Исчерпывающий ответ на письмо Центра лондонская резидентура дала в октябре 1942 года. На встрече с оперработником Блант пояснил, что для британских спецслужб приоритетной является борьба с германским шпионажем. Поскольку немецких представителей в стране нет, контрразведка разрабатывает посольства нейтральных стран, дружественных Германии, и их сотрудников, которые могут работать на нацистские спецслужбы. Английская служба наружного наблюдения насчитывает всего 36 сотрудников, которые ведут слежку за дипломатами нейтральных стран, подозреваемых в сборе информации по Англии для гитлеровской разведки. К таковым МИ-5 относит Швецию, Испанию, Португалию и Ирландию.

Что же касается советского посольства, то оно разрабатывается британскими спецслужбами путем активного проникновения в компартию Великобритании: в контрразведке МИ-5 глубоко убеждены, что для ведения разведки за рубежом Москва активно использует Коминтерн. Поэтому МИ-5 разрабатывает компартию Великобритании, чтобы вскрыть ее связи с советским посольством и, следовательно, с русской разведкой. В 1943 году по предложению Сталина Коминтерн был распущен.

Эти разъяснения лондонской резидентуры на некоторое время успокоили Центр. В апреле 1943 года он запрашивает лондонскую резидентуру о том, где США и Великобритания намереваются высадить свои войска в Европе — на Балканах или в Италии. Это была своего рода проверка искренности членов «Кембриджской пятерки». Ответ, полученный от Бланта, был однозначным: вторжение союзников в Европу начнется 8 сентября высадкой в Неаполе (операция «Аваланч») и на юге Италии — в районе Сицилии и Сардинии (операции «Баттресс» и «Байтаун»). Эти сведения полностью совпали с имевшимися в Центре и на время рассеяли подозрения в отношении искренности «пятерки».

Следует также отметить, что в период работы в контрразведке Блант одновременно вел большую научно-педагогическую работу. В частности, он являлся профессором и заместителем директора института Курто, входившего в состав Лондонского университета и специализировавшегося на изучении живописи. Уже в те годы институт Курто являлся одним из авторитетных центров, разрабатывавшим проблемы искусствоведения. Блант читал студентам курс лекций по теории итальянского искусства. В 1947 году он стал директором этого института.

В 1943 году королевский двор поручил Бланту составить каталог рисунков королевской коллекции, находившейся в одном из королевских дворцов.

В конце войны Бланту было сделано предложение занять пост хранителя королевских картин Виндзорского, Букингемского и ряда других королевских дворцов. Этот пост был одним из самых важных и престижных в дворцовой иерархии. О том, что такое назначение может состояться, Блант и резидентура заранее информировали Центр. Безусловно, для Москвы больший интерес Блант представлял как сотрудник контрразведки. Но в то же время было ясно, что после войны он будет вынужден вернуться к своей основной профессии искусствоведа, и возражений Центра не последовало.

Одновременно Центр принял принципиальное решение — в случае перехода Бланта на работу в королевский двор не давать ему разведывательных заданий, связанных с королевской семьей.

В конце апреля 1945 года Энтони Блант был назначен хранителем королевских картин, размещенных в Виндзорском и Букингемском дворцах, стал советником короля Георга VI и выполнял конфиденциальные поручения британского монарха в ряде европейских стран. Это обстоятельство окончательно сделало Бланта своим человеком при королевском дворе.

Вскоре королевским указом ему было присвоено рыцарское звание. Он был награжден английским орденом Королевы Виктории и голландским орденом принца Нассау Оранского. Будучи королевским советником, сэр Энтони использовал свои связи в британском правительстве, с министрами, личным секретарем королевы для получения интересующей советскую разведку политической информации.

Работа Бланта в британской контрразведке была весьма результативной: он передал в Центр большое количество материалов о деятельности разведки и контрразведки Соединенного Королевства и их кадровом составе, сведения о наблюдении за советскими разведчиками в Лондоне, данные о работе германских спецслужб в СССР, дислокации немецких войск на Восточном фронте и ряд других ценных материалов.

Руководство советской внешней разведки очень высоко оценивало работу Бланта. В документах разведки отмечается: «Получаемые от Бланта материалы на 90 процентов являются документальными и представляют большой интерес для советского государства.

За передачу в мае 1943 года материалов об оперативных приказах германского командования на советско-германском фронте и радиограмм германской разведки о дислокации и перемещении частей Красной Армии, которые были высоко оценены Генеральным штабом Красной Армии, приказом народного комиссара государственной безопасности Бланту была объявлена благодарность.

4 октября 1944 года к годовщине Октябрьской революции за долговременную и плодотворную работу Бланту вновь была объявлена благодарность.

В 1945 году было принято решение установить Бланту пожизненную пенсию в размере 1200 фунтов стерлингов в год. Когда ему сообщили об этом решении, Блант заявил, что искренне благодарен за проявленную заботу, но не может согласиться на это, поскольку в деньгах не нуждается».

При этом необходимо отметить, что Блант и другие члены «кембриджской группы» постоянного денежного содержания от внешней разведки не получали, им выдавались лишь некоторые суммы на покрытие оперативных расходов. Делалось это по их желанию, так как они неоднократно подчеркивали, что работают не за деньги, а за идею.

После провала в 1951 году Дональда Маклина и Гая Бёрджесса, которым грозил арест и которые были вынуждены скрыться на территории СССР, у британской контрразведки возникли подозрения и в отношении Бланта. В частности, ею были получены сведения, что именно он предупредил беглецов о том, что они разоблачены, и подготовил их переброску в Москву. Кроме того, сотрудники МИ-5 полагали, что Блант посетил квартиру Бёрджесса после его бегства и изъял компрометирующие документы. Однако в тот период сотрудники контрразведки Соединенного Королевства не смогли собрать убедительных доказательств «двойной жизни» Бланта.