— Что ты несешь? — оттолкнул ее от нас Юрьевич.

— Людмила не могла сказать тебе все это лично. Так вот и слушай: ее злось утихла, но простить она так и не смогла. Смирись, деточка. Карма всех настигнет. Бог не Тимошка — видит немножко.

Сколько не силилась не могла сквозь пелену слез и головокружение рассмотреть женщину. Было лишь бледно-черное пятно и ярко-красные губы.

— Карма деточка! — подняла она черный ноготь и трагично добавила: — Не будет у тебя ни дитя, ни мужа!

Ее хриплый голос эхом отразился у меня в голове.

«Бум! Бум! Бум! НЕ! БУДЕТ! НЕ! БУДЕТ!» — словно набат.

— Иди прочь! — уже не сдерживаясь ругнулся на нее Юрий Васильевич. — Если бы Людмила не слушала таких шарлатанок, как ты, может, и пожила подольше… ПРОВАЛИВАЙ! Маринка, не слушай ее. Знаю я таких. Что с тобой, детка?

Я уже и не слышала. Серое небо, и летящие капли дождя сделали последний вираж… Сейчас я упаду и погружусь в темное марево обморока.

— Иди-ка сюда! — смутно знакомый голос, и крепкие объятия ловко меня подхватываю на руки.

— Вы кто? — возмутился Василий Юрьевич.

Ответ я не услышала. Темнота…

Глушкова Марина

— Алексей, я вас услышал, — довольно жестко осадил Василий Юрьевич моего носильщика. — И по-прежнему не понимаю для каких целей вам здесь стоит оставаться.

— Марина, спасла меня. И я просто обязан ее охранять, — Строков перекрестил руки на груди и уперся плечом в дверной обналичник, мол, я не уйду. Василий Юрьевич дальше порога его не пустил.

— За порогом уже стоят для охранника, вашими силами. — Старческий голос хоть и дрожал от каждого слова, но был крепок, как закаленный стрелок.

— Может, кто и меня уже спросит? — наконец, подала я голос.

Юрьевич тут же изменился в лице, стал само добродушие. — Ничего, Мариночка, кушай расстегайчик с повидлом. На еще…

В одно мгновение и в другой моей руке оказался еще один пирожок. Я не отказала себе в удовольствии и слезала побежавшее по мизинцу яблочное повидло.

— Угу… Угу…

— Марина! — послышался от порога слегка недовольный голос Алексея, хотя по виду и не скажешь, что он злится. Вон глаза, как блестят.

— Молодой человек, — включил вахтера мой нянь, — все переговоры только через меня.

— Марин, а те не хочешь узнать, как я тебя нашел? — зашел с козырей Строков.

Мне тоже было интересно. Квартиру я сняла на другого человека через знакомого, в другом районе, дома и на работе не появлялась. В общем, как?

— Вернулись деньги, которые Вера Степановна отправила. Оплатила она с корпоративной карты. А там осталось просто навести справки, и сложить два плюс два.

Василий Юрьевич, оказался тем еще актером, завершил недолгие пояснения Алексея кислым лицом и редкими аплодисментами.

— Молодец. И сколько времени-то прошло…

Здесь я одобрительно кивнула, правда, едва сдержав дернувшийся уголок губ. Уж, больно забавная была ситуация.

— Я делал все, что смог. Меня и выписала совсем недавно, и я сразу рванул на твои поиски.

«Пф…» — это Василий Юрьевич.

— И только-то… Зачем было спешить. Вон, амбалов своих направил. — едко проговорил он. — А теперь уходи. Нам еще отдыхать надо. Ты здесь никто. Просто попутчик и посторонний мужчина.

После этих слов я больше не могла сдерживаться и направила внимательный взгляд на Строкова. Неужели, уйдет? Я же больше не смогу… Не смогу еще раз пережить наше расставание.

Что я за дура-то такая⁈ Мамочка. Никакой проклятой любви мне больше не надо. От нее только боль и разочарование, а иногда что-то по страшнее — смерть… Что я делала не так. Я же не хочу, чтобы мое сердце вновь разорвалось на куски от обиды и горечи от потери. Не хочу испытывать никаких чувств. Только расчет. Деньги. Четко отмеренные поцелуи. И секс по графику.

Отчего же сейчас перестала дышать и, замерев, жду ответа Алексея.

