— О чем ты? — не поняла я.

— Я полагаю, она должна была стать врачом или медсестрой.

— Нет, не стала. После эмиграции бабушка работала в международной службе Красного Креста, вплоть до смерти моего дедушки десять лет назад.

— Ого, — удивляется Джексон. — Похоже, она знает много медицинской информации.

— И еще кое-что, о чем я никогда не догадывалась.

— Она никогда не рассказывала о твоем прадедушке? — спрашивает Джексон.

Я зажимаю кончик большого пальца между зубами и качаю головой. Я думала, что знаю бабулю.

— Вероятно, это не то, что она хотела бы помнить, — рассуждает Джексон. — Люди, пережившие травму, иногда блокируют воспоминания, даже не прилагая к этому усилий.

— Однако все это время дневник лежал у нее под кроватью.

— Думаю, у тебя еще будет шанс поговорить с ней о прошлом, — сжимая мою руку, говорит он, и его лицо озаряет небольшая улыбка.

— Да, очень на это надеюсь. — Я отвечаю ему долгим вздохом.

— Может, это странно, что я хочу услышать больше? Никто никогда не говорит об этой части истории, и я сильно заинтригован, — добавляет Джексон.

— Я не думаю, что это странно. Мне льстит твой интерес, и приятно, что есть с кем этим поделиться, — признаюсь я ему. — Многое нужно переварить и осмыслить.

Джексон смотрит на время на приборной панели, и я тоже бросаю туда взгляд. Сколько уже сейчас?

— Видимо, ты медленно читаешь, — шутит он.

— А у меня такое ощущение, что все слова я пропускаю через себя. — Как будто вынуждена останавливаться и впитывать каждый факт, чтобы напомнить себе, что читаю правдивую историю.

— Сомневаюсь, что кому-то из нас удастся сегодня выспаться, но, думаю, ничего страшного.

— Прости меня, — говорю я, чувствуя себя виноватой за то, что не даю ему спать. Джексону нужен отдых, чтобы выполнять свою работу.

— Я думаю, Чарли был хорошим парнем, — произносит он. — По идее, он должен быть плохим парнем, но на самом деле я не думаю, что он такой. Мы всегда считаем всех нацистов злыми, но, похоже, были молодые немецкие мужчины, которых заставляли служить против их желания.

— Наверное, мы это еще поймем. — Я не знаю, почему мое сердце бешено колотится, а ладони липкие. Может быть, из-за Джексона, а может быть, потому, что я только что прочитала самый страшный и печальный рассказ о том, что случилось с человеком, которого я люблю. В любом случае я слишком вымотана физически и эмоционально, чтобы анализировать свои чувства сейчас.

— Ну, я все-таки должна дать тебе поспать, — говорю Джексону.

— Надо постараться выкроить хотя бы пару часов, наверное.

Я кладу дневник обратно в сумку и открываю дверь. Джексон в это время уже успевает обойти машину и встретить меня у пассажирской двери.

— Где твоя машина? — спрашивает он.

Я показываю в конец ряда.

— Вон там.

— Я провожу тебя. Ночью на этой парковке может быть неспокойно.

Пока мы идем бок о бок, мои нервы на взводе. Джексон слишком идеален. Таких вечеров, как сегодня, в реальной жизни не бывает

— Это здесь, — говорю я ему.

Отпираю джип брелоком, и фары дважды мигают.

— Значит, увидимся завтра?

— Я буду здесь весь день, — отзывается он. Как же неловко. У меня только что было первое свидание с врачом, который лечит мою бабушкой. Ему не так-то просто избегать меня сейчас, даже если я ему неинтересна. Как я могла подумать, что это хорошая идея? Я совсем забыла, что такое встречаться с новым парнем.

Джексон почесывает затылок, глядя в небо, и мне хочется понять, что творится у него в голове. Тянусь к двери, открываю ее и делаю шаг к сиденью, чтобы бросить сумку внутрь. Наверное, происходи это на экране, зритель мог бы взять миску попкорна и посмеяться над неловкой сценой из школьного драматического фильма.

— Ладно, я могу держать себя в руках. Извини. Мне просто нужно на секундочку переключить внимание. Не хочу сделать что-то не то, тем более что прекрасно знаю, какой у тебя был тяжелый день. — Сбитая с толку тем, что Джексон пытается сказать, я прекращаю попытки понять, когда он делает шаг вперед и обнимает меня. — Но ведь обнять тебя можно, правда?

