Это что, тот, который топором пятерых приставов зарубил? Ох, компашка просто блеск собирается.

Клим Журавлев — ефрейтор

Антон Рябов — рядовой

Иван Ходун — рядовой

Михаил…

Я не поверил своим глазам. Последняя фамилия резанула глаза. Он то какого ляда тут?! Хотя, все верно, у этого кадра есть магические способные, которые я уже успел увидеть и даже почувствовать на себе.

Мелким шрифтом в самом конце списка значилось:

Михаил Шталин — рядовой

Прошла ночь, муторно, тяжко. Снились кошмары. Снился Барьер. Казалось, что он был живым существом и наблюдал за мной, молчаливо, строго, осуждающе.

Проснулся я от крика дневального.

— Подъем!

Команда вырвала меня из сонного тумана как зуб из десны — резко, неожиданно, с болью.

Засуетились солдаты, начали живо одеваться.

— Медленно! Медленно одеваетесь, мухи сонные! — кричал дежурный, подгоняя самых нерасторопных пенделем. — Норматив — тридцать секунд. Когда будут стрелять — никто вас ждать не будет! Живее! Еще живее!

Наконец все были в сборе и построены.

— На первый-десятый рассчитайсь! Все встали по своим номерам. Группами сейчас по очереди пойдете к начальнику трудового периметра. Он будет вас распределять. Да не всей толпой сразу, дебилы! По группам говорю! Сначала все первые, потом — вторые, третий. И так далее. Вяземский!

— Я!

— Ты берешь своих пришибленных и дуй на заготовительный участок. Там уже ждут — предупреждены.

— Есть!

Я вышел из строя, зачитал все фамилии.

— Шаг вперед!

— Что? — Шаталин был явно удивлен, услышав среди названных и себя.

— Вы поступаете в мое распоряжение, — ответил я.

— Да хрена лысого!

— Ты как с фельдфебелем разговариваешь, пыль сапожная?! — рявкнул дежурный, отвесив Шталину крепкий удар в живот.

Тот согнулся, застонал.

— Тебе велено было выйти — значит выходи. Будет команда болтать — тогда и будешь болтать. Я тебя заставлю старших по званию уважать!

Шталин нехотя вышел.

— Вот и отлично! — кивнул дежурный. И обратился ко всем вышедшим: — Солдаты! Это, согласно приказа пятнадцать бэ тире восемь, ваш новый командир, фельдфебель третьего ранга Вяземский Максим Петрович. Вы поступаете в его распоряжение. Не слышу ответа!

— Так точно! — не стройно ответили те.

— Отлично! Вяземский, уводи их с глаз моих долой. Чем меньше тут дарованных будет, тем мне спокойней.

— За мной, — махнул я рукой и пошел к выходу.

— У-у, буржуй! Уже успел кому-то на лапу дать, чтобы заграбастать меня в рабство! — проворчал Шталин, плетясь в конце строя.

Мы вышли на улицу. Там уже занимались бойцы, отрабатывали приемы, бегали, отжимались. Я сразу почувствовал на себе множество взглядов.

Со стороны наш небольшой отряд выглядел и в самом деле любопытно и причудливо. Словно среди всего набора отобрали самых не подходящих под параметры солдат людей и сформировали из этого могучую кучку. Мелкие, загорелые, похожие на тараканов Шавкат, Тахир и Тоджихон Еркимбаевы, огромный, как дуб, молчаливый и хмурый Раш Ар-Рауд, Шаталин, злой, едва не метающий молнии, Бобков — сутулый, похожий на креветку. М-да, компашка подобралась что надо.

Мы прошли через плац, вышли на небольшую площадку. По указателю направились к северным строениям.

На стене одного из ангаров прочитали:

51-2. Заготовочный участок.

Отв. за пож. безоп.: Гамильтон Л.Ф.

— Нам сюда, — произнес я.

Отряд остановился.

— Что мы тут потеряли? — пробурчал Шталин, оглядываясь.

Место на военную базу и в самом деле мало чем походили — стеллажи с досками, несколько куч белого песка, обтянутые брезентом, коробки, ящики.

— Будем работать. Таков приказ начальства.

От слова «работать» Шавкат, Тахир и Тоджихон заметно оживились. Раш Ар-Рауд напротив, скис.

— Начальник, деньга будут платить за работу? — спросил Шавкат, буравя меня хитрым азиатским взглядом.

