— Да. Ну… или не появиться. Тогда переночуем еще раз. Но из леса я не уйду, — ответила я, укладываясь на циновку и накрываясь одеялом.

Баке юркнул ко мне и, завозившись, устроился рядом.

— Спите хозяйка. Бакэ покараулит, — шепнул он. — Тут столько магии, Бакэ впрок накушается, и ему надолго хватит. К тому же запасы нам теперь не помешают. Я в Инро буду складывать.

— Договорились, домовитый ты мой, — и я расслабилась.

Утром, после того, как я позавтракала, мы снова двинулись в путь. Ночь, кстати, прошла спокойно, и ни один ёкай даже близко не подошёл к нашей стоянке.

Я шла все дальше и дальше, и вот, наконец, деревья стали ниже, и листьев на них становилось все меньше, а под ногами захлюпала вода.

Лес уже напоминал не цветущий сад, а длинные мертвые палки, торчащие из земли, но и они становились все реже и реже.

Я шла, поминутно проваливаясь по колено в болото, но все же тащилась вперед. Здесь было неглубоко. Сколько бы не проверяла палкой путь — глубина была всё время одинаковая, примерно по колено. Я хорошо помнила, как именно стоит передвигаться по болоту, и не спешила, твердо зная, что можно провалится в любой момент, и вряд ли меня кто-то придёт вытаскивать. И тогда придется, как Мюнхгаузен, магией себя вместе с конем… Ну… С Бакэ. Но магию я собиралась экономить, потому что никто не знает, как оно все повернется.

Свои клинки мне все же пришлось убрать в Инро, но после того, как ночью нас не побеспокоили, я решила, что в ближайшее время они мне не понадобятся.

Испытательный домик я увидела издалека, потому что деревья к тому времени закончились, и передо мной простиралось болото во всей своей красе: с мелкими кусачими мошками, вредными испарениями, странными, летающими над булькающей водой, огненными шариками и подозрительными болотными кочками. Только вот домик скорее напоминал избушку ведьмы или Бабы Яги из русских сказок, что каким-то неведомым образом оказалась на островке среди болота.

Я, опираясь на палку, добрела до твердой земли и выдохнула.

— И в самом деле. Все пришли посмотреть, могущественная хозяйка, — шепотом сказал мне Бакэ.

Я огляделась, но никого не увидела. Но если ёкаи хотели, я могла их и не увидеть. Бакэ же видел, и я ему поверила. Не нападают — и ладно.

Но мне нужно в домик. Я уже было собиралась войти, когда вспомнила о том, что меня просили «проявить милосердие», и огляделась.

Я ничего ровным счетом не увидела. Но я же упорная? Не путать с «упрямая»! И я двинулась вокруг домика.

С другой стороны все тоже было тихо, но, когда я уже было протянула руку к дверной ручке, за моей спиной послышался писк.

Я вернулась и пристально осмотрела болото.

— Помогите, — жалобно позвали меня, и я, ориентируясь скорее на звук, подошла и присела перед маленькой мохнатой кочкой, у которой оказались глазки.

— Ты кто, пушистик? — спросила я, но существо жутко смутилось и показало на лапки, которые крепко увязли в болотной жиже, и запищало.

— Могущественная хозяйка, и даже не думайте! Это Абуми-гути**. Не трогай его! — возмутился Бакэ у меня на плече.

— Стремя? Серьезно? То есть мало мне сандалии, теперь у меня еще к нему и стремя есть? — хмыкнула я, впрочем, не спеша дотрагиваться до пушистика.

— Это стремя воина, которое он потерял в бою. И никто его не подобрал. Значит воин погиб! — продолжал упорствовать Бакэ.

— Ну почему сразу погиб? Может просто потерял? — и я все же протянула руку и погладила пушистика.

А существо вдруг открыло довольно большой рот и издало звук, похожий на ржание лошади. Я удивленно отдернула руку.

