Представьте себе на минуту, господа, будто Красная Армия вступила... А впрочем, вы себе представить такого не можете, да и не нужно представлять. Вы обречены самой историей, а суд истории самый беспристрастный и самый страшный для вас...
Вернувшись в отряд, он послал телеграмму в Центральный Комитет партии, сообщив в ней обо всем.
...Впереди Красноводск. Английские интервенты, бежавшие из Закаспийской области, требуют от белогвардейского командования во что бы то ни стало удержать этот самый крупный порт, важнейший стратегический пункт, узел железнодорожно-морских путей, связывающих Кавказ и Персию с Туркестаном. Здесь нефть...
Куйбышев склоняется над картой. Еще одно усилие Закаспийской армейской группы — и последний опорный пункт белых будет взят. Но Валериан Владимирович понимает: потребуются невероятные усилия, чтобы пройти оставшиеся двести верст. Да напрямую их и не пройдешь. Противник опамятовался, стянул к Красноводску все, разобрал железнодорожные пути. Опять нужен обходный маневр через безводную пустыню... Говорят, на Челекене шестьдесят тысяч пудов нефти. Как бы она пригодилась сейчас!..
Он морщит лоб, бросает карандаши, спрашивает у адъютанта:
— Есть сообщения от Шайдакова?
— Пока нет.
Шайдаков, Шайдаков... Почему от него нет известий? На Шайдакова у Куйбышева большие надежды: только решительными действиями Амударьинской группы можно обеспечить тыл Закаспийской группы от нападения банд Джунаид-хана и бежавших сюда после разгрома толстовцев. Фрунзе наголову разбил армию Толстова. Да, обеспечить тыл...
Но даже не это главная задача. Там, в тылу Закаспийской армейской группы, находятся два враждебных Советскому Туркестану государства: Хивинское ханство Джунаида и Бухарский эмират Сейида Алим-хана. На карте эти феодальные государства, слитые воедино, напоминают кривую иззубренную саблю, разрубившую Туркестан пополам. Они протянулись от Аральского моря до границ с Афганистаном — их не объедешь, не обойдешь. Джунаид-хан, опираясь на поддержку Деникина и англичан, объявил войну Советской России. Вздумай бухарский эмир сейчас вступить в войну, Закаспийская армейская группа окажется в ловушке. Это будет смерть, так как войска эмира, оснащенные и вооруженные англичанами, по своей численности превосходят все, чем располагает Туркестанский фронт. В Бухаре обосновался английский штаб, снабжающий оружием и советниками всю контрреволюцию Средней Азии.
Где он, выход из весьма рискованного положения? Валериан Владимирович думает. Как обезвредить эмира и Джунаида?.. Если эмир почувствует хоть малейшую слабину в положении красных войск, он немедленно объединится с Джунаид-ханом и ударит с тыла, так как железнодорожная линия, по сути, у него в руках. Он сотрет с лица земли незначительные заслоны, оставленные Куйбышевым в Кизыл-Арвате, Ашхабаде, Марахе и Чарджуе.
Валериану Владимировичу припомнился небольшой эпизод, произошедший совсем недавно в Новой Бухаре. В штабное четырехместное купе красноармейцы ввели молодого узбека в чалме.
— Вот задержали. Лез прямо на штыки. Мне, говорит, срочно нужно Куйбышева. Что с ним делать?
Валериан Владимирович пристально вгляделся в лицо молодого человека, который радостно улыбался, сказал:
— Можете идти, товарищи. Все в порядке.
Когда они ушли, юноша представился на чистейшем русском языке:
— Я Файзулла Ходжаев, пробрался сюда из Старой Бухары... Очень важное дело...
— Вы Файзулла Ходжаев?! Тот самый?.. — Куйбышев даже привстал со стула. — Это вы ездили в Москву, встречались со Свердловым?
— Я и есть тот самый Файзулла Ходжаев.
У него было смуглое тонкое одухотворенное лицо, большие спокойные глаза, черные, непроницаемые, и неестественно широкие брови, орлиный нос, тонкие слегка ироничные губы. Он был очень красив. О Файзулле Ходжаеве Валериан Владимирович был много наслышан и потому даже как-то не поверил, что перед ним и есть тот самый, неуловимый для врагов, герой, за голову которого эмир обещает крупную денежную награду. В прошлом году Файзулла Ходжаев едва не сверг эмира бухарского.
Все началось с того, что в Совнарком Туркреспублики в Ташкент пришел Файзулла Ходжаев, привел с собой целую делегацию узбеков, таджиков, туркмен.
