Подышав свежим утренним воздухом и дождавшись, когда солнце поднимется над линией горизонта, я подошёл к Раму. Он сидел в углу подвала, обхватив рукой голову, и молчал.

— Рам! — обратился я к нему.

— Что тебе, Егэр?

— Надо возвращаться на холм. Людям нужен отдых.

— Нет, — покачал он головой, — мы должны снова лезть вниз.

— Лезть вниз? Это чтобы всем явно погибнуть? Пещерники уже захлопнули дверь, и мы не сможем её открыть вновь. Этот путь закрыт, по крайней мере, сегодня. Люди, да и мы с тобой, должны выспаться и вновь идти на штурм.

— Нет!!! Мы не сможем атаковать второй раз. Мы не откроем больше дверь, потому что у меня нет другого ключа.

— Значит, пойдём дорогой проклятых.

— Мы не должны идти дорогой проклятых, — взвился Рам, но как-то уже вяло. Всё же, его душевные силы оказались на исходе. — Не должны, и не пойдём.

— Нет, так дело не пойдёт. Для меня становится делом чести дойти до храма, и если мы не смогли пройти через подземелье, то попробуем пройти поверху. Думаю, что где-то на дороге есть ещё один вход в подземелья, я не верю, что карлики ходят только в город и только по подвалам. Им нужно что-то жрать, а город пуст уже пару веков, в нем нет еды и воды, значит, они берут её не здесь. И даже если представить, что они людоеды, то всё равно им нужна и какая-то другая еда. А если так, то они выходят наружу в скалах, что находятся за городом. Я заметил, что вокруг города растут фруктовые деревья, эти деревья плодоносят, и кто-то собирает их плоды.

— Это обезьяны, — вяло отмахнулся от меня Рам.

— Это могло оказаться так, но я не видел здесь ни одной обезьяны. Вообще ни одной, и это необычно, значит, их отгоняют карлики, убивая. А сами жрут фрукты и собирают зёрна с чахлых полей. Охотятся они ночью, как в горах, так и в саванне, и не остаются без мяса. Но ты прав, они мелкие и слабые, поэтому могут найти пищи очень мало.

— Я не верю тебе.

— Да наплевать, веришь ты мне или нет, — резко вышел я из себя. — Не хочешь смотреть правде в глаза, отвернись, но от этого она не изменится, и как бы ты не отворачивался и не жмурил глаза, она не поменяется. Пещерники сегодня потеряли очень много воинов, очень. Когда они это поймут, то ужаснутся и перейдут к глухой обороне. Они совершили ошибку, напав на нас, за что и заплатили сполна. Теперь наш ход, и его необходимо тщательно продумать. Людям нужен отдых, надо идти к холму, занять вокруг него оборону и дать попеременный отдых людям.

Рам долго молчал, уставившись в одну точку, но долго так продолжаться не могло, закончилось и его молчание.

— Решайся, Рам, — подтолкнул я его к действиям.

— Хорошо. Манул, отводи людей к холму, не забудьте никого. Мы должны отдохнуть до вечера, а потом будем думать.

— Слушаю и повинуюсь, — сказал по-аксумски Манул, и стал отдавать указания своим людям.

Примерно через час весь отряд стал отступать из города, возвращаясь к холму. Все убитые были захоронены на окраине, а раненые, благодаря моему вмешательству, спасены, теперь дело за малым: выждать и вновь напасть. Мы должны победить и проникнуть в храм Баала. Теперь это стало для меня делом чести, а кроме того, Манул явно рассказал о наших приключениях своим людям, после чего мой авторитет в отряде возрос многократно.

Это мне пригодится в будущем, я надеюсь, что смогу стать для них больше, чем солдатом удачи и наёмником. Потом я постараюсь реализовать это уважение материально, ведь на очереди окажутся враждебные прибрежникам кочевые племена саванны, что примыкает к океану. И кое-какие мысли на возможность их подчинения у меня уже имелись.

Прибыв к холму, Манул стал делить людей на смены дежурства и отдыха. Мы же с Рамом просто завалились спать. Мой сон охранял Ап, а сон Рама, наверное, Манул или кто-то из его людей. Люди высыпались и менялись, заступая на охрану. Так прошёл весь день, и к вечеру смогли отдохнуть все люди отряда, включая и Манула. Нас никто не беспокоил. Так прошел день, наступал вечер, а с ним и необходимость принятия нового решения. Каким оно будет? Скоро узнаем.

