— Вы обе останетесь со мной.

Двери лифта открылись, и, к счастью, рядом с нами не было никого, кто мог бы войти. Я чувствовал, как мое настроение резко меняется.

— Я не стану укладывать свою дочь спать в комнате с незнакомцем.

Я проиграл бой. Моя рука сжала ее горло, и я заставлял ее отступить, пока она не оказалась в ловушке в углу. Я мог только надеяться, что здесь нет камер.

— Я для нее больше не чужой. Я ее отец. И об этом ей расскажут сегодня вечером. — Оказанное мною давление помешало ей ответить, что было самым безопасным путем.

Только когда двери открылись, я отпустил ее. Я внутренне боролся с самим собой. Прежний я, возможно, жил во лжи, но я бы никогда не прикоснулся к ней таким образом, и даже сейчас мне было не по себе.

Я снова положил руку ей на поясницу с нежностью, которая противоречила грубой силе, примененной несколько мгновений назад.

«Единственный способ выжить — причинить вред тем, кто против тебя, прежде чем они смогут причинить вред тебе, но, если им это удастся, ты поприветствуешь боль и заставишь их заплатить.»

Тогда совет Кирана только напугал меня, но теперь дал цель. Я укрепил свою решимость, напомнив себе, что это не сказка. Для меня это было только начало ее заточения.

* * *

Шелдон не произнесла ни слова и все еще выглядела немного контуженной после инцидента в лифте, но я был полон решимости не чувствовать вины.

Когда мы добрались до пляжа, Кирана и Лэйк нигде не было. Дэш лежал на солнце и читал книгу, а все девушки на пляже наблюдали за ним с явным восхищением. Я оглянулся в поисках Кеннеди и обнаружил, что она плещется в воде вместе с Кью и Джесси. Кью пытался научить ее заниматься серфингом, по крайней мере, на мелководье, а Джесси наблюдал. Веселье захлестнуло мои чувства, стирая все напряжение последних нескольких часов.

— Трехлетние не занимаются серфингом, чувак. — Джесси был невозмутим.

— Это не просто трехлетний ребенок. Не так ли, малышка? — Искра ревности промелькнула во мне при осознании того, что все, кроме меня, были в отношениях с Кеннеди.

— Мама… Кинан, смотрите! — Кеннеди изо всех сил пыталась устоять даже с поддержкой Кью, и когда ей наконец это удалось, появилась ярчайшая улыбка. Шелдон, не теряя времени, побежала в воду, создавая всплеск, пока я разглядывал ее пышную фигуру в купальнике. Материнство пошло на пользу ее телу.

Ради нескольких часов пляжного веселья и счастья дочери, я отпускаю прошлое и свои планы на будущее. Я научил Кеннеди основам плавания и использовал это как возможность сблизиться. Я был поражен ее страстью к воде в таком юном возрасте.

Киран и Лэйк материализовались после того, как мы утомились в воде. Виноватый румянец, заливший ее щеки, и его самодовольная ухмылка подробно описали то, чем они занимались последние несколько часов.

— Мило, что вы двое наконец присоединились к нам, но я голоден, — объявил Дэш.

— Почему ты не попросил одну из женщин, которая не может перестать смотреть на твою промежность, принести немного еды?

— Потому что тогда они ожидали бы, что я буду выкладывать все на стол, а моя мама научила меня, что то, что находится внутри моей банки для печенья, очень ценно.

— Это была я, идиот. — Шелдон закатила глаза, вытираясь полотенцем с Кеннеди.

— Раз Кинан бросил нас, чтобы жить здесь, почему бы ему не выбрать место?

Я послал Дэшу взгляд, чтобы он отвалил, и собрал сумку, которую Шелдон собрала для Кеннеди.

— Я здесь не живу, поэтому не знаю.

Я повернулся к Шелдон как раз вовремя, чтобы увидеть игру эмоций на ее лице, прежде чем она скрыла это пустым выражением. Могло ли это быть напоминанием о том, что я ушел или что создал другую жизнь? Когда мы начали обратный путь на курорт, я не обратил на это внимания. Кем бы мы ни были раньше, теперь это уже не имело значения.

Вернувшись на курорт, мы договорились встретиться через час за ужином, прежде чем разойтись.

— Вы трое в одной комнате? — спросила Лэйк после того, как остальные ушли. Выражение ее лица сменилось неодобрением.

— Да, это так.