— Мы младобухарцы, — заявил Файзулла, — но не те, которые хотели бы ограничить власть эмира. Мы другие младобухарцы: мы за то, чтобы свергнуть эмира, уничтожить монархию, объявить республику. Мы обращаемся за помощью к правительству Советского Туркестана. Эмир висит на ниточке, кризис назрел: стоит красным войскам подойти к старой Бухаре, сделать хотя бы один выстрел — и пятнадцать тысяч революционеров поднимут восстание и свергнут эмира!
И Председатель Совнаркома Туркестана Федор Иванович Колесов, человек, преисполненный революционного порыва, живо откликнулся на призыв «левых» младобухарцев. Откликнулся, даже не проверив обстановку на месте. Файзулла, председатель Бухарского ревкома, говорил так горячо и убедительно. Оба они, и Файзулла и Колесов, верили в быструю, бескровную победу. И Колесов начал поход; на Бухару бросил тысячный отряд, артиллерию. Но Сейид Алим-хан, правитель хитрый и коварный, сразу понял, с кем имеет дело. Он притворился перепуганным насмерть, согласился передать власть Бухарскому ревкому во главе с Файзуллой Ходжаевым. Заманив некоторых представителей Совнаркома для переговоров в свою цитадель, приказал изрубить их. А потом перешел в контрнаступление. Завязался ожесточенный бой. Вскоре красные выдохлись, стали ждать подхода Мервского отряда, который должен был подвезти боеприпасы. Откуда было знать Колесову и его товарищам, что оставшийся за Колесова «левый» эсер Агапов приказал никакой помощи штурмующим Бухару не оказывать, стал клеветать на красногвардейцев, утверждая, будто они занимаются грабежом в Бухаре. Ташкентские рабочие, слишком хорошо знавшие пламенного большевика Колесова, Агапову не поверили, потребовали послать в Бухару подкрепление. Агапов не стал упрямиться. Отряды послал, но не в Бухару, а в другое место. Во главе отрядов поставил своих людей — «левых» эсеров Колупаева, Петренко и Степанова.
Так печально закончился поход Колесова. И Файзулле Ходжаеву снова пришлось скрываться.
Теперь он был перед Куйбышевым. Валериан Владимирович глядел на этого молодого человека с удивлением.
— Сколько вам лет?
Файзулла усмехнулся:
— Все спрашивают, сколько мне лет. Я не обижаюсь. Разве революционер обязательно должен быть дряхлым стариком? Я думаю: жизнь — это не то, что ты прожил, а то, что ты сделал. А я в свои двадцать три года сделал так мало...
— Еще успеется. Кто-то сказал, что жизнь требует движения. Хороший человек в пятнадцать лет не ссылается на молодость, в сто лет не жалуется на старость. И еще: кто мало хочет, тот дешево стоит.
— Мудрые слова. Великий Саади сказал: мягкостью не сделаешь врага другом, а только увеличишь его притязания. Я говорю об эмире Сейиде Алим-хане.
— Догадываюсь.
— Мы готовим новое восстание против эмира.
— Младобухарцы?
— Не только. Я младобухарец, но с каждым днем ухожу все дальше и дальше от этой партии. «Левые» младобухарцы, правые младобухарцы — все похожи на кадетов. Они хотят буржуазную республику.
— А вы?
— Хочу, чтобы Бухара стала советской, слилась с остальным Туркестаном. Вы знаете о нашей Бухарской коммунистической партии? Думаю вступить в нее. Абдулла-ходжа Тураев арестован, брошен в застенки зиндана... Мы недавно свергли эмирский режим в Чарджуе. Теперь очередь за Старой Бухарой... Красная Армия должна помочь нам. Помочь сейчас, пока эмир не подготовился к войне с Россией.
Что он мог ответить пылкому юноше? Что Красная Армия не готова прийти на помощь бухарским дехканам? Что Бухара — это потом, после того, как будет очищена Закаспийская область, сейчас нет возможности, не хватит сил?
Он положил руку на плечо Файзуллы, сказал:
— Вы один раз уже потерпели поражение. Мудрый не должен спотыкаться дважды об один и тот же камень. Имею в виду поход Колесова. Поход был вашей общей ошибкой. И знаете почему? Вы переоценили сознательность и политическую активность бухарского народа. Он не был готов к восстанию, и, как известно, эмиру и муллам удалось направить эти самые народные массы на красногвардейцев. Начинать тогда войну с Сейидом Алим-ханом было совсем не в интересах Туркестана, который и без того истекал кровью. Сейчас мы окрепли. Но разбить единым ударом всех врагов Советского Туркестана все же не в состоянии. Будем копить силы. И вы в самой Бухаре должны копить силы. Когда восстание созреет, обещаю поддержать вас. Это мое слово. И не лучше ли, Файзулла Ходжаев, сильных врагов бить все же поодиночке, обособляя их друг от друга?.. Мы воюем сейчас с Джунаидом.
