— Ну почему же сразу в неадекватные. Просто выясняем…

— Это что, шутка какая-то? — я повернулся к Александру.

— Тебе нужна помощь, — улыбнулся тот. — За последнее время столько всего приключилось с тобой — смерть брата Олега, авария, тюрьма, смерть отца. Это колоссальное душевное напряжение. Тут не каждый взрослый может выдержать. А что уж говорить о подростке?

— Уходите прочь, — я встал, показал гостям на дверь.

— Максим Петрович… — начал Сан Саныч.

— Выйдите прочь из этого дома! немедленно!

Сан Саныч вопросительно глянул на Александра. Тот встал, подошел ко мне.

— Максим, послушай. У меня есть серьезное опасение за твое душевное здоровье.

— Это с какого момента ты о моем душевном здоровье забеспокоился? Когда завещание прочитали? Уводи прочь своих докторов. Немедленно! Пусть они тебе душевное здоровье проверяют.

— Прошу обратить внимание, уважаемые гости, что пациент крайне буйно реагирует на окружающее, — холодно заметил Александр. — Это еще раз подтверждает мою теорию, что мальчик находится в крайнем расшатанном состоянии.

Сан Саныч одобрительно закивал.

— Вон я сказал! — рявкнул я.

— Думаю, больше никаких доказательств не нужно, — подытожил Александр. — Больше не смею никого задерживать.

— Всего доброго! — кивнул Сан Саныч и они вместе со своей спутнице живо шмыгнули из дома.

— Это что еще за номер такой? — стараясь сдерживать себя, спросил я у Александра.

— Это — врачебная комиссия, Максим Петрович. Которая установила, что ты являешься недееспособным. Простыми словами — не можешь управлять родом, а следовательно, согласно пункту два завещания, должен уступить мне место.

— Это мы еще посмотрим кто из нас недееспособен! — злобно ответил я.

Мне хотелось испепелить его — и я это мог с легкостью сделать, — но я держался. Нельзя было на любые проблемы применять огненную магию. Так за любую провинность вскоре буду шмалять налево и направо.

Александр, словно прочитав в моих глазах эти намерения, отшатнулся.

— Зря ты это затеял, — немного успокоившись, сказал я Александру.

Тот лишь хихикнул.

— Это мы еще посмотрим — зря или не зря.

И ушел из дома.

— Боронкин? Сан Саныч? — первым делом переспросил Эммануил Рудольфович, после моего телефонного звонка ему и краткого пересказа случившегося. — Знаю это человека — жулик еще тот. За деньги любую справку выдаст. Но у него вес имеется, поддержка. Так что там к справке не подкопаться будет. Все по высшему разряду. Он за свои услуги дорого берет.

— Вот такие дела, Эммануил Рудольфович, — вздохнул я, соображая как же поступить дальше.

Просто проигнорировать эту выходку Александра? Чуяло сердце — это еще аукнется мне.

— Это что же, Александр в открытую пошел против тебя? — словно бы у самого себя спросил адвокат. — Это зря! Позорит только честь семьи! Ну да ладно, не мне его судить.

— И что же, вот так вот просто они смогут меня признать дураком?

— А ты, Максим Петрович, не переживай. Любой гражданин Российской Империи может быть признан недееспособным только по решению суда и при наличии предусмотренных законодательством оснований. То, что эти докторишки там написали — всего лишь бумажка. Она пока не может быть основанием. Скорее всего следующим шагом будет обращение в суд Александра с этой бумажкой. Заявление, обращение, заключение — все как положено.

— Суд?

— Верно. Только он, как я уже говорил ранее, может окончательно признать человека недееспособным. Вот он и решит — дурак ты или нет. Но тут конечно может случится одна загвоздка.

— Какая? — насторожился я.

— Если дело попадет к нужному судье.

— Что значит — к нужному?

— Прикормленному, — едва разборчиво ответил Эммануил Рудольфович. — Ты ведь уже взрослый, должен понимать, что не все судьи кристально чистые. Есть некоторые — их конечно же меньшинство и позор им на их седые головы, но они все же есть, — которые могут повязку объективности со своих глазок подспустить чуток и решение принять в нужную сторону, если ты понимаешь о чем я?

