— Не заговаривай даже об этом, мне кушать хочется, — сказал Хрюша.

— Всем хочется.

— Зря мы колбасу милорду отдали, — вздохнул он.

— Ну-ну, нашёл, о чём жалеть. Ты счастливый человек, Хрюша, сколько золотых умов вроде тебя ищут ответы на всякие глупые философские проблемы, типа, зачем я живу, для чего, сколько стоит моя жизнь и вот это вот всё? А ты уже на шаг впереди этих бестолочей. Ты-то прекрасно знаешь ответ. Жизнь твоя стоила мешок колбасы. Ну, одну третью часть, от мешка колбасы. Так что, гордись тем, что ты преисполнен познанием.

— Ответами, однако, сыт не будешь, а вот жрать реально хочется, — сказал Генри. — У нас всё ещё есть телега, а зачем она нам без лошади?

Друзья вытолкали телегу на дорогу. Тракт был заполнен беженцами, солдатами, торговцами, спешащими выгодно продать припасы для армии, и множеством другого люда, кого также в движение привела война. Транспорт никогда не бывает лишним во время таких миграций народа, так что покупатель на телегу быстро нашёлся и медяки перекочевали в их карманы. В придорожном трактире Блонди ссыпал горсть мелочи на стол и крикнул:

— Эй, хозяин, тащи сюда всю жратву что есть, благородные господа изволили проголодаться.

Немолодой трактирщик с черными зубами только презрительно осмотрел груду медяков.

— На это только хлеб и лук получите.

— Да ты должно быть ошалел, старый, за эти деньжищи всю твою дыру, которую ты ради шутки зовешь харчевней, купить можно.

— Не нравится — ищите другое место, — отрезал хозяин. — Война цены взвинтила, жратва нынче в дефиците. Не вижу смысл отдавать золотой товар за зелёный медяк. Да и смердит что-то от вас так, что золотарь бы нос заткнул, только распугиваете мне благородную публику.

Благородная публика в почти пустом трактире была представлена только десятком мрачных типов каторжной наружности, которые поминутно кидали косые хищные взгляды во все стороны.

— Да чёрт с тобой, старый гнилозубый прохиндей, да отвалится у тебя печень, тащи сюда свой хлеб, но плюс к этому сдашь нам комнату тогда.

— Комнату не сдам, после вас её не проветрить будет. Хотите — можете заночевать в сарае. Там всё равно пусто.

— По рукам, бесстыжий ты грабитель. Тащи хлеб.

Трактирщик сгрёб мелочь в ладонь и ушёл.

Блонди покачал головой.

— Да, времена меняются быстро. Мы уже не поспеваем за этим безумным ритмом танца.

— Наша единственная проблема сейчас, что мы не поспеваем расплатиться с долгом Мяснику, — сказал Генри. — Предлагаю уделить этой проблеме хоть пять минут.

Повисла пауза. Генри задумчиво барабанил пальцами, Хрюша яростно растирал виски, словно пытался разогреть мозги. Блонди вскочил и заходил туда-сюда, остановился, опёршись о стол.

— Так слушайте сюда. Открываем гильдию «Орден любителей пощекотать афедрон». Даём рекламу во всех аббатствах: мол, у нас такой инквизиторский инструмент для внедрения в афедрон. Ну, дескать, делает то, что не может ни одно другое устройство, последний прорыв в инквизиторских технологиях, раскаяние грешника гарантированно. Иначе возвращаем деньги, ну и всё такое. Эти приблуды продаются по пять золотых за штуку. Для клиента это херня, за такую кучу удовольствия на допросе. Но чеки они шлют в адрес другой гильдии, с приличным названием, типа, «Инструмент Генриха» или что-то в этом роде. По пять золотых каждый. А мы в банке обналичиваем и получаем деньги. А замутка вот в чем: мы отправляем чек назад, от компании «Орден любителей пощекотать афедрон», со словами «Извините, товар из Фиорентино не поступил, у них слишком много своих грешников». И тогда посмотрите, сколько священников обналичат такие чеки — ни единая душа, кому охота, чтобы мастер их банка знал, что в свободное от службы время они щекочут свой афедрон.

— И сколько времени понадобится на эту операцию? — спросил Генри.

— Пара месяцев, я думаю.

— Ну и чем это должно помочь, если нам расплатиться надо до конца недели?

— Да, справедливо.