— Объятия будут более чем кстати. — Я нуждалась в объятиях весь день. Это единственное, что мне требовалось сегодня… ну, кроме свидания с великолепным доктором. Я приподнимаюсь на носочках, чтобы дотянуться руками до его шеи. — Еще раз спасибо тебе за все, — благодарю я.

— Эмма, ты так хорошо пахнешь, что если я не отпущу тебя прямо сейчас, то, возможно, не смогу остановиться на одних только объятиях, — шепчет Джексон мне на ухо.

Я тоже не хочу его отпускать. Мне приятно находиться в его объятиях. Я и не знала, что это может быть так.

— Я не хочу торопиться, поскольку в прошлых отношениях не было ничего хорошего. — Не могу поверить, что я только что это сказала — слова сами собой слетели с языка. Обычно я не так откровенна с мужчинами, но Джексон обладает удивительным обаянием, перед которым не могу устоять.

— Поскольку это первое свидание, — мягко замечает он, — считаю, что нарушать правила так скоро — плохая примета.

— Правила? — я смеюсь.

— Правила знакомства — ну, знаешь, никаких поцелуев на первом свидании, никаких разговоров о браке, детях, бывших и так далее. — Он объясняет это так, как будто существует какая-то широко известная книга об основных этапах знакомства. Может быть, она и есть, но я ее не читала. Многое бы изменилось в моей жизни.

— Не знала, что существуют правила свиданий, — признаюсь я, все еще держась за его шею. — Мы уже нарушили несколько из них. — Бывшие — бич нашего существования, подумалось мне.

— О да, их много, но только если ты ищешь чего-то большего, чем просто свидание, понимаешь?

— Так что, я должна обидеться или наоборот, быть польщена тем, что не похожа на девушку на одну ночь? — Мне кажется, я только что создала впечатление легкомысленной особы, хотя на самом деле это не так.

— Я тоже не из тех, кто встречается с девушками на одну ночь, так что, конечно, польщена. — Он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Убирает руку с моей спины и мягко касается щеки. — Я на самом деле прекрасно провел сегодняшний вечер. Мне бы хотелось встретиться с тобой снова… и не только в больнице.

— И я этого хочу, — отвечаю ему, стараясь не показаться слишком увлеченной, поскольку знаю, что мужчины любят азарт погони. Во всяком случае, именно об этом мне бесчисленное количество раз твердила бабушка: «никогда не нужно слишком облегчать жизнь мужчине».

— Как насчет пятницы? Ужин и скучный фильм, может быть?

— Скучный фильм? — переспрашиваю я.

— Да, скучный фильм, — повторяет Джексон. Он отходит, открывает мою дверь шире. — Поезжай осторожно и извинись за меня перед своей мамой. Я знаю, она не хотела, чтобы ты возвращалась домой слишком поздно. — Он быстро подмигивает мне, когда я сажусь на сиденье.

— Дом моей мамы, — бормочу я себе под нос.

— Она любит тебя. В этом нет ничего плохого. Я бы тоже за тебя переживал, если бы ты принадлежала мне.

***

Не уверена, что мне удастся проскользнуть незамеченной в три тридцать утра, но я собираюсь разыграть невинность, надеясь избежать нежелательного допроса о «свидании». На цыпочках в носках пробираюсь по ковровому покрытию в коридор и иду на кухню, стараясь не разбудить маму, если она еще спит. Но она стоит у плиты в халате и что-то готовит.

— Что ты делаешь? — недоуменно спрашиваю я.

— Обычно мне уже не для кого готовить завтрак, так что, когда в Риме…

— Готовишь блинчики?

— Ой, помолчи, — отмахивается она. — Ну-у-у? Что ты собираешься мне рассказать?

— Ох, мам, — хнычу я. — Я правда не хочу говорить об этом. Мне так хочется оставить все при себе и предаваться мечтам в одиночестве.

Лопатка падает на стойку, и мама поворачивается ко мне лицом, держась за раковину позади себя.

— Все прошло прекрасно? — спрашивает она взволнованно.

— Да, а теперь хватит. — Я не могу отделаться от мысли, что, по крайней мере, разговор о моем свидании дает маме возможность сосредоточиться на чем-то еще, кроме здоровья бабушки.