Это помогает Шарлотте вырваться из своей скорлупы.

— О боже, это очень вкусно, — признается она, откусывая кусочек. — Ты прав. Это лучший сэндвич со стейком, который я когда-либо ела.

— Я же говорил. — Я ухмыляюсь, откусывая от своего сэндвича. К моему удивлению, он такой же вкусный, насыщенный и сливочный, идеальное сочетание соленого и сладкого. — Это тоже очень вкусно.

Шарлотта кивает, потянувшись за салфеткой. С ее губ капает сок, и я тяжело сглатываю, сдерживая желание наклониться через стол и смахнуть его пальцем.

— Что касается субботнего свидания, — добавляет она, — то это идеальный вариант. У меня тоже есть планы на вечер пятницы, от которых я не могу отказаться, так что это отлично подходит, честно говоря.

Мгновенно меня захлестывает ревность. Я не видел в ее телефоне ничего, что указывало бы на то, что она сидит в приложениях для знакомств или переписывается с другими мужчинами — не считая ее бывшего мудака, который разговаривает с ней так, что я всерьез подумываю об убийстве, — но это не единственный способ познакомиться с кем-то. Она могла бы познакомиться с кем-то лично, может быть, на работе, и строить планы таким образом. Мои мысли мгновенно закручиваются в спираль, и я начинаю перебирать десятки различных вариантов, как остановить это на корню. Никто не пригласит ее на свидание, кроме меня.

— О? — Я стараюсь сказать это как можно более непринужденно. Она ясно дала понять, что пока не хочет эксклюзивности, и, по крайней мере, на первый взгляд, я на это согласился. Поэтому я не могу позволить ей увидеть, что я ревную. Если я это сделаю, она тут же разорвет отношения, и я ее потеряю. — Горячее свидание? — Я ухмыляюсь, заставляя свой тон быть похожим на игривый.

— Если ты считаешь мою подругу Сару горячим свиданием, а большинство мужчин, я думаю, так бы и поступили, то да. — Говорит она со смехом. — Она входит в совет благотворительной организации… — Шарлотта вгрызается в свой сэндвич, позволяя мне на мгновение зажмуриться, прежде чем она закончит свое предложение. Я наполовину гадаю, не назначила ли она свидание этой подруге Саре, и пытаюсь понять, что я чувствую, пока она не избавила меня от страданий.

— Они устраивают гала-ужин в пятницу вечером. Она пережила разрыв несколько месяцев назад и спросила меня, буду ли я ее парой. Это не совсем мое представление о прекрасном пятничном вечере, но я согласилась, потому что могла сказать, что это много для нее значит. — Шарлотта пожимает плечами, откусывая еще один кусочек от своего сэндвича. — И это может быть весело, правда? Между всеми этими душными речами политиков и прочей ерундой я съем дорогой ужин, мы с Сарой потанцуем и поиграем, чтобы раззадорить всех миллионеров, а потом я пойду домой и завалюсь спать.

Она ухмыляется, явно наслаждаясь идеей планов, которые они с подругой разработали, но внутри у меня начинается паника. Я прекрасно знаю, на какое торжество она собирается, потому что это то самое торжество, на котором я должен буду сопровождать Сабрину Петрову.

Туда же, где люди моего отца планируют похитить Сабрину, чтобы потом продать ее по самой высокой цене.

Есть множество причин, по которым я не хочу видеть Шарлотту на этом торжестве, я не хочу, чтобы она находилась в радиусе сотни миль от людей, которые являются частью банды моего отца, занимающейся торговлей людьми. Я также не хочу, чтобы она находилась рядом с моей семьей. Я не хочу, чтобы они знали о ней, и я не хочу, чтобы она узнала о моей связи с Братвой.

Все эти вещи должны быть главными причинами, о которых я сейчас думаю, но вместо этого на первый план выходит то, что, если Шарлотта будет на гала-ужине, она увидит меня с другой женщиной.

После того, что она только что пережила, меньше всего мне хочется, чтобы она подумала, что я встречаюсь с кем-то еще. Даже если она настаивает на том, что не хочет быть эксклюзивной, и с технической точки зрения в этом нет ничего плохого, мысль о том, что она может поверить в то, что мой интерес не связан с ней, заставляет меня чувствовать, что я слегка схожу с ума. Потому что на самом деле я не могу думать ни о ком, кроме нее.