— Но вы не сказали Кеннеди, — продолжила она, переводя взгляд между нами двумя. — Не смутит ли это ее?

— Поверь мне, я пыталась ему сказать, — проворчала Шелдон.

Кеннеди уже дремала у меня на плече и вряд ли что-нибудь заметит, но я понял точку зрения Лэйк, хотя меньше всего мне хотелось с ней соглашаться. Я изо всех сил пытался получить рычаг и посмотрел на Кирана в поисках помощи, молча общаясь с ним.

— Мы возьмем Кеннеди, раз уж уже приняли душ. — Он забрал ее из моих рук и, схватив Лэйк за локоть, повел по коридору.

Шелдон наблюдала, как они прошли небольшое расстояние до своей комнаты, прежде чем сердито вставить ключ-карту в замок. Примерно после трех неудачных попыток я оттолкнул ее в сторону и сам открыл дверь.

— Сначала я приму душ, чтобы подготовить Кеннеди. — Это все, что она сказала, прежде чем исчезнуть в большой ванной и хлопнуть дверью. Стены завибрировали от силы ее гнева, заставляя произведения искусства в золотой рамке греметь на стенах.

Я подождал, пока не услышал шум душа, прежде чем снять плавки и последовать за ней. Было пыткой смотреть, как Шелдон сияет, когда она играла на солнце и в воде, и не иметь возможности прикоснуться к ней. Я подумал, что раз она моя, то и я могу побаловать себя.

Когда я вошел в ванную, пар уже начал образовываться, но я все еще мог различить ее силуэт в большой душевой кабине, рассчитанной на двоих. Я воспользовался моментом, чтобы полюбоваться ее обнаженным телом через стеклянную дверь, прежде чем открыть ее.

Она подпрыгнула и тихо ахнула, прежде чем ее янтарные глаза потемнели от гнева.

— Убирайся.

— Нет.

Это было все, что я мог вымолвить, прежде чем поддался похоти, пробежавшей по моим венам прямиком к члену. Я пресек любые дальнейшие протесты, засунув язык как можно глубже в ее горло, и, к моему удивлению, она приняла меня.

Однако вскоре я узнал, что удовольствие от ее капитуляции не обошлось без небольшой боли. Она провела ногтями по моей груди. Я вздрогнул в тот же момент, когда мой член ожил и стал тверже, чем раньше.

Когда я, наконец, позволил своим губам опуститься к ее шее, она прошептала:

— Кажется, я не могу отказать тебе, и, что еще страшнее, я не хочу этого, хотя это все, что у нас когда-либо будет. Надеюсь, тебе этого достаточно.

— Шелли, мне никогда не будет достаточно. — Я поднял голову, чтобы встретиться с ней глазами. — Так что, думаю, мне придется продолжать трахать тебя. — Я поднял ее ногу и обхватил ею свое бедро, чтобы можно было медленно войти в нее. Я не мог остановиться, пока не погрузился в нее полностью, и мне нравилась вспышка боли в ее глазах перед тем, как она отдалась наслаждению.

— Кинан, ты так наполняешь меня, — простонала она, прежде чем ее глаза закрылись.

— И ты все еще владеешь мной, детка. Черт возьми. — Мои бедра врезались в нее, пока это не превратилось в бешеный трах. Ее вздохи и стоны были такими гортанными, что я чувствовал, как они поднимаются по моему позвоночнику, пока в конце концов не вырвались из моего горла с хрипом. — Такого никогда не было, — прорычал я ей в шею, прежде чем прикусить ее. Я хотел причинить ей боль больше, чем дышать, поэтому кусал сильнее, пока она не взмолила о пощаде.

Жаль, что мне нечего было дать.

Кровь пронеслась по моему телу, усиливая мою потребность. Я поймал себя на том, что приподнимаю ее выше вокруг своей талии, но когда этого стало недостаточно, я прижал ее к стене душа, чтобы мой член мог мучительно глубоко входить в нее.

Ее киска засосала меня еще глубже, даже когда она, хныча, умоляла притормозить.

— Кинан!

Ее крик заставил мой член дернуться внутри нее. Мне чертовски нравилось мое имя на ее губах, и я бы все отдал, чтобы сохранить его там.

— Не проси меня остановиться, детка. Я не могу. — Я крепче обнял ее и оказал ей необходимое трение, чтобы толкнуть ее через край, прямо в оргазмическое блаженство. Как только она начала опускаться, я толкнулся глубже внутрь ее тела, чтобы освободиться.