Только спустя 30 лет широкой общественности стало известно настоящее имя разведчицы — Китти Харрис. А еще позже — что именно она, связник-курьер «Джипси», много сделала для становления «Кембриджской пятерки», включавшей в себя выдающихся мастеров разведывательного дела.

Китти родилась 24 мая 1899 года в Лондоне. Кроме нее в семье было еще семеро детей, трое из которых умерли в младенчестве.

Родители Китти были выходцами из России, до переезда в 1905 году в Лондон проживали в городе Белостоке, что в Русской Польше, или в то время — в Привисленском крае. Отец, Натан, был сапожником, мать, Эстер, домохозяйкой, обремененной кучей ребятишек. С началом первой русской революции они по настоянию Исаака, брата Натана, владельца небольшой обувной фабрики, отправились в Лондон. Путь из Гдыни на торгово-пассажирском пароходе «Санит» продолжался целых 18 суток. Дядя Исаак встретил родственников в лондонском порту и привез к себе домой. То, что он называл фабрикой, на поверку оказалось обычной сапожной мастерской. Первое время они обосновались в его доме, и отец Китти помогал брату-сапожнику, обслуживая клиентов.

Однако и в Лондоне жизнь была не менее тяжелой, чем в Белостоке, поэтому в 1908 году, поддавшись на посулы зазывалы из Канады, родители Китти, которой в то время уже исполнилось восемь лет, решили переселиться за океан.

На пароходе они доплыли до Монреаля, прошли таможенный досмотр. До Виннипега, где решили обосноваться, добирались трое суток. Многочисленное семейство Харрис заняло целых два купе. В Виннипеге их разместили в пустующем доме, иммиграционные власти выдали семье кредит на приобретение жилья. Вскоре отец Китти открыл небольшую сапожную мастерскую, его жена занялась скорняжным ремеслом, детей определили в школу.

В Канаде окружение Китти было интернациональным, поэтому с детских лет она владела несколькими языками. В семье Харрис разговаривали на трех языках: русском, английском и идише. А рядом жили дети других эмигрантов — французов и немцев, так что Китти с раннего детства могла объясняться на пяти языках — английском, немецком, французском, русском и идише.

В школе Китти хорошо давались гуманитарные предметы. По истории, географии и литературе у нее были только отличные оценки, а вот математика и другие точные науки усваивала с трудом. После четырех лет учебы, в возрасте тринадцати лет, она была вынуждена расстаться со школой, начались ее «рабочие университеты».

Китти пошла работать на табачную фабрику ученицей. За смуглый цвет лица молодую работницу друзья прозвали «Джипси» — «Цыганочка». Годы спустя это прозвище станет одним из ее оперативных псевдонимов и навсегда сохранится в анналах внешней разведки нашей страны.

Рабочий день длился десять часов, а зарплата была мизерной, даже нищенской, ее едва хватало на обед и ужин. Китти проработала на табачной фабрике пять лет. Ее здоровье стало слабеть, и она сменила профессию, решив стать портнихой. К тому времени ей исполнилось 18 лет. Китти превратилась в стройную черноглазую красавицу, на которую заглядывались парни. Однако ее все больше увлекали идеи социализма. Китти с симпатией и восторгом встретила известие о победе Октябрьской революции в России, на земле ее родителей, где, по словам профсоюзных активистов, власть взяли в руки простые рабочие, такие как она и ее друзья.

Октябрьская революция в России вызвала подъем рабочего движения на Западе, и Китти приняла в нем активное участие: стала профсоюзной активисткой, секретарем местного комитета.

В 1919 году Китти вступила в Коммунистическую партию Канады. Она получила задание выяснить истинное лицо профсоюзных боссов, тесно связанных с американской мафией и предающих интересы рабочего класса. Полученные ею сведения были опубликованы в рабочей газете «Лейбор дейли» в день открытия съезда профсоюза. В результате руководство профсоюза было вынуждено подать в отставку.

После непродолжительного процветания, вызванного ростом военных заказов в период Первой мировой войны, в Канаде начался экономический спад. Жизнь в Виннипеге становилась все труднее, и отец Китти, легкий на подъем, решил вновь попытать счастья, на сей раз в соседних благополучных Соединенных Штатах Америки. На семейном совете было решено переехать в Чикаго.