— Марина, — Строков, наконец, отлип от двери и направился прямо ко мне, под строгое «Куда?».

Он осторожно присел на край кровати, сдвинув одеяло и обнажив мой симпатичный больничный халат.

Расстегаи я по-прежнему держала в обеих руках, а теперь было неловко их убирать.

Вот так и начался наш первы разговор. Я, Леша, больничная палата, расстегаи на вытянутых руках и Василий Юрьевич, коршуном свесившийся над ухом второго.

— Марин, — повторился он. — Ты мне нравишься. Пусть для тебя это несколько звучит минорно и по-детски. Но сколько прошло времени, а твой светлый образ я так и не смог выветриться из моей головы. Давай, попробуем быть вместе.

«Уммммм… Его слова, словно пломбир на сливках, обволакивали меня с ног до головы. Хотелось закатить глаза от удовольствия и мурлыкать…»

— Помнишь, я говорила на доме, что меня менеджеры, пусть даже из столицы, не интересуют. Так вот, я ошибалась.

Еще паря в послевкусии его слов, растянула губы в сладчайшей улыбке. У нас тут любовь или что-то вроде того!

Так, не поняла, почему радуюсь только я?

— Мариш, даже я ничего не понял. — тишину нарушил скептический голос Юрьевича, который так же стоял за спиной Строкова.

— Я согласна! Ты мне тоже н… нравишься.

— Правда! — Леша схватил обе мои кисти с булочками и от радости потряс ими, усыпая крошками постель.

А я в это время изловчилась и наконец прижалась к его губам в поцелуе.

— Дети, имейте совесть! Вы в общественном месте.

Василий Юрьевич попытался оттащить от меня Алексея, но не тут-то было, мы засмеялись и прижались друг к другу еще теснее. Уже просто в объятиях.

Послышался звук вкатываемой тележки. Обычно медсестры на таких развозят еду или лекарства.

— Так, — послышался строгий голос медсестры. — Все на выход. Нашей мамочке надо сдать анализы.

Надо ли говорить, что я была в одиночной палате.

— Кто это мамочка? — вздрогнула я.

— Ой, девушка перестаньте кокетничать, — отмахнулась от меня медсестра, продолжая готовиться к процедуре.

— Но, этого не может быть! Скажите, — я отбросила пирожки на тумбочку и потянулась к бесстрастной женщине.

— Марина, — наконец, она отвлеклась от своей работы, — неужели мне надо вам объяснять прописные истины. Если у вас был мужчина, само собой…

— Я все поняла, — подняла руки, а затем просто прикрыла ими лицо. — Убежать бы куда-нибудь.

Как неловко. На Строкова я даже смотреть боялась.

Хорошо, что медсестра его и Василия Юрьевича быстренько выгнала из палаты, и я немного выдохнула.

— Кажется, я испортила сюрприз, — наконец, тихо сказала сестричка, прижимая влажную салфетку к месту укола. — Держи крепко.

— Да, сюрприз… — задумчиво проговорила, все еще не в силах осмыслить новость.

— Позже врач подойдет и все расскажет.

Ну почему у меня все не как у людей⁈

— Мариша, — вкрадчивый голос Василия Юрьевича проник в палату, а затем и он появился сам. Леши не было.

— Он ушел? — кажется, уже зная ответ проговорила с долей обреченности.

Строков Алексей.

Вот это новость. Подергал волосы на макушке до боли.

— Мне нужен лечащий врач Глушковой Марины.

— Сергей Анатольевич, посмотрите.

Я поймал какую-то молоденькую медсестру и заставил ее проводить меня в ординаторскую.

Мне надо было убедиться. Просто для себя. Узнать сроки возможного зачатия. Если срок не соответствует то, что? Что я должен делать? Что вообще делать?

Как-то Марта пришла ко мне под вечер и сказала, что у нее задержка. Тогда я испугался и, схватив Марту за руку, отвез к врачу. Оказалось, что это была глупая шутка, и Марта в прекрасной физической форме.

Тогда я почувствовал облегчение.

А что чувствую сейчас? Смятение, страх, затаенную надежду?

Кажется, еще сутки назад я потерял эту самую надежду, когда мне принеси финансовые отчеты по перевод с наших счетов. Как-то давно Вере Степановне мама разрешила делать перечисления с наших счетов, но она особо никогда не злоупотребляла, а тут такой подарок.