— Не знаю, — пожал тот плечами. — Само получается.

Я уже понял, что мне в отряд отдали балласт — тех, кто был абсолютно бесполезен на передовой. Все верно, зачем нужны такие сомнительные дары — пускать из носа дым, вытягивать один палец, призывать насекомых, делать из пыли шарики? А так и они при делах будут, и начальству не мешают.

Настоящие дарованные, те, кто из родовых кланов, сейчас на передовой. Их дар — настоящий дар, а не вот это вот все, — используется в самом настоящем бою.

Я оглядел стоящих. Что можно было с ними сделать? Какие с них магические конструкты можно требовать?

Невольный вздох обреченности вырвался из груди.

Ладно, что-нибудь придумаю. Не навечно же я тут. Месяц только продержаться.

— Итак, — обреченно, смерившись с обстоятельствами, произнес я. — Двинули к старшему заготовительного участка. Будем…

Договорить я не успел. По гарнизону пронзающим жалобным звуком начала растекаться сирена — сигнал тревоги.

— Что это? — испугано воскликнул Остап, смотря на столб с громкоговорителем.

Я лишь пожал плечами. Хотел бы и сам знать, что это за сигнал и что в таких случаях необходимо делать, куда бежать и где прятаться.

Из одного из ангаров начали выходить солдаты — все были работниками древесного цеха, поэтому и вид был соответствующий — в опилках, пыли, стружке.

— Что случилось? — спросил я одного из парней.

— Разведка вернулась, — ответил тот.

Голос его был напряжен.

— Какая разведка? — не понял я. — Я думал это сигнал тревоги.

— Так и есть. Оповещают, что Врата открываются — чтобы разведотряд впустить. Они с первого круга прибыли.

Мне стало интересно.

Я оглянулся в сторону Барьера, через некоторое время и в самом деле обратил внимание, что расположение некоторых частей стены изменено.

— Пошли посмотрим? — предложил Остап.

Я согласился.

Мы вышли с участка, остановились возле центральной дороги — оттуда открывался вполне нормальный вид на происходящее, да и не далеко ушли от основного своего производства.

Отсюда было видно что там, за открытыми Вратами Барьера, была густая тьма. Я удивился увиденному. Стоял день, солнечный, жаркий. А там — непроглядный мрак. И несколько десятков фонариков, освещающих путь идущим, змеей ползущие к Вратам.

Разведотряд понес сильные потери — это было видно по носилкам, которые несли идущие.

— Раненые! — раздался впереди голос начальника гарнизона. — Медслужбу сюда! Срочно!

Но медслужба уже была на чеку. Несколько человек подбежали к идущим, перехватили носилки и понесли в лазарет.

Остальные пришедшие, кто мог передвигаться на своих двоих, уныло побрели к дому офицеров.

Я глянул на одного из раненных… их сердце мое кольнуло. Знакомое лицо.

Я рванул по дороге, прямо туда, к Вратам.

— Максим Петрович! — крикнул Остап. — Нельзя туда!

Но я его не слушал. Я видел раненного — изувеченного какой-то страшной силой и еще живого и мне самому становилось больно.

— Андрей! — крикнул я уже подбегая к лежащему.

Санитары попытались меня отстранить, но я рявкнул:

— Это мой друг. Мы вместе в Школе учились.

Поняв, что возможно наша сегодняшняя встреча будет последней, санитары остановились, дали обмолвиться парой слов.

— Ты как здесь оказался? — спросил я, оглядывая парня.

Этот был тот самый Андрей, мой друг, с которым мы учились, дружили, весело проводили время в Школе. Тот, который однажды спас меня от Герцена на Дикой Охоте.

— Да вот, служить пришел, — не весело улыбнулся тот. — Как увидел по телевизору, что набор объявил, так и пошел. А меня в разведроту сразу отправили. Сам же знаешь, как я могу бесшумно передвигаться.

— Помню, — кивнул я. — Так и познакомились!

— Ага! Помнишь, как я к тебе спящему подкрался?

Андрей скривился от боли.

— Что там, за Барьером, случилось? — спросил я, поглядывая на тьму, царящую за Вратами.