— Догадываюсь.

— Подожди… — в трубке послышалась возня. — Ага, вот.

— Что такое?

— Смотрю сейчас по базе — есть ли что-то с твоим… ага, ну вот, как я предполагал, уже подали в суд на признание недееспособным. В канцелярии уже сидит заявка, на регистрации.

— Так быстро?! — удивился я.

— Куй железо пока горячо, Максим. У них уже все было готово, нужно было только медицинское заключение, которое этот Сан Саныч состряпал на коленке за пять минут. Вот ведь паршивцы какие! Подсуетились! Извините конечно, Максим Петрович, что я при вас так вашего брата называю, но более мягких слов у меня нет для него.

— Что же теперь делать?

— Остается только надеяться на лучшее.

— Но готовиться к худшему, — угрюмо закончил я.

— Верно, — не весело усмехнулся Эммануил Рудольфович. — Максим, ты не переживай. Я буду держать тебя в курсе дела, сейчас своих людей пошлю в канцелярию, пусть вынюхают что да как, кому планируется отписать заява и прочие канцелярские дела. Все будет нормально. Я еще позвоню тебе.

— Спасибо.

Я положил трубку, задумался.

Вот ведь гадство то какое получается! То тюрьма грозит, то психушка.

Минут через пять на сотовый телефон позвонили. Номер был незнакомый.

— Алло?

— Максим Петрович Вяземский? — голос был женским, строгим, словно у учителя.

— Да, это я. С кем разговариваю?

— Меня зовут Наталья, я с канцелярии Его Величества.

— Чем обязан? — я немного удивился такого абоненту — не ожидал.

— Надворный советник господин Аксенов Вадим Денисович получил письмо касательно вашего назначения и желает увидеться с вами лично для знакомства. Вам удобно будет подъехать сегодня во второй половине дня к Вишневому Дворцу?

Отказывать во встрече третьему человеку после Императора было верх глупостью, поэтому я тут же ответил:

— Конечно же мне будет удобно. В какое время необходимо подъехать?

— Я запишу вас на 15.00.

— Хорошо.

— Прошу вас, не опаздывайте.

— Я буду во время.

В трубке раздались быстрые гудки.

Встреча с надворным советником это хороший повод завести нужные знакомства. Я позвал Нианзу, попросил приготовить мне какой-нибудь строгий деловой костюм, в котором можно будет показаться в Вишневом Дворце.

Услышав про Дворец, китаец удивился, сказал:

— Это очень важная встреча, Максим Петрович! Господин Вадим Денисович очень влиятельный человек.

— Я понимаю. Постараюсь быть максимально любезен. И еще… — я повернулся к китайцу. — Нианзу, я хотел с вами поговорить насчет того случая, с Анфисой.

— О, Максим Петрович! Знайте, что я не сую нос в чужие дела. Все, что видят мои глаза, остается при мне и никуда больше не уходит.

— Спасибо, — кивнул я. — Но чтобы ты знал, между нами с Анфисой ничего нет. Это просто случайность. Глупая случайность.

— Просто случайность, — кивнул китаец и низко поклонившись, вышел.

Вскоре костюм был готов. После обычной одежды — джинс, футболки, кед, — было необычно надевать его. Но едва пиджак сел как влитой на плечи и точно обтянул талию, я не мог налюбоваться собой. Черт возьми! Совсем другое дело!

С зеркала на меня смотрел уже не подросток, а солидный парень, серьезный, статусный. Черные прямые брюки, приталенные, удобные, пиджак, выгодно подчеркивающий фигуру, белоснежная рубашка под ним, галстук.

Я едва не пищал от удовольствия. Стиляга! Что тут еще сказать?

Машину я попросил подать за час до встречи. Все-таки опаздывать и в самом деле не стоило, тем более к такому высокому человеку. Уж лучше прийти пораньше и подождать.

На всякий случай взяв с собой зеленый пропуск, который мне дал Бартынов, я направился к выходу.

Путь от дома до Вишневого Дворца занял пол часа. Оставшееся время я оформлял пропуск в сам Дворец, пройдя семь кругов ада. Казалось, проще выучить китайский язык, чем попасть на прием к человеку, который тебе и так назначил встречу.