Делать нечего: приходится снимать маску и показывать народу свои буржуазные клыки.

Чхеидзе маску снял: меньшевики согласны войти в кадетское Временное правительство. Они согласны на ликвидацию Советов!

Не теряя времени, князь Львов сформировал новый кабинет. Пусть меньшевик Скобелев будет министром труда. Эсер Чернов займет пост министра земледелия. Народ, так сказать, обеспечен своими министрами. А что делать с Милюковым, скомпрометировавшим себя в глазах народа открытой приверженностью союзникам?

— Мы вынуждены вами пожертвовать, — твердо сказал ему Львов.

Столп кадетской партии — Милюков ярился. Но Львов решительно указал ему на дверь.

С военным и морским министром Гучковым разговор носил предельно ожесточенный характер.

— Я против вашей идиотской коалиции! — орал Гучков. — Вы — князь и плюхнулись на колени перед этой сволочью. Их всех нужно заковать и сгноить в тюрьме! Категорически протестую и со своего поста не уйду.

— Уйдете, Александр Иванович, уйдете. Советую вам уйти. Октябристы нынче не в моде. Кроме того, на ваш пост претендует Керенский, а мы с представителями народа ссориться не хотим.

Гучков чуть не лопнул от злости. Кто он такой, этот адвокатишка Керенский?! Ничтожество. Он, Гучков, — крупный промышленник, был председателем Государственной думы, без него разбушевавшуюся чернь не унять.

Князь Львов укоризненно покачал головой:

— Ах, Александр Иванович! В пятьдесят пять пора рассуждать хладнокровно. Слыхали, какие куплетики о вас распевают?

Уходите, и да хранит вас бог. Я искренне люблю вас. Если не уйдете, вас уберут — вот чего опасаюсь. Очень уж вы громогласный и ретивый. Идите, идите с богом. Не мешайте Керенскому: он рвется на эшафот.

Гучков наконец понял и, хлопнув дверью, ушел, произнеся для истории фразу:

— Я ухожу от власти, потому что ее просто не было.

А Львов остался, потер руки, вызвал Керенского:

— Вы назначены военным и морским министром республики. Наведите порядок в войсках!

— Слушаюсь!

Керенский принялся за работу. Насадил в армии своих комиссаров и эмиссаров: Савинкова, Сургучева, Донского и других. Ввел смертную казнь на фронте. Приказал разоружить и расформировать революционные части и на фронте и в тылу. Послал в окопы десять тысяч агитаторов. Вошел в сговор с генералами Корниловым, Крымовым и Красновым, замышляя переворот и установление своей единоличной диктатуры. Военной диктатуры. Благодетеля князя Львова придется побоку! Можно даже казнить для пущего эффекта! А вернее, для истории. Лишь смоченная кровью история обретает величие. Корнилова он назначил верховным главнокомандующим.

Меньшевики и эсеры стали верными союзниками кадетов и князя Львова. А у этих союзников были свои союзники. Меньшевикам бешено аплодировали бундовцы. Их главарь Либер заявлял со всех трибун:

 — Ленин заблуждается! Речь сейчас может идти не о расширении революции, а о закреплении ее, так как она катится назад. Назад ее тащат большевики.

Меньшевики и бундовцы организовали свой коалиционный Центральный Комитет. Бундовец Либер и меньшевик Дан всякое выступление рабочих и солдат против Временного правительства стали расценивать как преступление перед народом, армией и революцией.

— Мы мастера революции и знаем, что ей вредно и что полезно, — отвечали они, когда рабочие ораторы обвиняли их в предательстве. Да они никого и не предавали — они шли своей дорогой. Рабочие распевали песенку Демьяна Бедного:

Меньшевики и эсеры очень быстро и безраздельно завладели армейской печатью — в их распоряжении оказалось свыше ста пятидесяти газет; стали удерживать солдат от братания, провозглашали: «Доверяйте же врачам вашим — членам Временного правительства».

Ублажив «перебежчиков социализма», князь Львов занялся самой опасной силой — большевиками. Такие, как Каменев, Зиновьев, Рыков, Пятаков, беспокоили меньше всего — их природа была ясна князю Львову: присосались к большевикам, а воду льют на мельницу Временного правительства. Ленин — вот кто душа революции! С Лениным нужно покончить.

Князь Львов вызвал генерала Деникина, в ведении которого находилась контрразведка штаба верховного главнокомандующего.

— Как обстоит дело с обвинением большевиков в шпионаже? — спросил князь прямо.

— Прибывший из немецкого плена прапорщик Ермоленко свидетельствует: немцы, завербовав его, посоветовали связаться с большевиками, которые тоже являются германскими шпионами.

— С кем конкретно?

— Ну хотя бы с Лениным.

Львов болезненно сузил глаза:

— Неумно, ну да ладно. Грубая ложь всегда производит большее впечатление на примитивные умы. А я-то верил в вашу утонченность.

— Некогда, Георгий Евгеньевич, играть в тонкости: большевики берут нас за глотку.

— То-то и оно, что берут. Я издам приказ об аресте Ленина. Остальное поручим генералу Половцеву.

Князь Львов считал, что только успешным наступлением на фронте можно отвлечь массы от социалистической революции. Он бросил все силы своего правительства на подготовку этого наступления. Нужны победы. Во что бы то ни стало победы! Следует объявить войну борьбой за мир.

Срочно были вызваны из стран Антанты «рабочие» и «социалистические» делегации во главе с такими социал-предателями, как Вандервельде, Рут, Тома, Гендерсон.

О, с каким пафосом они выступали перед солдатами за «революционную войну до победного конца»! А в это время США, Англия и Франция дали Временному правительству шесть миллионов долларов на войну. Но этого мало. Глава американской миссии сенатор Рут писал своему правительству прямо из Петрограда: «Выгода удержания России в войне, а ее армии на фронте будет настолько значительной, что риск, на который мы идем, оказывая эту помощь, не должен серьезно приниматься во внимание». Правительство США предоставило Временному правительству новый кредит — 100 миллионов долларов!

Теперь Временное правительство закабалило себя, оказалось в зависимости от Антанты еще больше, чем царизм. США, Англия, Франция решили без всяких церемоний разделить Россию на сферы влияния.

Усевшись за круглый стол, они договорились: Россия должна стать колонией. США берут на себя реорганизацию русских дорог (и на этом наживаются); Англия возьмет морской транспорт; Франция — армию, вооружает ее, обучает, дает своих инструкторов. Керенскому пригрозили:

— Не сумеете задушить революцию, обойдемся без вас.

Все силы зла и в самой России, и за ее пределами собрались в единый кулак, который должен разбить революцию. Обмануть солдата, пролетария, погнать его на убой!

Контрреволюция готовила наступление не только на фронте, но и в тылу. Эсеры, левые эсеры, меньшевики, анархисты, максималисты, народные социалисты, бундовцы, кадеты.

И как резвились все они на Первом Всероссийском съезде Советов, тщась одобрить именем Советов переход в наступление.

Прыгал на веревочке у Чхеидзе Дан, выкрикивал с трибуны съезда фразы, которые ставили всех в тупик: