Птеродактиль вёл себя спокойно, застыв на верхушке горы, никак не проявляясь. Это радовало, но осторожность я не терял. Хотя, всё, что я можно, я уже сделал. Поздно вечером, перед сном, я сварил ещё одну порцию яда, за ночь он настоялся, и теперь можно вновь окунать наконечники стрел и продолжать битву.

Правда, стрел у нас осталось немного, и не самые хорошие, да и вообще, лучше уж кидать в ящера дротики с ядом, у них лезвия длиннее. Но даже и это не гарантировало нашей победы. Ладно, хватит размышлять, пора действовать.

Дав отмашку, я уселся на верблюда, также поступили и остальные, и мы выдвинулись к горе. Добрались мы гораздо быстрее, чем предполагали, и скоро небольшая гора, которую вполне можно назвать отдельной скалой, конечно, очень высокой, предстала перед нами. Снизу ящера, сидящего в гнезде, оказалось не видно, только тень от скалы нависала над нашими головами. Я спешился и бросился искать вход в подземелья.

Вскоре моя догадка подтвердилась, и я действительно обнаружил вырубленную прямо в скале дверь, размером немного меньше моего роста. С опаской взглянув наверх, я начал её пристально рассматривать. Дверца имела самый, что ни на есть, обычный вид, лишь только на верхней её части, приглядевшись, я заметил нечёткий и почти невидный рисунок, изображающий Баала. Ветер, песок и время поистёрли это изображение, практически скрыв его от глаз, да и сама дверца затерялась среди камней и нашлась только благодаря упорным поискам и моим примерным расчётам её расположения.

Очистив дверь от пыли, я начал искать возможность её открыть. На её поверхности не имелось ни ручки, ни скважины и, кажется, она вообще открывалась только изнутри. Я в отчаянье уставился на дверь. Даже надежды на то, что её можно открыть с помощью амулета, у меня не осталось. Что же делать? Думать и ещё раз думать!

Я застыл, мозг лихорадочно заработал, и тут вдруг Ап позвал меня.

— Хозяин⁈ Смотри! — я перевёл взгляд туда, куда он показывал.

Недалеко от дверцы я рассмотрел аккуратно вырубленные в скале ступени. Сейчас я их совершенно не заметил, но определённо их тут кто-то вырубил, неизвестно с какой целью.

Впрочем, взглянув внимательнее, я понял, что они ведут прямо на вершину скалы. Оооочень интересно!

Я подошёл к ним, рассмотрел и, задрав голову вверх, понял, что нужно забираться по ним, как бы не хотелось, но очевидно, что разгадка входа находилась где-то на вершине, заодно, и в гнездо ящера смогу проникнуть.

— Так, я иду наверх. Ап, дай мне своё копьё, мне придётся опять сражаться с Попобавой.

— Не ходи, хозяин, ты погибнешь. Там страшно!

— У меня нет другого выхода, я пойду всё равно, а страшно бывает, когда ты не можешь ничего сделать. А я сделать смогу.

Забрав копьё у Апа, я стал подниматься вверх. Обмазывать сразу ядом его наконечник я не стал. Мало ли, придётся на него опираться, а если я ненароком порежусь, то самому станет плохо. Ступеньки обвивались вокруг скалы и оказались настолько крохотными, что приходилось больше думать о том, как бы не сорваться, чем о нападении птеродактиля. Пришлось опять пить зелье ловкости, а то любое неосторожное движение могло привести к большим проблемам.

Держа копьё наперевес в качестве балансира, я стал медленно подниматься наверх. Идти получалось крайне тяжело, к тому же, подул ветер. Схватиться для подстраховки оказалось не за что, разве что за воздух. Сейчас я чем-то напоминал скалолаза, только без страховки и снаряжения. Конечно, это гора не Монблан, но и я не альпинист.

В конце концов, я приноровился, убрал копьё за спину, а в руку взял кинжал, которым и цеплялся за скалы. Шаг, ещё один, и ещё, так и продвигался медленно вперёд. Примерно через час у меня стала затекать спина, а ноги отяжелели, как будто налились свинцом. А прошёл я только половину пути, так я только к ночи достигну вершины, а не хотелось бы.

Останавливаться сейчас невозможно, разве чтобы принять ещё одно зелье, которое придаст мне сил. Я замер, держась одной рукой за скалу, а другой — доставая и откупоривая очередной флакон. Выпил его залпом и продолжил путь. Сил ощутимо прибавилось, и я пошёл немного быстрее.

Шёл я примерно ещё около часа, когда почти достиг вершины и смог увидеть тело ящера и почувствовать его запах. С вершины свешивались кончики его крыльев, да и догадаться несложно о его местонахождении. Я замер, моё дыхание невольно участилось, я откровенно трусил, не зная, как дальше поступить. Вроде, всё делаю правильно, но возможны нюансы, ведь сейчас птеродактилю ничего не стоит скинуть меня вниз одним легким движением своего крыла. Да что там движением, даже одним дыханием, таким зловонным, что я сам упаду вниз от такой удушливой волны.

Жаль, здесь нет респираторов и запах гниющей плоти, плохого пищеварения и гноящихся ран бьёт, что называется, наповал. Так я простоял несколько минут, растерянно прислушиваясь и принюхиваясь, пока, наконец, не решился. Ну, а решившись, смочил наконечник копья ядом и резко полез наверх, преодолевая последние разделяющие нас метры.

Птеродактилица лежала неподвижно, бессильно раскинув крылья, она чувствовала, что её время прошло. Да, она была стара, как этот мир, и могла бы прожить гораздо больше, но не смогла победить пришельцев. Мелкие животные (в её представлении) смогли нанести ей смертельные раны, и теперь она умирала от яда, что отравлял её тело.

А ещё тот внезапный удар оружием старого врага! Удар, который буквально прожёг её тело болью, добавил ей страданий и ускорил гибель. Жаль, что она не решилась вновь лететь обратно, чтобы уничтожить своего врага, а сейчас просто уже и не могла. Ночь и яд вытянули из неё последние силы, и она могла только смотреть на мир с высоты своей скалы. Больше ни на что сил не осталось.

С каждым часом ей становилось всё хуже и хуже, и когда вечером появился её враг, что смог самостоятельно взобраться на скалу, птеродактилица могла только шевельнуть клювом и, раскрыв его, громко щелкнуть прямо перед носом человека.

Мелкое животное, называемое человеком, вскинуло тонкую палку с острым наконечником и с размаху ударило её в незащищённое брюхо. Она даже не дёрнулась, не в силах ему помешать, а ведь всего день назад она разорвала бы его лишь одним движением своего когтя! Сейчас же она оказалась даже не в состоянии сбросить его со скалы. И, тем не менее, она попыталась это сделать, шевельнув правой лапой.

Человек вскрикнул, упал, скатился к краю вершины, но удержался, зацепившись кинжалом. Какое-то время он боролся, а когда смог вновь забраться на площадку, она уже оказалась мертва. Последняя порция яда мгновенно добралась до её сердца и, парализовав сердечную мышцу, заставила тело умереть.

Я стоял, как заворожённый, глядя на убитого мной монстра, со смешным названием Попобава, вот только сейчас мне было совсем не до смеха. Летающий ящер настолько оказался силён, что мне просто повезло его убить. Даже в полумёртвом состоянии он чуть не погубил меня, в последний момент я успел ударить отравленным копьём ящера, ускорив его конец, но он чуть не скинул меня в отместку. Точнее, скинул, но я смог удержаться, буквально чудом, готовый к такому повороту.

Теперь же я просто стоял перед мертвым ящером, понимая, что дело сделано, но, не зная, что теперь делать дальше и как набраться сил перед новым заданием. Зелье бодрости всё ещё действовало, и мне хватит сил, чтобы спуститься вниз. Конечно, это окажется ещё сложнее, ведь мне предстоит аккуратно донести яйцо древнего ящера.

За это время солнце ещё больше опустилось к линии горизонта, и я, находясь на вершине горы, мог полюбоваться чудесными видами, открывшимися мне со всех сторон. Но дать волю эмоциям и созерцать прекрасное мешало осознание грозившей опасности мне и моим спутникам, ожидающим внизу. Карлики ведь не испарились и не сбежали в далёкие дали, а готовились расправиться с нами.

Переведя дыхание, я подошёл ближе к птеродактилю и стал рассматривать его. Да, тут явно достаточно материала для трофеев: одни только когти чего стоили, а ещё есть мощный то ли клюв, то ли звериная пасть, с рядом острых, пилообразных зубов. Стоит, пожалуй, поработать над клювом, чтобы отрубить его и скинуть вниз, но это долго и явно нужно делать не сейчас. Я стал осматривать всю площадку, потом, вспомнив, что мои спутники ничего не знают о моей судьбе, встал на край скалы и начал им кричать: «Я убил Попабаву, он мёртв!»