— Женщины вообще приносят одни неприятности! — выдал он, когда мы уже мчали по трассе в сторону небольшого городка, где местным участковым была обнаружена машина, на которой уехал Стас.

— Не наговаривай. Главное найти Глушкову. Можно сказать, что я отдаю кровный долг. Да и она один из пострадавших. Не забывай.

Захар вообще любил «бить» по больным точкам.

«Что с него взять⁈ Он же Скорпион, да еще и в год Змеи», — сказала бы про него Марта.

Нет, на самом деле я потратил огромные ресурсы, денежные и людские на поиски. Я — прагматик до мозга костей. Сейчас гоню, сломя голову, непонятно куда по незнакомой трассе. Кому сказать, я даже не менял рубашку за последние сутки. Как был в той с пятном от кофе, так и остался.

Захар же довольно усмехнулся, словно подловил меня на чем-то откровенном, но промолчал. И правильно сделал. Он должен давно привыкнуть, что я всегда прав, даже если сам в этом не уверен.

— Есть хочется, — проговорил он, но поймав мой предостерегающий взгляд, поднял руки сдаваясь. — Понял. Отстал.

За окном мелькали примечательные местные пейзажи. Было в них что-то суровое и по-своему привлекательное.

Марта говорила, что для любой эмоции можно подобрать цвет. В сером расцвете какой может быть цвет, кроме серого. Дура он. И зачем я ее сейчас вспомнил. Улетела и улетела.

Сразу и работа пошла. А с нашими старыми отношениями мы разберемся позже. Хотя какие отношения? Строить отношения, воспитывать детей с той, кто предаст любого ради своих интересов. На такое я не пойду. Прав в чем-то Захар, я действительно изменился.

Время покажет в лучшую ли сторону.

Мы же тем временем въехали, а небольшой городишко, где основу всех строений составляли одно и двухэтажные частные дома.

Навигатор вез нас дальше. Сложилось впечатление, что район был более бедным. Множественные деревянные дома, деревянные заборы, неплохая асфальтированная дорога. В целом, тоже было все неплохо.

Нужный нам автомобиль стоял почти на самой окраине. На самом виду. Стасик совершенно потерял страх.

Я выскочил первый, хотел обогнать пару полицейских, но меня ловко остановили, поймав за предплечье и отправив дожидаться результата операции в стороне у патрульных машин.

Сотрудники полиции приоткрыли не запертую дверь ловко вошли в дом. Да и зачем запирать? Дом был старый из красного кирпича, глазу не за что было зацепиться. Все как-то бледно, безлико. Только две натянутые веревки во дворе были полностью завешаны детскими вещами после стирки.

Собственно, ждать пришлось не долго.

Раздался женский визг, детский плач, мужской мат и на улицу в скрученном состоянии вывели, нет, не Вячеслава, а Зубра, кажется.

— Представься, сказал, — прикрикнул на скрученного мужика.

— Василий Зубров, — раздался от дверей испуганный женский голос, и на улицу выскочила растрёпанная полноватая женщина, на ходу запахивая халат, пряча цветастую сорочку от глаз. — Василий Александрович Зубров.

Поправилась она.

— Замолчи, Оля! Иди в дом! — выдавил Василий и попытался развернуться к женщине, но его грубо вернули на место.

Я заметил, как в дверном проходе мелькнули три детские мордашки, женщина ловко прикрыла перед их носами входную дверь.

— Что он сделал? — бросилась она к полицейским. — Он все время был со мной.

Кажется, она готова была разрыдаться.

— Ольга, иди в дом, я тебе сказал! — еще раз рыкнул на нее Зубр, дернувшись в руках бдящий полицейских.

Женщина остановилась, как вкопанная, и теперь уже молча провожала взглядом отдаляющихся мужчин.

Наконец, настала и моя очередь.

— Где Марина, подонок? — пользуясь тем, что мужчину крепко держат, схватил его за горло и поднял голову.

— Алексей Иванович, — закричал за моей спиной Захар. — Здесь же дети.

— Марину? — тем временем выплюнул ответ задержанный. — Не знаю никакую Марину.

Василий выглядел несколько обескураженным.

