На стены были наложены какие-то заклятия — трудно было их прочитать из слишком большого наслоения. Но вскоре стало понятно — они защищают от сотворения заключенным магии. Блокирующие конструкты. Весьма старые, но проверенные временем.

«Наверняка еще и камеры наблюдения есть», — хмуро подумал я, оглядывая все углы.

«Есть», — ответил тот, кого я не хотел видеть.

Черная тень возникла в дальнем углу. Все тот же балахон монаха и красные, горящие яростью глаза.

«Тогда зачем визуализируешься?» — резонно спросил я, поглядывая на Смерть.

«Меня можешь видеть только ты».

«Чего тебе надо?» — я устало подпер голову руками. Тело от стычки с Кондором болело, хотелось лечь в горячую ванну и там уснуть, отмахнувшись от всего, что навалилось.

«Не слишком ты приветлив для того, чью жизнь я спас».

«Спас?!»

«Ну да, ведь ты воспользовался моей силой».

«Эту силу я получил в обмен на свою душу! И то, благодаря тому, что выбора на тот момент у меня не было».

«Выбор был».

«Какой? Умереть или… что?» — злобно рассмеялся я.

Смерть не ответила.

«Тем не менее моя сила спасла тебя — тогда, в пещере, когда была Дикая Охота. И сегодня, когда ты бился с Терракотовым Адептом».

«С кем?»

Смерть вновь не ответила.

«Кто такой этот Терракотовый Адепт? — спросил я. — О чем ты говоришь?»

«Разве ты сам не знаешь?» — Смерть в открытую надо мной издевалась.

«Не хочешь разговаривать — тогда проваливай отсюда. И без тебя тошно!»

«Ладно, чего ты сразу обижаешься?»

Смерть проплыла по камере, уселась рядом со мной на нары. Я почувствовал, как от нее повеяло ледяным холодом.

«Терракотовый Адепт — это ранг ученика одной из азиатских школ. Этот парень, что бился с тобой, достаточно сильный воин. Он — профессиональный убийца. В Средней Азии умеют взращивать профессионалов такого рода».

«Терракотовый Адепт…» — задумчиво произнес я.

«Что тебе еще о нем известно?»

«Послушай, я всего лишь Смерть, а не ясновидящий, чтобы знать о людях все!» — Смерть хрипло рассмеялась.

«Но ведь ты же знаешь, что он принадлежит к рангу „Терракотовый Адепт“! Может быть и еще что-то…»

«Это мог бы определить и ты сам — если продолжишь ходить в школу и прилежно учиться. Как говорят в вашем мире? Ученье — свет, а не ученье — тьма?»

Смерть вдруг исчезла и появилась прямо передо мной. Ее красные зыркала смотрели прямо на меня.

«Но тьма гораздо лучше света».

«Вот и отправляйся туда!»

Смерть зычно рассмеялась.

И исчезла, оставляя меня одного. Я посмотрел на то место, где она только что стояла. Эхо ее смеха прогромыхало в ушах.

«Ушла? Вот и правильно. Будем считать что наступило бессмертие», — буркнул устало я.

Вновь раздался раскатистый смех.

Потом из стены высунулся призрачный силуэт Смерти.

«Шутник! Запомни, я везде, повсюду, за спиной каждого человека или живого создания».

«Помоги мне выбраться отсюда», — вдруг попросил я.

Да, это было нарушение закона, за которое я мог сесть — насколько? на три года? пять? семь? — надолго. Все-таки побег из тюрьмы — это не шутки.

Но с другой стороны, что мне оставалось делать? Ждать тут когда улыбчивый адвокат сможет что-то предпринять? А если не получится? Отец сказал, что у Бартынова даже здесь есть свои люди и я ему верю. Пройдет три дня — считай уже два, — и ко мне в камеру подсадят какого-нибудь бритоголового малого, который между делом пырнет меня заточкой под ребро. И поминай как звали.

Нет, сидеть здесь без дела и дожидаться смерти я не намерен. Уж лучше найти истинного убийцу, отдать его Бартынову, избежав приговора и потом отсиживать тут положенный за побег срок. Живым и невредимым. Тем более что я на волоске от того, чтобы найти этого загадочного Кондора.

«Зачем? Мне ты и тут нравишься сидящим».

«А каков шанс того, что я тут умру? Питание, — я кивнул на тарелку с жижей, — имеется. Кровать есть, туалет — тоже. Никаких забот. В таких прекрасных условиях я еще долго проживут. До трех лет мне тут светит по закону отдыхать, кажется».