В начале 1923 года Харрисы продали дом в Виннипеге и в полном составе переехали в Чикаго.

В те годы Чикаго был центром деятельности Коммунистической партии США. Китти пошла работать на швейную фабрику, вступила в профсоюз швейников, принимала активное участие в профсоюзном движении и была избрана секретарем местного отделения профсоюза швейной промышленности. Швеи традиционно считались в США одним из самых боевых отрядов пролетариата, и их часто называли «бунтующими амазонками». Китти даже участвовала в съезде профсоюзов в Монреале.

Активное участие принимала она и в партийной работе: отвечала за распространение партийной литературы среди членов профсоюза. У девушки явно присутствовала организаторская жилка, поэтому она быстро обзавелась помощниками и отлично справлялась с работой.

В 1924 году Харрис познакомилась в Чикаго с партийным активистом — будущим секретарем Национального комитета компартии США Эрлом Браудером. По заданию партии она распространяла партийную литературу на съезде профсоюзного объединения Американская федерация труда (АФТ), где и состоялось знакомство. Поскольку Китти имела всего лишь начальное образование, Браудер настоял, чтобы она поступила на курсы стенографисток. В 1926 году она окончила курсы. В том же году Эрл и Китти поженились. Началась ее семейная жизнь. Муж всецело отдавался партийной работе, много ездил по стране, выступал на митингах и собраниях.

В конце года супруги переехали в Нью-Йорк, где Китти поступила на работу в представительство Международной организации помощи рабочим — МОПР, тесно связанной с компартией США. Вскоре в Нью-Йорк перебрались и остальные члены семьи Харрис, которые так и не нашли своего счастья в Чикаго, несмотря на то что в 1920-е годы город переживал экономический бум. Две сестры Китти вышли замуж, один из братьев женился. Отец часто болел, но мать пока держалась.

В 1927 году Эрл Браудер по заданию Профинтерна уехал в китайский город Шанхай — налаживать там профсоюзную работу, а также в качестве связного Тихоокеанского профсоюзного центра. Китти последовала за мужем. Их путь в Шанхай пролегал через Москву, которую Китти мечтала увидеть с раннего детства. Они отбыли в Европу на торгово-пассажирском пароходе «Нордвик». Из Нью-Йорка он следовал в Лондон, а затем в Гамбург. Здесь молодые супруги сделали первую остановку. Они поселились в недорогой гостинице и стали знакомиться с городом, который считался морскими воротами Германии. В Гамбурге Китти впервые наблюдала за сборищем нацистов, которые набирали все большую силу в Германии.

На следующий день супруги пересели на советский пароход «Комсомол», который доставил их в Ленинград. Город потряс Китти. После грязного, мрачного Лондона она жила в Виннипеге, Чикаго, Нью-Йорке. Это были торговые, деловые города, построенные рационально, без особых затей, с учетом коммерческих интересов. Они ни в какое сравнение не шли с красавцем Ленинградом, и Китти не могла оторвать глаз от широкой Невы, на берегах которой раскинулись великолепные дома: Зимний дворец, Адмиралтейство, Исаакиевский собор. Их разместили в гостинице в солидном двухместном номере, а на следующий день организовали экскурсию в Эрмитаж, Детское Село, Петергоф.

Вечером поездом «Красная стрела» они выехали в Москву. В те времена советские поезда дальнего следования с международными вагонами были одними из лучших в мире. Удобное и уютное купе также произвело на Китти сильное впечатление. Утром следующего дня поезд прибыл в столицу, которая по сравнению с Ленинградом показалась ей тусклой и бедной: сказывались трудности семи лет мировой и Гражданской войн и послевоенной разрухи. Снова супруги поселились в прекрасном номере гостиницы «Савой». Эрл каждый день ездил в штаб-квартиру Профинтерна: ему необходимо было получить инструкции, запастись литературой, ознакомиться с новостями с мест. Поскольку Китти была официально утверждена его помощницей, на некоторые встречи с руководящими работниками Профинтерна приглашалась и она.