— Там… там… — глаза Андрея подернулись белесой пленкой. — Там… Никита Бартынов… там твой отец… там все… там все…

Изо рта Андрея начала выступать густая белая пена.

— Ему плохо! — крикнул санитар. — Срочно — в лазарет! Инъекцию адреналина!

— Я могу ему помочь! — кинул я санитарам. — Я знаю несколько магический конструктов, которые…

— Нет! — отрезал один из них. — Уставом запрещено чтобы посторонние помогали!

— Но я…

— Запрещено!

Андрея утащили прочь.

— Максим Петрович! — ко мне подошел Остап. — Нам сюда нельзя — не наша территория. Накажут.

Он потянул меня прочь.

Я нехотя поднялся, проводил Андрея взглядом, запоминая в какую именно дверь его заносят. Обязательно к нему загляну на досуге — чего бы мне это не стоило.

Мы вернулись к заготовительному участку. Там нас ждали остальные члены отряда, живо споря о том, можно ли при помощи щелчка Тоджихона раскромсать мошонку начальника гарнизона. Сошли на том, что нельзя — у начальника наверняка там какая-нибудь ракушка с защитой стоит для таких возможных инцидентов.

— Пошли внутрь, — приказал я.

Мы вошли в темный ангар, где, как оказалось, трудилось множество солдат. Кто-то таскал коробки, кто-то сшивал какие-то мешки, кто-то гремел склянками, переливая жидкости в разные сосуды. Каждый был занят своей работой и никто даже не поднял на нас взгляда.

Среди них ходил парнишка, с огромным журналом и огрызком карандаша, что-то все время записывая и подсчитывая.

— Костя, зеленого сколько осталось?

— Пять ящиков.

— Маловато.

— А я что сделаю? Рожу что ли?

— Ладно, не дерзи, будем изыскивать, — парень записал в журнал. — А бацилл сколько?

— Два короба.

— Нормально, — вновь записал. — Еще хватает.

— Извиняюсь, а как нам найти Гамильтона? — вмешался я.

Парень оторвался от записей, подошел ко мне.

— Я Гамильтон. А вы кто?

— Фельдфебель Вяземский, по приказу начальника гарнизона.

— А, понял кто такие! — кивнул парнишка. — Мне передали уже. Заходите. Вас мы определим на заготовительный участок по магическим конструктам. Вы ведь дарованные?

— Ага, дарованные, — кивнул я, едва сдержавшись чтобы не разразиться бранной руганью.

— Ну вот и отлично, значит разберетесь.

Мы прошли вглубь ангара, почти в самый его конец, где располагалась небольшая комнатка, тесная, заполненная какими-то коробками и склянками.

— Вот здесь вы и будете работать.

Вот вам формуляр с указанием всех расходных материалов и их кодов, вот инструкция по созданию магических конструктов. Вот таблица погрешностей. Я честно не знаю зачем она нужна — ее прошлые ребята составили, сказали передать тому, кто после них будет работать.

Я принял документы. Каждый был толщиной с книгу.

— Ладно, можете приступать к работе. График и план выполнения я принесу позже. Пока разбирайтесь.

— План? — скривился Шталин.

— Конечно, — кивнул Гамильтон. — План объемов работ. Надо выдавать нужное количество, каждый день. Иначе наряды вне очереди. Все-таки война идет, ребятки, тут не до отдыха.

Вновь на улице завыла сирена.

— Что такое? — спросил я. — Опять разведотряд вернулся с задания?

— Нет, — покачал головой Гамильтон. — Хуже. Гораздо хуже.

Сирена захлебнулась в собственной вое.

— Да что там случилось? — не выдержал Шталин, поглядывая на Гамильтона.

Парень не ответил.

Сирена выла протяжно, как раненный зверь. На этот раз звук ее был гораздо громче и дольше.

Стало понятно — ситуация из ряда вон выходящая.

Мы вышли в основной цех — там тоже никто не работал. Все стояли и слушали этот жуткий протяжный вой, пронзающий тело.

— Чего встали? — прикрикнул Гамильтон, глядя на своих подчиненных.

— Так ведь это… сирена… — произнес один из парней.

— И что? Сирена не для тебя. У тебя конец рабочего дня гудок оповещает, вот его и слушай с открытым от радости ртом. А это…