Смерть молчала.

«А вот на свободе у меня уже гораздо больше шансов словить пулю — сама знаешь».

«Я и так получу твою душу — рано или поздно. Для меня время ничто. Я умею ждать».

«Помоги же ты выбраться, сука старая!»

«Ты и сам все прекрасно можешь»

«Что ты имеешь в виду? Магия? Ты об этом?»

Смерть не ответила.

«Тут не получится использовать магию — повсюду блокирующие печати», — начал рассуждать я.

«Блокирующие печати, магия, заклятия — это лишь рисунки на двумерной плоскости. Взгляни шире, выйди за границы дозволенного».

«Я не совсем понимаю, что ты имеешь ввиду».

«Эти стены, — Смерть указала на бетонные перегородки, — есть только в твоей голове. Но твой разум может их разрушить».

«Разрушить? Это невозможно!»

«Пока ты веришь в то, что это невозможно — это будет невозможно. Поверь, что это реально — и это будет реальным!»

В слова Смерти, как бы парадоксально это не звучало, но зерно истины имелось. Техника веры, о которой она говорила, была известна еще давно. Альберт Михайлович даже как-то говорил об этом, мол старые дарованные даже использовали эту когда-то могучую технику. Но потом то ли из-за отсутствия умельцев, то ли из-за каких-то других причин, перестали. Вычеркнули из своей жизни и ученичества. Так она и сгинула в пучины библиотечной пыли и никто теперь точно не знает как ее не то что развить, а хотя бы осознать.

«Не надо ничего развивать, — прошептала Смерть. — Просто поверь — и все. Искривление пространства силой мысли. Отодвинь стены».

Попробовать стоило.

Я закрыл глаза, привычно вошел в резонанс с собственной аурой. Стал плыть.

Ощущая, как мягкими волнами течет внутри меня сила, я поддался ее течению.

Потом, опомнившись, быстро наложил пелену сокрытия — не хватало еще, чтобы охранники поняли, что я тут сотворяют предмагию.

Пелена окутала меня с ног до головы. Я сразу же создал морок — все-таки камеры должны фиксировать мое присутствие тут. Пусть видят, как я просто лежу на нарах, тупо пялясь в потолок.

Отлично! Теперь можно продолжить.

«Надо только поверить в то, что это возможно», — подумал я, припоминая слова Смерти.

«Верно», — мягко произнесла Смерть, вдруг каким-то неведомым образом оказавшись в моей ауре.

«Как ты…»

«Я — часть тебя, разве не помнишь?»

Я ничего не ответил — вновь начал погружаться в медитацию. Использовал для этого накопитель, который сотворил самым первым, еще в первые дни обучения школы. Чернов был тогда очень горд мной. Ведь я единственный, кто догадался это сделать, остальным ученикам было попросту наплевать на все это.

Получится ли у меня? Все-таки техника очень сложная, почти забытая…

«Я помогу», — ответила Смерть.

И я почувствовал как мое тело словно обняли два крыла — огромных, кожистых, колючих. Неприятное ощущение.

«Я помогу».

Накопитель сработал. Вспыхнув мягким зеленоватым свечением, он стал аккумулировать вокруг себя потоки силы.

«Хорошо, — одобрительно прошептала Смерть. — А теперь войди в поток».

«Но ведь…»

«Войди».

И я вошел.

Призрачные тени — словно полусмытые росписи на серых стенах камеры, — заплясали перед глазами. Они были живыми существами — я понял это сразу, едва увидел их. Но кто именно они были не имел понятия. Призраки? Фантомы? Стражи?

«Не важно», — с легким раздражением сказала Смерть.

Движения вперед сопровождались странными ощущениями — словно шел я через болото. Я чувствовал теплую воду вокруг щиколоток, но не видел ее. Слышал шелест сухой травы и тростника — и тоже ничего не видел. Лишь пустота.

На периферии зрения начали появляться всполохи — красные, желтые, синие.

Я оглянулся, чтобы увидеть их, но они исчезли, вновь оказавшись где-то на самой границе зрения.

Сколько нужно было, идти я не знал. Да и само слово «идти» в данном случае было не совсем правильным. Моя физическая оболочка сейчас вовсе не шла — она пребывала в каком-то рассеянном состоянии, словно я превратился в газовое облако.