А затем началась будничная разведывательная работа. Уже через несколько дней Маклин вручил Харрис на ее квартире большую пачку документов МИДа Англии, она сфотографировала их и передала «Сэму» для отправки в Центр.

Однако вскоре между молодыми людьми вспыхнул бурный роман, который поставил Центр в трудное положение, поскольку это могло отразиться на работе ценного агента. К тому же Маклин летом 1938 года получил назначение на пост третьего секретаря британского посольства в Париже, что соответствовало принятой в МИДе Англии практике ротации кадров. Резидентуре необходимо было срочно подумать о том, чтобы найти Маклину достойную замену в Форин Оффис.

Человеком, заменившим Маклина в Министерстве иностранных дел, стал член «Кембриджской пятерки» Джон Кернкросс.

В письме английскому послу во Франции лондонский шеф Маклина писал: «Дональд Маклин, прослужив в Министерстве иностранных дел два года, зарекомендовал себя как прекрасный работник. Это обаятельный, умный и рафинированный человек».

Вслед за Маклином в Париж по решению Центра была направлена и его связная Китти Харрис. Несмотря на то, что объем информации, поступавший от Маклина, значительно уменьшился, он тем не менее оставался ценным источником для советской разведки. На регулярной основе его связная передавала в резидентуру сведения по Испании, где продолжалась гражданская война, а также упреждающую информацию о намечавшемся «Мюнхенском сговоре» Германии, Англии, Франции и Италии, приведшем к расчленению и поглощению Чехословакии Третьим рейхом. В Мюнхене правящие круги Англии и Франции фактически благословили Гитлера на развязывание Второй мировой войны, дав ему свободу для территориальных приобретений на востоке.

Маклин, хорошо знавший изнанку политики британских «мюнхенцев», спокойно отнесся к заключению 23 августа 1939 года советско-германского Договора о ненападении. Несмотря на бешеную кампанию, развязанную британскими и французскими правящими кругами в отношении этого пакта, он понимал, что в условиях, когда правящие круги Великобритании и Франции делали все возможное, чтобы натравить Гитлера на Советский Союз, у Москвы просто не было другого выбора.

Во французской столице Маклину пришлось включиться в светскую дипломатическую жизнь, которую он, как человек замкнутый, не любил. Видя, что Маклин на грани кризиса, Китти Харрис в декабре 1939 года писала в Центр:

«Работа в Париже во многих отношениях является для него полной противоположностью той, к которой он привык. Когда он находился в Лондоне, он мог поступать так, как ему хотелось. У него было много личных друзей, он имел возможность много читать. Иначе обстоит дело в Париже. Он должен вести совершенно иную личную и общественную жизнь. Он должен посещать обеды и вечера. Вся жизнь сконцентрирована здесь вокруг узкого консульского круга людей. Он ненавидит эту атмосферу, но в то же время должен работать здесь...»

В Париже Маклин познакомился с американкой Мелиндой Марлинг, дочерью состоятельных родителей, проживавших в Америке и придерживавшихся либеральных взглядов. Их роман закончился бракосочетанием, которое состоялось 10 июня 1940 года в Париже, когда гитлеровские войска находились в двух днях пути от французской столицы.

Интересно, что перед свадьбой Маклин признался Мелинде в сотрудничестве с советской разведкой. Она легко приняла это известие и обещала ему всяческую поддержку, что бы ни случилось, и сдержала данное мужу слово. Позже он объяснил своему куратору это признание тем, что, будучи человеком серьезным и глубоко порядочным, он не считал возможным связывать свою судьбу с женщиной, которая не знала бы, чему он решил посвятить свою жизнь.

Через неделю молодые супруги отплыли из Бордо на британском эсминце в Англию. Китти Харрис с помощью коммунистического подполья также благополучно покинула Францию и продолжила свою разведывательную работу в других странах.

Маклин возвратился на прежнее место работы в центральном аппарате британского МИДа и продолжил оперативную связь с новым «легальным» резидентом НКВД в Лондоне Анатолием Горским, который восстановил с ним связь. Маклин продолжал передавать в Центр значительный объем совершенно секретных документальных материалов, которые представляли для Кремля большой интерес в связи с начавшейся Второй мировой войной.

В «Очерках истории российской внешней разведки», являющихся, по существу, официальным информационным документом Службы внешней разведки Российской Федерации, подчеркивается:

«В МИД Маклин считался способным и перспективным чиновником, которому поручались важные задания, в том числе подготовка секретных документов для кабинета министров.

Как разведчик он действовал расчетливо, аккуратно и смело. Добывал весомую документальную информацию, хорошо разбирался в складывавшейся военной и политической ситуации в мире, которая влияла на принятие тех или иных правительственных решений, и постоянно информировал об этом своего куратора».

С момента поступления Маклина на работу в МИД и по июнь 1940 года, когда он был вынужден покинуть Францию, от него было получено более четырнадцати тысяч листов совершенно секретной информации.

В первой половине 1941 года Маклин информировал Москву о подготовке Гитлера к нападению на СССР. Среди документов этого периода необходимо отметить сводку Министерства экономической войны Великобритании о неминуемом нападении Германии на СССР, подготовленную для доклада «военному кабинету». В сводке приводились данные о военных приготовлениях Германии на востоке и ее оперативных планах по разгрому Красной армии.

С началом войны советская внешняя разведка лишилась связи со своими источниками информации в Германии и оккупированных ею странах. Поступавшая от Маклина информация о военных планах Великобритании, переговорах У. Черчилля с Ф. Рузвельтом, сведения о военной промышленности Англии, доклады британской разведки по Германии и ее вооруженным силам представляли первостепенный интерес для Кремля. Маклин имел возможность знакомиться с документами, поступавшими из штаба британского Верховного главнокомандования, перепиской МИДа с посольствами за рубежом, обменом посланиями между британскими и американскими руководителями. В условиях, когда получить подобную информацию из других стран Европейского континента было невозможно, эти сведения представляли особую ценность.

В 1940 году, когда начались массированные бомбардировки Лондона, Маклин отправил свою жену с сыном к родственникам в США.

Центр давал высокую оценку информации, добываемой Маклином, и ставил перед ним конкретные задачи по наиболее актуальным вопросам. Так, Москву очень интересовали англо-французские отношения. У англичан была особая позиция в отношении послевоенной Франции, которая не разделялась французскими представителями за границей. В этой связи Англия не спешила признавать Французский комитет национального освобождения (ФКНО), сформированный в Алжире и возглавляемый генералом де Голлем.

Информация, переданная Маклином, наряду со сведениями из других источников дала возможность советскому правительству детально разобраться в этом вопросе и определить свою стратегию по отношению к Франции. СССР первым признал Французский комитет национального освобождения де Голля и установил с ним непосредственную связь. Впоследствии это обстоятельство сыграло существенную роль в развитии советско-французских отношений.

Работать агенту приходилось достаточно напряженно. Отдавая себе отчет в том, что сведения о германских вооруженных силах и планах Гитлера на Восточном фронте представляют первостепенный интерес для советского руководства, он зачастую шел на риск, чтобы их получить. Имея по роду работы доступ к этим документам, Маклин отбирал наиболее интересные и передавал для фотографирования сотруднику резидентуры Крешину, ставшему в годы войны куратором «Кембриджской пятерки».