болезненно застонал. Толпа расступилась.

— Просто разошлись все! Всех размажу! — прокричал плотник, размахивая пастушьим кнутом и перехватывая дубинку в другую руку.

— Остановитесь немедленно! Что вы устроили?! Комендант вас всех накажет! — запричитал староста, вновь разводя руки в стороны, словно наседка крылья.

Я вдруг поняла: стоять никто не будет. Ещё мгновение — и толпа кинется на нас. А мы со всеми не справимся!

Взгляд упал на распахнутые двери избы. У печки стояла кочерга, и я решила, что самое время вооружиться.

Внезапно, как по команде, гомон прекратился. В наступившей тишине все услышали едва слышный, но ощутимый всем телом неприятный низкочастотный гул. На деревню летела вереница чёрных инопланетных эсминцев.

Новый испуг сжал сердце.

— Всё, кончайте дурить! Комендант сам потом разберётся… Что стоите? Давайте, давайте, расходитесь. Нирхи летят! — староста ткнул в небо, словно придавая вес своим словам, и стал расталкивать сельчан, веля всем идти на площадь..

— Началось, — зашептались женщины.

— С чего вы взяли, что они летят к нам? Дань ещё через год.

— Что же это может быть?

— Мало ли что… Неделю назад с другого поселения обоз был с мастеровыми. Мужики говорили, что что-то неладное творится вокруг их баз.

— Может, разборки свои опять затеяли, — покосился на чёрное небо староста и процедил сквозь зубы: — Паразиты… Так, все на площадь! На площадь!

Мой взгляд лихорадочно метался от одного говорящего к другому.

Нирхи…

Каждый житель деревни Домса их боялся. Боялся их огромного роста, чёрных, как уголь, волос, зверского нрава и страшных светящихся глаз: красных, антрацитовых, белых…

Деревню посещали нирхи с разным цветом глаз. Но цвет ни о чём не говорил. Важен был уровень свечения. Интенсивно горящие глаза имели самые сильные и, соответственно, самые злые из них… Когда приезжали за данью, во главе обязательно было несколько таких — светящихся. С ними лучше было не пререкаться даже по мелочам, а безопаснее всего было в их присутствии молчать.

Мне вдруг стало трудно дышать.

Неужели это всё

Я стояла, не веря своим глазам. Неужели это происходит на самом деле? Нас сейчас выстроят как скот на площади и начнут выбирать «счастливец»? Заберут из родного дома, и я больше никогда не увижу маму, Эдрина, родные края?

Возгласы о том, что нирхи высаживаются, уже звучали в воздухе. Ударили в барабаны, и люди начали тоскливо тянуться по дороге.

— Отец, мы можем с Шани пробраться потихоньку огородами за околицу и рвануть к лесу, никто нас не заметит. Я попробую сбить нирхов со следа, — шепнул Эдрин.

Я замотала головой, чувствуя стук крови в висках.

Во все прошлые визиты инопланетян в барабаны били семь раз, призывая жителей собраться на площади. Нирхи всегда злились, если кто-то отсутствовал. Уловки не проходили! Ложь они сразу чуяли! И коменданту приходилось подробно отчитываться перед этими зловещими светящимися фигурами о заболевших, находящихся в отъезде, умерших. Словно мы у них все были поголовно посчитаны, как овцы.

«Но значит, и про нас узнают! И спросят прежде всего с мамы и Азита! А потом и с Эдрина…» Меня передёрнуло от ужаса.

— Нет, нет, Эдрин, нельзя, накажут!

— Бес с ними! Накажут, так меня. Шани нельзя здесь оставаться, — Эд взял меня за руку, но я осталась твёрдо стоять рядом с мамой.

Толпа недоброжелателей уже давно удалилась в сторону площади, опасаясь опоздать. Нирхи не терпели даже малейшего неповиновения.

Гейр задумчиво почесал затылок.

— Надо через ущелье тогда уходить, — предложил он. — Через реку махнуть… Глупая только затея… Опасная…

Отец согласился:

— Мне тоже не нравится эта затея, Эдрин. Сильно не нравится!

Но после небольшой паузы добавил:

— Впрочем, можно попробовать… На твоём месте, я бы тоже спасал свою женщину любыми способами… Однако решать Таире.

Мама держалась за голову, на лбу у неё был кровоподтёк.

— Ты в порядке? — заботливо спросил Азит, осторожно касаясь маминого плеча.

— Пойдёт, — ответила мама, ощупывая рану над бровью. Затем она обратилась к мужчинам: — Эдрин прав. Нужно бежать.

А дальше мама заговорила медленно, словно считывая информацию с невидимого экрана. Её взгляд стал отрешённым.

— Я вижу… вижу, что будет. Нирхи принесут разрушение и смерть. Им не нужна дань. Они жаждут жатвы. Я чувствую их. Они как дикие буйволы в период гона — девушки их влекут. Они не остановятся ни перед чем… — произносла мама, находясь в изменённом состоянии.

Когда взгляд стал обычным, она повернулась к Азиту и Гейру и уверенно произнесла:

— На площадь идти нельзя. И детей лучше спрятать. Я пойду с вами, а вы, ребята, бегите.

Хотя голос её был спокоен, в глазах читалась глубокая тревога.

— Мама, я с тобой, — произнесла я потерянно, не разобравшись до конца в значении всех её последних слов.

— Нет, дочка, — мама помотала головой и порывисто обняла меня. Потом сказала: — Уходи с Эдрином.

— Тётя Таира, я возьму у вас на кухне несколько баночек? — в запале азарта спросил Эдрин.

Получив разрешение, он сразу исчез в сенях и вышел через несколько секунд с сумкой через плечо.

— Давай, сын, удачи! Будь осторожен! — Азит и Эдрин крепко обнялись на прощанье. Пожали руки с Гейром.

Мама сняла с себя оберег и повесила его на шею Эдрина. Затем она осенила нас защитным жестом.

— Сохрани вас Светлые Души… — прошептала она.

— Мамочка моя дорогая, я не пойду без тебя, — я испуганно вцепилась в мамины руки, как ребёнок.