— Нет, Валера, ты как хочешь, а я лучше всех этих крысодлаков сожгу, чем стану этим натираться! — сурово сказала Алиса.

— Между прочим, они не такие уж стрёмные, — даже обиделся за них Валерка. — Вон, Рыська нам помогает.

— Твоя доброта, князь, меня просто поражает! Это охранники! Надсмотрщики! — возмутился Демьян. — А ты их жалеешь!

— Конечно, жалею, — пожал плечами Валерка. — Нормальное занятие. Кто-то же должен преступников охранять? Я вот не собираюсь долго быть преступником. Свалим отсюда, скроемся в нашей деревне, благо леший никого к нам пускать не собирается, и всё. Будем законопослушными гражданами — главное, чтобы нас никто не трогал. А с остальными как быть? Если там душегуб какой, или мошенник?

Демьян только плечами пожал — кажется, у него было что сказать на этот счёт, но тут упырь вдруг насторожился, а следом и остальные чуткие представители компании беглецов притихли. Рыська возвращалась, и не одна. Девчонка шла впереди, в человеческой форме, всхлипывая и переодически пытаясь вырваться, а за плечо её удерживал знакомый уже охранник.

— Так-так, господин проводник. Сбежать решили? — ухмыльнулся Шорох. — Ещё и друзей своих с собой прихватили! Ай-ай-ай, как нехорошо!

— Слушай, ты себя бессмертным почувствовал? — удивился Валерка. Не хотел грубить, просто удивился сильно, потому что Шорох был один. — Ты нас в одиночку собрался задерживать?

— Не собираюсь я вас задерживать, господа хорошие, — махнул рукой Шорох. — Проводить пришёл. Ну и поинтересоваться — вы по Москве собрались в этих стильных костюмах ходить? Неужто новую моду решили ввести?

«Блин! — расстроился Птицын. — Об этом я не подумал. Точнее, не придумал, что с этим можно сделать».

— Пойдёмте, господа хорошие, — вздохнул Шорох, — Отдам вам вещички. Случится оказия — не забудьте вернуть, мы люди небогатые, добром не разбрасываемся. А потом вот эти вот кандалы, которые с серебром, уж будьте любезны на меня надеть. Очень, знаете ли, не хочется потом получить порицание от начальства.

Это было так удивительно, что Валерка молча повиновался. Даже не спросил ничего. Шорох проводил их в какую-то каморку и каждому выдал одежду и обувь. Целый ворох тряпья получился, причём крайне далёкого от приличной одежды. Кое-что так вовсе больше напоминало лохмотья нищего. Однако это была одежда, она была тёплая, и она не была тюремной, так что никто из беглецов даже не думал возмущаться. Наоборот, видно было, как все приободрились.

— Вот, так-то лучше, — кивнул Шорох, дождавшись, когда все переоденутся. — Нате вот табачку с корицей, оботритесь хорошенько. Авось поможет. — Он протянул Валерке мешочек.

— Не объяснишь, отчего ты такой вдруг добрый, уважаемый Шорох? — Всё-таки спросил Валерка. — А то, уж прости, даже подозрительно это.

— Песни мне твои очень нравятся, — хмыкнул крысодлак, — за душу берут.

— А если серьёзно? — не принял шутку Птицын.

— Если серьёно… Рыська говорит, те её с собой забрать собираешься?

— Собираюсь, — кивнул Валерка. — Очень мы с ней подружились.

— Рыську у нас многие жалеют, — сказал Шорох. — Только сил на неё нет, потому как раздражает. Государь прежний нас придавил сильно, промыслов лишил, из-под земли почти не выпускает. Скудно стало в наших норах. Не голодаем, но и не шикуем. Лишние рты кормить… можно, но трудно. Вот и шпыняют все мелкую. Не со зла даже. Просто, когда не можешь помочь, начинаешь злиться. Дети прожорливы. Детей учить нужно. О детях нужно заботиться. А если не можешь, то начинаешь придумывать, почему этот ребёнок — плохой. Вот оно так и получается, что глядь — а ты уже сволочь, которая сироту притесняет. Я это к тому, господин хороший, что зла ей на самом деле у нас никто не желает. Просто сложилось так. И я буду рад, если ей будет хорошо у вас. Потому и помогаю.

— Не врёт, — сказал Демьян. — Даже удивительно, как, князь, ты всегда находишь к разумным подход!

