Не удержавшись на языке, в пространство этой комнаты вылетел мой стон. Осмотрелась.

М-да… Совсем себя ценить перестала? Где твоя хваленая гордость и изворотливость. Эта комната. Эта ситуация. Да и вообще эта неудобная поза, в которую жизнь намеренно меня поставила, раком.

Сейчас бы очутиться в небольшом, но уютном маленьком домике в лесной глуши; прижать его к себе, поцеловать и окружить заботой…

И кричать от удовольствия, выгибаясь от его поцелуев, теребя тонкими пальцами медвежью шкуру, и пусть в доме будет невыносимо холодно, а пятки прижигает огонь из пылающего камина, но в оранжевых отблесках огня мы будем вместе.

Алексей вновь завозился, вырывая меня из дурных мечтаний, явно навеянных одним из ранее прочитанных любовных романов.

Не мой мужчина… Да и, думаю, между нами с самого начала все точки и запятые были расставлены по своим местам. В моем романе изначально должны быть прописаны все диалоги, монологи и «неожиданные» повороты сюжета. А иначе зачем я так старательно клепала из себя эту приторную куклу-Барби с волосами-кудряшками, милыми розовыми губками и беспрестанно удивленно хлопающими глазами.

Хлоп-хлоп!

Осторожно освободилась от громоздкого мужского тела и торопливо покинула помещение. Не оглядываясь.

Нестерпимо захотелось выйти на улицу, подставить под прохладный ветерок разгоряченное лицо и ощутить его едва уловимые прикосновения на коже.

Оглядываться на спящего мужчину не стала, проверять удобно ли он устроился без опоры на мое плечо — тем более.

Я так себя накрутила, что вышла из кабинета довольно в растерянных чувствах и мало что замечала вокруг.

И какого размера было мое удивление, когда в спину донеслось злобное шипение:

— Куда прешь, деревенщина⁉

— Что? — я резко развернулась, сквозь невнятное освещение пытаясь понять: кто это такой дерзкий.

Передо мной во всем своем великолепии предстала ухоженная блондинка с коротким прямым каре, из-под которого свисали и призывно поблескивали длинные серьги-цепочки, словно она только-только покинула салон красоты и пришла на «эту вашу вечеринку». Серебристые, плотно обтягивающие «модную попу-дирижабль» лосины, полупрозрачный черный свитер натянутый на белый топ подчеркивали привлекательные округлости груди — в общем выглядела она мерзко, особенно по сравнению со мной. Не удивлюсь, если и ногти у нее на ногах накрашены в тон помаде, и трусы с лифчиком из одного комплекта.

Мимо меня прошли ребята в черных пиджаках, я невольно проводила взглядом их широкие спортивные спины, которые скрылись за недавно покинутой мной дверью.

Непонятное чувство образовалось в груди при взгляде на шикарную ухоженную блондинку передо мной и при виде закрытой. Там мой Алексей…

Блондинка же, как породистая болонка, суетливо начала водить носом и принюхиваться, но уходить не спешила. Ее словно приклеило к месту, на котором она остановилась. А может ее так заинтересовала я?

Мне очень хотелось бы посмотреть на себя со стороны. Но что я там, собственно, не видела? Те же груди — у блондинки, к слову, они стояли, как дыньки-дубовки на прилавке у моего знакомого узбека на рынке. Про свой потрепанный и уставший вид лучше помолчать и вообще не думать.

В голову пришла совершенно глупая и неуместная к ситуации мысль, а если она думает, что я в таком состоянии после ночных развлечений в этом ночном клубе… «А что? Развлекаться надо уметь, детка!» — моя выдуманная тусовщица в неприлично коротком мини проговорила это хриплым прокуренным голосов и выпустила дымное кольцо.

В этот же момент блонди укутало плотное серое облако, до меня донесся яблочный аромат сигарет.

«Получила, коза!» — зашлась в смехе моя фантазия и лопнула. Достаточно забивать голову всякой чепухой.

— Девушка, вам что-то непонятно, вы заблудились? Чем-то помочь?

— От вас мне ничего не надо, — некрасиво скривила она губы.

Машка остановилась напротив блонди и вновь глубоко затянулась. На этот раз выдохнув плотный дым за спину гостьи, и та теперь престала айсбергом в тумане.