Яркий огонь костра подсвечивал тёмное небо и немного разгонял сгустившуюся тьму. Костёр получился небольшой, потому как в саванне мало деревьев и, соответственно, дров, а больше ничего горючего мы не обнаружили. Город же оказался вычищен от мебели и дерева. Лишь на берегу океана имелась возможность найти плавник, принесённый сюда штормом или приливом.

Увы, в это время кораблей по морю ходило катастрофически мало, да и что это были за судна? Жалкие триремы или биремы, а то и ещё худшего качества кораблики. То ли дело семнадцатый век, когда море бороздили многочисленные флотилии трёхмачтовиков, они, соответственно, частенько терпели кораблекрушение, вознаграждая жителей побережья, как имеющимися товарами, так и деревом, и парусной тканью.

Ночь затаённо молчала, влажно дыша свежим морским бризом, приносимым со стороны океана. От города же ничего не поступало, только сухой, пропахший какой-то гадостью воздух. Ну, в том сомневаться и не приходилось. Я сидел возле костра, молча подкидывая в него сухие травинки и мелкие веточки, которых достаточно набрал вокруг холма. Рам расположился напротив меня, а справа от него также молча смотрел в огонь Манул.

— Что ты намерен предпринять, Рам? — начал я разговор.

— Искать вход.

— Где?

— В подземельях.

— Мы там уже были. Как ты намерен открыть первую дверь, что выходит в два коридора?

— Мы не пойдём там.

— А где пойдём?

— Через тот вход, который напрямую ведёт к разлому.

— Это бесполезно.

— Ты же делал там мостки?

— Делал… — и тут мне в голову внезапно пришла мысль, что я дурак. Как я мог забыть о том, что можно просто перебежать через мостки, а не обегать вокруг, возвращаясь тем же путём, которым мы пришли туда. Вот же я дурак! И ведь вылетели знания этой возможности из головы в горячке боя. Хотя, нас атаковали со всех сторон, и ещё не факт, что, пробегая по мосткам, я не мог получить несколько стрел или дротиков в спину или ноги. Так что, всё, что ни делается, к лучшему. Наверное…

— Мостки уже, скорее всего, скинули, хотя, возможно, дверь карлики закрыть не смогли.

— Вот именно, что не смогли, — загорелся этой мыслью Рам.

— А через разлом как ты собираешься перебираться? По воздуху?

— Что-нибудь придумаю.

— Что? Что ты придумаешь?

— Что-нибудь.

— Ты уже придумал, да так, что весь отряд потерял, и если бы не прибрежники, то и сам остался в подземельях, — не выдержав, в сердцах вскричал я.

— Я всё делал правильно, не тебе меня судить. Ты допустил гибель Криша. Ты виноват в том, что он погиб! — парировал Рам.

— Я⁈ А может быть, это сам Криш лез на рожон, да ещё и постоянно прятался за моей спиной? И теперь я виноват? А что же ты, когда бежал, не задумывался о том, что я ухожу последним и может не смогу выйти из подземелья и останусь там? А⁈ Ты сбежал, бросив меня одного, и после всего ещё и обвиняешь в нарушении договора. Договор я выполнил, но мы не смогли войти в храм. А договор наш предусматривал, что я вас доведу до города и храма. Мы вошли в него, но не смогли захватить. Поэтому, с этого момента я свободен от всех своих обязательств. Ты не выплатишь мне награду, и теперь вообще непонятно, как вернуться обратно.

Рам вскочил, сжав кулаки, но остановился. Ярость и здравомыслие боролись в нём, пока это противостояние не сломило его волю, и он сел обратно, надолго замолчав. Сказать ему было нечего, ни о какой награде речь уже не шла, да и кто всерьёз на неё надеялся? Я, что ли? Вовсе нет.

— Так что, Рам?

— Ты прав, единственный путь, что нам остался — дорога проклятых, но тогда я нарушу своё слово, что дал Химу. Он приказал мне идти только подземельями, через потайной ход, который я должен был найти. Если я нарушу своё слово, то не выполню его задание.

— Я думал, что твоя задача проникнуть в храм Баала.