— Ладно, давайте, вяжите меня, — вздохнул Шорох. — И по физиономии съездить не помешало бы, да посильнее. Чтобы, значит, правдоподобность была.

Эту последнюю просьбу Валерка выполнил даже с некоторым удовольствием. Всё-таки трудно испытывать добрые чувства к собственному конвоиру.

Рыська вела беглецов в человеческой форме. Птицын почти сразу перестал понимать, где они находятся — настоящий лабиринт. Слишком много отнорков, слишком много разветвлений. Иногда проходы ветвятся на четыре-пять рукавов — пару раз повернул, и уже всё, заблудился. Дорогу девчонка выбирала мастерски. После той встречи с Шорохом больше на никто на пути не попадался. Коридоры были пустынные и по большей части выглядели совсем заброшенными — дважды даже пришлось перебираться через осыпи. Валерка в эти моменты здорово перетрусил: это мелкая Рыська там легко пробиралась, а остальным было трудно, особенно — Валерке и Глебу.

Девчонка так и не успокоилась — всю дорогу шла мрачная, расстроенная. В конце концов Валерка не выдержал, спросил, когда вышли на относительно ровный участок:

— Рысь, объясни, чего ты так расстроилась? Ну? Вон, до сих пор глаза на мокром месте.

— А чего он меня заметил⁈ Я так хорошо пряталась, а он взял — и поймал! Я-то думала, я вся такая ловкая и незаметная, а он! Вредный дядька!

— Ну, к лучшему же обошлось. Твой дядка Шорох нам одежды дал. Всё больше шансов, что нас не поймают.

— Ага! Лишь бы от меня избавиться! Всем я мешаю! Никому я не нужная! — Рыська всхлипнула ещё горше и, похоже, собралась снова заплакать.

Валерка слегка растерялся — вот уж не ожидал таких выводов. Пока он думал, что ответить, мимо него протиснулась Алиса, и принялась утешать девчонку, причём обошлась без логических аргументов. Просто обняла, погладила по голове, и сказала:

— Ты нам нужная. И красивая очень. У тебя шёрстка очень мягкая, и цвет замечательный. А если мы тебя ещё помоем, вообще ослепительная красавица станешь.

— Правда? — всхлипнула Рыська, — Ну, ладно тогда. Не буду расстраиваться. Но ты всё равно больше красивая. Тоже хочу такие волосы!

— У Валеры дома продаются такие краски, которыми можно волосы красить. Если захочешь, мы и тебя покрасим. Только мне вот серенький нравится.

Мысль о том, что она никому не нужна, Рыську окончательно покинула. Теперь девчонка рассуждала больше о том, в какой цвет она хочет покрасить волосы. Варианты предлагались самые разные, и каждый девчонке нравился, отчего она начала впадать в отчаяние — не могла выбрать.

— Да покрасишь разные пряди в разные цвета, раз не знаешь, какой лучше, — ляпнул Валерка, чем ввёл ребёнка в ступор. Она, наверное, секунд двадцать смотрела на парня большими-большими глазами, в которых мелькали безумные причёски всех цветов радуги, а потом Рыська молча развернулась и деревянной походкой двинулась дальше по подземелью. «Блин. Я, кажется, сломал ребёнка. Или выпустил джинна из бутылки, одно из двух», — подумал Валерка. Рыськина походка быстро изменилась — теперь она шла, размахивая руками и что-то шёпотом спрашивала сама у себя и сама же отвечала. «Лучше бы промолчал. Как бы она не перегрелась. И так у неё явно сегодня впечатлений больше, чем за полгода. Ей, небось, спать уже пора!» — ругал себя Птицын.

Рыська, впрочем, быстро оправилась от удара, и постепенно успокоилась, а потом и уставать начала. Слишком долго пришлось идти — там уже и остальные утратили бодрость духа, тем более, тоннель для стандартного размера разумных не рассчитан. Идти на полусогнутых — то ещё удовольствие, особенно учитывая, что в последние пару дней никого особыми изысками не кормили. Пленникам пятого этажа, в отличие от Валерки, приносили какую-то бурду, так что сильно лучше не было. В результате животы у всех подводило, а на голодный желудок переживать испытания судьбы намного сложнее.

— Есть хочется, — Рыська как будто прочитала мысли Птицына. — Надо бы украсть чего-нибудь, только жилые места далеко. Только перед самым выходом будут.

— Тогда и ладно, не стоит рисковать, — предложил Птицын. — Лучше наверху что-нибудь поесть раздобудем.