Я всегда завидовала таким личностям как эта, после всех взглядов и неприятных слов она быстро переобулась, буквально в прыжке, и через секунду любезно интересовалась у Маши:

— Я ищу Алексея Строкова, — болонка бросила на меня быстрый пренебрежительный взгляд, — мой жених пропал. Говорят, он где-то здесь.

Машка на это ничего не стала отвечать, лишь кивнула в сторону закрытой двери и с ленцой затянулась очередной порцией табачного дыма.

Нет, это было не потеря сил, не разочарование, а усталость. Официально признанная мной усталость от этой жизни, от этих ситуаций. Я устала чувствовать себя жертвой и устала постоянно строить из себя победительницу. Хреновая из меня актриса, конечно.

— Пошли, — Машка, приобняв меня за плечи, повела к барной стойке.

Я легко запрыгнула на стул, но сесть удобно не получилось.

— Два коньяка, — начала руководить Маруся, одновременно гася недокуренную сигарету об пепельницу.

— Пей.

Передо мной блеснул янтарем в искусственном свете коньячный приплюснутый бокал. Я не могла отвести от него бессмысленного взгляда. А что мне еще оставалось? Где-то на периферии слышимости витали возгласы блонди. Дверь в ту комнатку отдыха, словно издеваясь надо мной, осталась приоткрытой.

На глаза упала пушистая прядь, пришлось зло откинуть ее назад, но она тут же вернулась на свое место.

— Ты что-нибудь слышала про кармические узлы?

Тихий, немного хрипловатый голос нарушил тишину. Я лишь отрицательно помотала головой и притянула к себе бокал. Пить не хотелось, просто остудить горячие руки.

— История с Алисой и моим братом наглядное тому подтверждение. Это твой кармический узел.

Я не была с этим согласна, но спорить тоже не хотелось.

— Кармический узел? — я усмехнулась в бокал. — Пусть будет узел. Какая — никакая, а определенность.

Маруся засмеялась.

Больше она не стала мне ничего говорить, просто принесла мне теплое и безумное мягкое худи с объемным капюшоном. С удовольствием закуталась и накинула на голову капюшон.

Я просидела над бокалом с коньяком больше часа.

Янтарная жидкость по-своему меня успокаивала. Я водила стеклянным дном по гладкой столешнице из темного дерева, коньяк так и не испитый мной выглядел жалко и не аппетитно. Ценители этого, по репутации, благородного напитка меня бы порвали на месте. Хотя… где-то я слышала, что алкоголь должен подышать. Мой так надышался, что выдохся. Сердобольный бармен пускал слезу чуть в стороне. Несколько раз он пытался отобрать у меня бокал и подсовывал другие напитки не алкогольные, а быть может он просто намекал: «Мы закрыты. УХОДИТЕ!». Но меня, дружок, просто так не возьмешь.

Несколько минут назад мимо нас, меня и бокала, прошла делегация во главе с еле передвигающим ноги Строковым Алексеем. Возле него хлопотала болонка. Или, как ее называл Алексей: «Марта — отстань».

Я… я… Я просто онемела от этой сцены. И вся такая онемевшая осталась сидеть на месте, не сказав ни слова, не окликну и не позвав.

Как там говорила Маруся:

«Кармический узел…»

И сейчас он вновь затянулся петлей на моей шее, мешая свободно дышать.

К хрeну все!

Плотно обхватила бокал и оторвала от столешницы.

— Марина, это вы?

Приземистый мужчина средних лет сверлил меня внимательным взглядом темных глаз.

— Я… — пискнула вопреки «удавке».

— Меня послал Алексей, попросил сопроводить вас в офис.

— Правда? — пискнула я, и такая «хлоп-хлоп».

— Вам надо как-то приготовиться или привести себя в порядок? — мужчина окинул меня нечитаемым взглядом. — Может, остались какие-нибудь незавершенные дела? Боюсь, нам придется уехать надолго.

— Конечно остались! — с излишним энтузиазмом воскликнула и одним махом, на эмоциях, опрокинула в себя огненную жидкость.

Сквозь слезы и кашель наблюдала, как вытягивается лицо мужчины, округляются глаза, а на губах повисает восклицание: «Ничего себе незавершенное дело!»