Блонди сел обратно за стол, а трактирщик притащил поднос с едой. Хрюша набил рот хлебом и не прожёвывая сказал:

— Может, продадим книги с чертежами замковых укреплений королю Бьёрна?

Генри помотал головой.

— Не то чтобы я считал принципиально патриотическим моментом, кто там возьмёт крепость Харднатс и кто будет править деревней Мухоловово, но! Но я считаю, что идея просто не выгорит. Во-первых, мне действительно претит идея продавать военные секреты. Во-вторых, хотя мы сейчас в настолько отчаянном положении, что я бы уже зад свой на кон поставил, найдись кто сыграет на него, нет ни малейшей уверенности в том, что король Бьёрна по достоинству оценит наш предательские потуги и мы получим за эти чертежи хоть ломанный медяк. Скорее всего, получим за эти бумажку место на осиновом суку, с верёвочным шарфом и табличкой «предатель».

— Какой ты пессимист, всё-таки. Старый зануда и ворчун. Вот забодает тебя кабан на охоте, ты что скажешь богам, представ лицом перед ним? Наслаждался ты жизнью в каждый её великолепный и неповторимый момент? Дышал полной грудью? Радовался божественному дару жизни? А? Нет.

Блонди вставил себе в рот две хлебные корки так, что они походили на клыки кабана, утробно заурчал и воткнул «клыки» в стол. Хрюша прыснул смеху так, что у него вода полилась через нос. Блонди засунул хлебные «зубы себе за щеки и начал пережёвывать их с открытым ртом, так что крошки сыпались ему на грудь.

— Бери пример с меня. Я наслаждаюсь даже этими прошлогодними сухарями и счастлив, а не лезу в петлю от тоски. Нам же всего-то и надо, что достать очень много денег и очень быстро. Видишь, какая небольшая, крохотная проблемка? В одно предложение буквально уместилась.

— Точно, — сказал Генри. — Вот бы ещё до первого налёта мы сразу поняли, что нам «всего-то и надо, что очень много денег и очень быстро». Как же это мы тогда ещё не догадались, что всё так просто. Решили бы этот вопрос — и всё, уже бы купались в золоте, а не сидели тут по ноздри в неприятностях, поедая гнилые сухари за несколько дней до нашей кончины.

— О великие боги, — Блонди махнул рукой. — Вот если бы можно было продавать на рынке твоё ворчание вёдрами, тогда бы мы сидели каждый в своём личном замке уже.

— Я бы не отказался от своего замка, — вздохнул Хрюша. — Стоял бы сейчас на крепостной стене и только фиги крутил Биллу Мяснику.

Генри старался как можно медленнее пережёвывать свою корку хлеба, чёрствую, как деревянный башмак.

— Не только ему,- сказал он. — У нас слишком много врагов. Змеиный Глаз, Билл Мясник, барон Бобенброк, армия, городская стража... проще сказать, кто в этом грешном мире на нас ещё не охотится.

Через несколько часов беспокойного сна, во время которого Генри снилось, что он ползёт по сточной трубе и конца и краю ей не видно, его растолкал Хрюша.

— Вставайте, вставайте быстрее. Я всё придумал.

— А? Чего? Отстань, — буркнул Блонди и отвернулся на другой бок. — Со мной так паршиво даже в тюрьме не обращались.

— Да вставайте же, у меня есть план, как нам спастись.

От нервного возбуждения Хрюша был бледен, а красные от недосыпания глаза придавали ему вид пьяного кролика.

Генри зевая сел на соломе.

— И в чём же заключается твой гениальный план?

— Генри, ты сказал умную мысль...

— Что с ним бывает не часто, — вставил Блонди.

— У нас слишком много врагов, — продолжал Хрюша. — Именно это-то там нам и поможет.

— Если речь идёт о помощи отправиться на тот свет раньше, чем я увижу своих внуков — то мне такая помощь не особо была нужна.

— Да нет же! Всё куда проще!

Хрюша начал сбивчиво излагать, перескакивая с одного на другое, с пятого на десятое.

— Давай помедленнее.

— И попонятнее.

Хрюша снова взялся объяснять свой план. Видя непонимание товарищей, он начал изображать в лицах грядущие дела. Бегал туда-сюда и размахивая руками показывал разных персонажей, как заправский актёр. Выругался, схватил палочку и начал чертить прямо на земле. Оторвав взгляд от безумного количества стрелочек, надписей, имён и домиков, Блонди с недоверием посмотрел на Хрюшу.