Я открываю рот, чтобы сказать ей что-нибудь об этом, просто чтобы она была предупреждена, что я буду там и что у меня будет «пара», но Шарлотта вдруг поднимает палец, бросая на меня извиняющийся взгляд, когда отвечает на звонок.

— Да? Я на обеде. О-окей. Да, я могу вернуться. Тогда я заканчиваю пораньше. Хорошо. Сейчас буду.

Она убирает телефон обратно в сумочку, на ее лице все то же извиняющееся выражение.

— Прости, — говорит она, доставая бумажник. — Мне нужно бежать на работу. Там проблемы с техникой, а мой босс собирается на важное совещание. Мне очень жаль.

— Не волнуйся об этом. Я пообедаю, — добавляю я, видя, что она собирается положить на стол немного денег за еду.

Она хмурится.

— Ты уверен? Я…

— Все в порядке, — заверяю я ее, и она улыбается мне, а затем вскакивает со стула и резко спешит прочь от стола и к двери кафе.

Я смотрю ей вслед, и в груди у меня возникает странное, тягостное чувство. Я хочу пойти за ней, но не могу. Я чувствую себя беспомощным, чтобы исправить ситуацию, которая, как я вижу, выходит из-под контроля, и это, как ничто другое, заставляет меня чувствовать себя более чем не в себе.

У меня такое чувство, что, что бы ни случилось на гала-вечере в пятницу, ничего хорошего не будет.

ШАРЛОТТА

Готовясь к торжественному вечеру в пятницу, я взволнована больше, чем думала. Я принесла свое платье в квартиру Сары, и теперь мы в ее великолепной розово-золотой и кварцевой ванной комнате готовимся бок о бок, словно снова оказались в школе.

— Вот почему я не могу переехать к мужчине, — драматично говорит Сара. — Ты можешь себе представить, чтобы какого-нибудь парня устраивала такая ванная комната? Он бы попытался изменить всю мою эстетику или заставил бы меня переехать к нему в холостяцкую квартиру. Колин так жаловался каждый раз, когда оставался на ночь.

— Это глупо, — уверяю я ее, и, на мой взгляд, так оно и есть. Квартира Сары — это роскошная женская мечта: мягкие ковры кремового цвета, румяный текстиль, розовые и белые полосатые обои в некоторых комнатах. Ее кровать — одна из тех кроватей с балдахином, задрапированных марлевой тканью, как у взрослой принцессы, и каждый раз, когда я прихожу, мне кажется, что я попала в какую-то страну фантазий. Это похоже на ее личное убежище, и одна из вещей, которая заставила меня возненавидеть Колина, — это то, как упорно он пытался убедить ее в том, что им следует переехать в более «полированную» квартиру.

Хотя теперь, когда я думаю об этом, многие из унылых серых тонов моей собственной квартиры, которую я подумываю обновить, появились благодаря Нейту. Ему нравилось, а я никогда не задумывалась о том, что может понравиться мне.

— Мужчина может вырвать мою розовую ванную из моих холодных, мертвых рук. — Сара наклоняется вперед и накручивает еще один локон своих светлых волос на горячий валик, а затем закрепляет его заколкой. Она улыбается мне, когда закрепляет последнюю прядку. — Я пойду оденусь.

Я влезаю в свое платье, пока она идет в ванную, оставляя сзади молнию, чтобы она могла застегнуть ее для меня, я не могу до нее дотянуться. Мои волосы все еще влажные, уложенные в полотенце на голове, и я подключаю щипцы для завивки, пока распаковываю косметичку и приступаю к вечернему макияжу.

Через час мы обе готовы. Сара похожа на Золушку в своем голубом платье, ее светлые волосы распущены густыми голливудскими локонами вокруг лица, ее макияж мягкий и безупречный в нежных оттенках розы и шампанского. Я выбрала более темный и гламурный вариант: завила свои темные волосы и заколола их спереди назад, добавила бронзовые тени для век, «кошачий глаз» и темно-коричневую помаду, чтобы соответствовать осенним тонам платья.