— И как, ты думаешь, я могу тебя спасти?

— Скажи ему, что говорил со мной и я все поняла и осознала. И что я обещала быть послушной. И не делать глупости. И вообще, вообще буду хорошей, прямо умницей. Не буду его расстраивать. Только пусть ничего маме не говорит. Я ж с тоски помру, если меня запрут.

Мне в голову приходит мысль.

— Ты действительно мне обещаешь?

— Да. — Быстро отвечает, потом резко поворачивает голову и растерянно смотрит на меня.

— Клянешься? Не в игре, в реале? — сверлю ее взглядом.

— Д-да…

— Ты обещаешь слушаться во всем Дэна и меня?

— Да! — она буквально выдыхает это из себя.

— Хорошо. Сядь рядом со мной.

Пауза.

— Кто-то обещал слушаться?

Перебирается, почти не поднимаясь, и садится очень близко сбоку от меня. От нее прямо чуть искры не летят от напряжения. Я не шевелюсь, лишь отворачиваю от нее голову.

— Покажи мне вчерашний купальник.

Опять пауза. Потом она поднимается. Через пару секунд поворачиваюсь. Стоит передо мной. В купальнике. Еще и покрутилась слегка. Поднимаюсь и подхожу ближе.

— А теперь тяночку — Смотрю в упор и улыбаюсь.

Она невольно обхватывает руками вокруг тела на уровне груди. В растерянности стоит неподвижно. Через время медленно качает головой.

— Нет, всему есть предел.

Зову пальчиком, продолжая улыбаться. Она нерешительно приближается. Беру ее ладони в свои.

— В большинстве безвыходных ситуаций все-таки есть выход. — Накрываю ее ладонями свои глаза. — Его нужно просто поискать.

Ее ладони медленно и нежно сползают по моему лицу. Едва мои губы начинают растягиваться в улыбке, как мне в корпус прилетает сильнейший удар, выбивший с меня четверть очков жизни. А боль не меньше, чем от вчерашнего кабана.

— Я обещала слушаться. Не бить я не обещала. И не стрелять в тебя я не обещала.

Когда я немного отошел, мы выдвигаемся в обратном направлении. Приказ воспринимается без особого энтузиазма, но без споров.

Дойдя до моста, выходим из игры на том же месте, где и начали.

***

Дэн оборачивается на топанье Энжи, та бросается ему на шею.

— Дэнчик, миленький, я буду слушаться и глупости не буду делать. Только не сдавай меня предкам, пожалуйста. Вот у Краша спроси, я пообещала, честно.

Тот квадратными глазами смотрит на меня. Я пожимаю плечами.

— Ты ее бил там, что ли?

— Я ее нет.

— Пытал? — Дэн улыбается.

— А что, можно было? — Лыблюсь в ответ. — Но слушаться-таки обещала. Даже нас обоих. Вроде бы даже слово держит.

— Точно пытал. — Дэн ржет в голос.

Энжи стоит выжидающе. Наконец оба поворачиваемся к ней. Дэн снисходительно обнимает ее за голову, прижимает на секунду к себе. Она снова повисает на его шее. Я делаю шаг в сторону.

— Я вот что думаю, Дэн. Тебе не надоели слоники в офисе?

Во мне прожигается взглядом дырка размером с земной шар.

— Слышала? Завтра чтоб была в человеческой обуви. Гамнодавов чтоб я больше не видел.

Она делает мученическое лицо.

— У меня нет ничего другого, у меня вся обувь такая…

— Не вопрос. — Поворачивается ко мне. — Сможешь проследить, чтоб она фигню не купила?

Киваю. Дэн не глядя достает из кошелька приличную сумму, отдает мне.

— Все, дуйте по магазинам и на обед.

Идем по улице, показываю на первый приличный бутик. Энжи крутит головой.

— Ты что, там такие цены.

— Ты видела, сколько твой брат выдал тебе на туфли.

— Ты его укусил, — она делает страшные глаза, — он заразился и стал мажором? И теперь будет сорить деньгами?

— Типа того. У меня ко всем особенный подход.

Битый час она рассматривает обувь, не померяв ни одной пары. Начинаю наблюдать и вижу, как она в пятый раз берет в руки одну и ту же, явно любуется, а потом заставляет себя поставить на место. Губа не дура, со вкусом, как всегда, все в ажуре. Если бы выбор делал я, то выбрал бы именно их. Подхожу.