— Будут, — закипая от злости, ответил я. — У начальника гарнизона, товарища Шелии-Максютова Сергея Марковича, расчет в конце смены попросите.

Узбеки обрадовались еще сильнее.

— А что надо делать? — спросил худощавый парень с ярко-голубыми глазами. Кажется, его звали Остап Бердичевский.

— Магические заготовки, — ответил я. — Должны какие-то формуляры выдать — по ним и будем штамповать. Кто-то в школе магической обучался? Навыки создания конструктов знает?

На меня посмотрели как на идиота. Тягостное молчание было ответом.

— Что, никто не учился?

— Мы учился! — гордый собой, ответил Тахир. — В средний школа Азиатского восточного удела. До шестого класса. Шавкат до седьмого.

— Это была магическая школа? — с сомнением спросил я.

— Конечно магическая! Считать научили — деньги считаем. Писать научили — записываем кто сколько должен. Читать научили — газеты берем, работу ищем. Магия!

— Ох! — только и смог вымолвить я. — Ладно, давайте, прежде всего, познакомимся все. И сразу скажем кто каким даром обладает. Шавкат, Тахир, Тоджихон.

Узбеки кивнули.

— Вы каким даром обладаете?

— Даром? — смутились те. — Плитку можем ложить. Известка белить. Строить.

— Да я не про это! Магический дар какой у вас?

— Магический? — казалось, это смутилось парней. — Вы имеете ввиду сехриш мохи?

Я вопросительно глянул на узбеков, потом кивнул.

— Да, сехриш мохи. Какой у вас этот самый сехриш?

— Шавкат умеет дым делать.

— Дым?

— Да, дым. Шавкат, покажи.

Узбек глубок вдохнул, задержал дыхание. Потом весь затрясся, начал медленно выдыхать. Из ноздрей повалил черный густой дым, словно парень вместо сигареты выкурил кусок гудрона.

Рука моя невольно шлепнула по лицу. Дым! Твою мать! Дым! Делать дым! Супер способность суперчеловека! Да мы с такими навыками мир завоюем! Дымом всех победим! Прокоптим их, твою мать!

Но это были еще «цветочки».

— Тоджихон может пальцами щелкать.

— Пальцами… щелкать… — только и смог вымолвить я.

— Ага! — радостно кивнул Тахир. — Тоджихон, покажи.

Тоджихон потер пальцы, размял их, словно намереваясь сесть за арфу и сыграть какой-то причудливый струнный перебор. Потом сжал пальцы в пучок, большим оттянул их и резко выставил вперед. Получился звонкий щелчок.

— Класс! Могете, парни! — рассмеялся Шталин. — Что же вы тут время зря прозябаете, с таким то талантами? Вам бы на передовую — враг от смеха умрет, никаких бойцовых заклинаний не нужно!

— Смотри! — сказал Тоджихон и повторил щелчок, правда направил звук вниз.

Вновь звонкий сухой щелчок, словно ударили хлыстом. Асфальт под ногами внезапно треснул.

— Это… что такое? — только и смог произнести я, смотря на трещины.

— Это Тоджихон! — гордо заметил Тахир. — Он щелчок может орехи колоть!

— Во дела! — уважительно кивнул Шталин, наклоняясь и ощупывая асфальт. — Как будто отбойным молотком шарахнуло!

— А ты сам чего можешь? — спросил я у Тахира.

— Палец могу вытягивать!

Тахир показал нам указательный палец. Обычный палец, коричневый от въевшейся грязи, с мозолью на нижней фаланге и заскорузлым обгрызенным ногтем.

— Смотрите!

Тахир издал гортанный выкрик и палец вдруг стал вытягиваться вверх, словно был резиновый. Все длиннее и длиннее. На два сантиметра, на три, на пять. Наконец он стал больше самого себя в два раза. Выглядело это жутковато.

— Еще дальше могу!

Тахир вновь выкрикнул и палец вновь начал расти, истончаясь при этом. Теперь размерами он был сантиметров тридцать в длину и походил на антенну радиоприемника.

— Круто! — выдохнул Шталин. — А остальные пальцы можешь?

— Нет, только указательный.

— Что?! — разочарованно выдохнул Шталин. — Только один?

— Да. Только один.

— Жаль. Вот если бы все в иглы такие вытянул — цены бы тебе не было. Кофты и носки вязал бы за полчаса для бойцов передовой.