— Вячеслав выкрал ее несколько недель назад, вон на той машине, — бросил взгляд на черную развалюху у забора.

— Стас? Пару недель назад он просто просил у меня автомобиль.

— Был этот ирод у нас, — закричала плачущая Ольга. — Я сама ему ключи давала.

— Давала не давала, а Василий отправляется с нами. Все выясним. Тем более разбираться есть в чем. Иди лучше к детям. Мы вам позвоним и пригласим для дачи показаний.

— Мам! — послышался из дома крик, и Ольга, бросив последний взгляд на мужчину, поспешила в дом.

— Мам, ты плачешь? — донеслось детское лепетание.

— Нет, нет, — пробормотала женщина.

— Это же не впервой. Прорвемся, да? Сама так говорила, — послышался уже другой голос, кажется, мальчишеский.

— Прорвемся! — проговорила она, и закрывшаяся, наконец, дверь оборвала их дальнейший диалог.

— Кажется нашей блондиночки тут нет! — задумчива проговорил Захар, обводя взглядом запущенную и заросшую территорию дома. — А вам, товарищ Зубр, стыд и позор. Надо не людей похищать, а о своих близких заботиться. Дури много — можно и траву скосить.

Захар продолжал говорить что-то еще — я уже не слушал его наставления, как Василий поднял на меня взгляд, и тут у него появилось узнавание.

— Блондиночку? Фею что ли? Что с вами была? Помню такую.

И тут впервые за последнее время моя душа сделала пируэт: неужели я ее найду. Неужели она близко?

— Я скажу, но вы поможете моей семье, финансово, — Василий говорил торопливо, он понимал, что скоро у сотрудников полиции закончится терпение и больше возможности поторговаться не будет.

— Хрена лысого тебе, а не помощь, — подтолкнул его в спину конвоир по правую руку.

— Поможем, поможем, — вместо меня отчего-то ответил сердобольный Захар.

— Я не знаю где она, — медленно сказал Зубр, и я чуть было не закончил его монолог жирной точкой прямо в нос, даже сжал кулак. Не по-мужски так бить, но он того заслужил.

— Но это точно Стас. Он брал у меня машину, сказал на дело…

— Все пошли! — наконец, терпение у конвоиров закончилось, и они потащили его вперед. — Не слушайте его, Алексей Иванович. Сейчас наплетет с три короба. А вот в отделении мы с ним побеседуем нормально.

— Сказал отомстит вам и фее вашей… — на последних словах Василия затолкнули в «будку» и заперли.

Возвращались обратно медленно, в отвратительном настроении.

— Алексей Иванович, — неожиданно нарушил тишину Захар.

Я скосил на него глаза.

— Леш, давай поедим. На пустой желудок вообще все кажется хреновым.

По ходу нашего движения как раз была видна придорожная забегаловка. Вид которой откровенно не внушал доверия.

— Ладно диарея, так диарея, — приспустив квадратные очки на кончик носа, сделал неутешительный вывод брат, чем меня позабавил.

Спустя пятнадцать минут мы стояли около уличного мангала, и местный армянин ловко нанизывал маринованные куски шашлыка на крученные шпажки.

— Зря от куропатки отказались. Она сегодня просто вах! какая сочная.

Я был в таком отвратительном расположении духа, что просто отвернулся от разговорчивого продавца мяса и попытался уловить запах хвойного леса, что виднелся из-за здания кафе «У Гриши».

— Куропатка больше для женщин подходит. Мы хотим свинины! — выпятил грудь на удивление разговорчивый Захар. Кажется, сибирский воздух идет ему на пользу. Может, его здесь женить на ком-нибудь.

— Обижаешь, друг! — развел руки в стороны Ширак (так представился нам мангальщик). — Мои куропаточки любой свинье и в подметки не годятся.

— Что ж у тебя за свинина такая, что хуже курицы, — Захар почти уткнулся носом в ближайший кусок мяса.

— Я ж не про свою. Я про других. Вот везде пройти. Там…там… там попробуй. Лучше моей свинины нигде не найдешь. Вернешься и скажешь: «Ширак, друг. Давай мне только твою свинину!»

— Ну, смотри, — наконец, усмехнулся Захар. — Приду и скажу.