— Померяй. — Показываю на запавшие ей в душу.

— Ты что, они капец какие, наверное, даже в этом магазине самые дорогущие.

Молча веду ее к креслу, усаживаю. Сам присаживаюсь рядом на корточки. Она выскальзывает из своих босоножек на тракторной платформе сантиметров в двенадцать. Девушка-продавец протягивает пару прозрачных коротких носочков и отходит. Энжи протягивает руку, я делаю вид, что не замечаю этого. Когда я беру ее ногу в свои руки, она перестает, кажется, даже дышать. Провожу ладонью по стопе и чувствую, как выгибается ее спина. Искоса наблюдаю за ее покрасневшим лицом и закушенной нижней губой. Даже когда я заканчиваю, она не шевелится. Беру за руки и поднимаю. Первые пару шагов она делает чуть ли не в страхе, что ажурные туфли исчезнут или развалятся. Золушка, блин. А потом ее лицо расплывается в улыбке безмятежного счастья. Подхожу к продавцу и идем с ней к кассе.

— Может, вам нужны были свадебные?

Сначала вопрос до меня не доходит, потом начинаю про себя тихо ржать. Внешне же просто качаю головой. На кассе какая-то заминка. Кассир шепчет что-то продавцу. Меня просят минутку подождать. Возвращаюсь к Энжи и тут меня таки разбирает смех. Рассказываю, о чем меня спросила продавец, и с удовольствием наблюдаю, как едва схлынувший румянец снова заливает ее щеки. К нам подходит продавец с пакетом. Извиняется за задержку и отзывает меня.

— Ваш заказ оплачен. Заходите еще.

— Как это? — Я реально не понимаю.

— Я не могу сказать, кто, но поверьте, я уверена, что это из добрых побуждений. Я пообещала не разглашать личность этого человека.

В полном недоумении возвращаюсь. Попытка все-таки всунуть деньги ничем не закончилась. На вопросительный взгляд Энжи лишь покачал головой.

— Все в порядке. — Показываю на пакет с босоножками. — выкидываем?

— Щаз! — Она состроила озорную мордаху. — А если опять кому-нибудь врезать понадобится?

Покрутилась перед зеркалом. Притянула меня к зеркалу, стала рядом.

— Блин, какая я теперь мелкая.

Когда мы вышли из магазина, я остановился.

— Шнурок развязался, сейчас догоню.

Присев, внимательно осмотрелся по сторонам. Когда я нагнал Энжи, остановилась она.

— У тебя нет шнурков, Колись.

— Хотел кое-что проверить.

— Что именно?

— Теперь я знаю, зачем ты носила вот это. — Показываю пакет, на вопросительный взгляд продолжаю. — Чтобы те, кто увидит тебя в игре, не могли вычислить в реале по походке.

Она на пару десятков секунд зависает, потом пытается меня стукнуть.

— Извращенец!

— Я уже говорил, я эстет, любитель прекрасного. Как художник, ты должна меня понимать.

— И что же тут такого прекрасного? Ты так часто затрагиваешь эти темы, что мне иногда кажется, что ты озабоченный.

— Ничуть. Просто ты не представляешь, какой кайф наблюдать, как ты каждый раз краснеешь.

Снова успешно уворачиваюсь. На обед решаем не идти, ограничившись мороженым. Садимся на открытой площадке за самый удаленный столик.

— Сережа…

Я напрягаюсь, она впервые назвала меня по имени. И тон какой-то странный.

— … Я все понять не могу или поверить. Вот ты говорил про себя, что ты такой, как те или даже хуже. Неужели ты также к девушкам относился?

— За волосы так точно никого не таскал.

— Я вообще про отношение. — Она замялась, опустила глаза. — Про мясо.

— Мне не нужно было никогда никого принуждать. Не хочу хвастаться, но желающих стать моими девушками хотя бы на вечер всегда было больше, чем надо. Деньги очень сильно влияют на популярность.

— И где они теперь?

— Деньги?

— Те девушки?

— Там же. С моими бывшими приятелями или с кем-то другим, у кого есть деньги.

— А они тебе нравились.

— Я не шучу, когда говорю, что я эстет. Рядом со мной всегда были самые красотки.

— Я не о том. Ты любил когда-нибудь кого-то?

Пытаюсь сострить, но натыкаюсь на ее взгляд.

— Нет. Интерес какой-то мог быть, а так, чтоб…

— А какие девушки вызывали у тебя интерес? Послушные?