— Вот! Хозяйка! Мы его не прокормим. Знаете сколько он магии будет есть? Это вам не скромная дзори! — продолжал упорствовать Бакэ.

А я прислушивалась к его словам, потому что, прежде чем брать ещё одного питомца… в смысле ёкая, нужно все же выслушать того, что уже живет с нами.

— Кроме того, что он прожорлив, еще есть аргументы?

— Если его хозяин погиб, а его друзья не подобрали стремя на поле боя, значит оно совершенно никчемное. А зачем нам никчемный ёкай?

— Это он тогда был никчемный, потому что у него велосипеда не было, — развеселилась я.

— Вы про что это, хозяйка? — насупился Бакэ.

— Это я так. Я не слышала, чтобы лошадиная амуниция была агрессивной.

— Нет, он не злой. Он приставучий и плачет все время. Хозяина зовет, — скривился Бакэ.

— Давай возьмем? — все же попросила я Бакэ.

— Он грязный и вонючий! И куда вы его денете? Вам же испытание проходить! — привел он последний аргумент.

— В Инро посажу?

— Куда? Он мне еду перепачкает! И ваши дорогие кимоно! Нет! — запротестовал Бакэ, но я уже видела, что он принял нового ёкая.

— Вот ты за ним и проследишь.

Я вытащила пушистика из болота и отряхнула. Магию по-прежнему не использовала.

— Оба полезайте в Инро. Придем домой — разберемся. Бакэ, и вправду, проследи, чтобы он ничего там не испачкал, — я отправила обоих ёкаев в Инро.

— Стремя и сандаля… Нда… Похоже, я вляпалась. Символично, учитывая, куда я иду, — обреченно подумала я и открыла дверь домика для испытаний.

Я прекрасно помнила миф о Геракле, который расчищал Авгиевы конюшни, и как ему этот подвиг не засчитали. В детстве я всегда возмущалась! Ну как же? Не засчитали, а он ведь такой молодец! А не засчитали потому, что он должен был поработать ручками, а вместо этого он провел туда русло реки и все смыл. Я восхищалась его находчивостью и морщила нос. Кидать навоз? Это же фу? Разве может настоящий герой, весь такой в шкуре и при мускулах, и кидать навоз? Нет, конечно! И только гораздо позже я поняла, что герой это тот, кто может поменять памперсы своему ребенку и не поморщится при этом, и не попросить противогаз и противочумной костюм с таким длинным клювом.

А еще в моем детстве был такой замечательный фильм про незадачливых жуликов. И там рассказывалось, что в Турции был такой серьезный и страшный обычай поступать с ворами. Про чан с дерьмом и голову воришки, что из чана торчит. Про янычара с мечом, который проводит над чаном каждые пять минут, а вор должен нырять, а если не ныряет, то голова с плеч. В детстве мне все время казалось это жутким варварством, и что я бы вот ни за что бы не нырнула!

Годы идут и постепенно ты понимаешь, что чан с дерьмом — это не самое страшное, что может случиться с тобой в жизни. Гораздо хуже, когда родные тебе люди вываливают этот чан с дерьмом тебе в душу. Всегда можно отмыться, сходить в баню и смыть всю грязь с тела. А как ты вымоешь ее из души? С годами я совершенно по-другому стала относиться к таким вещам.

Но я при этом прекрасно понимала, почему это испытание не проводится в самом начале. Сейчас, когда у тебя все пять хвостов, ты вся такая сильная, гордая и могущественная лисичка! А ты при этом что? Должна сражаться с ёкаеми, стоя по колено в навозе? Это вообще как? Того и гляди, испачкаешься и измажешься. Оно еще и воняет отвратительно и постоянно тебя отвлекает.

Меня не отвлекало.

Я знала, что от этого зависит моя жизнь, и что, если я не буду уходить от атаки, то я погибну. А к тому, что творилось у меня под ногами, относилась, как к обычной грязи.

Мечи в этом испытании задействованы не были. Это не достойно и неправильно их использовать в таком деле. Их даже и не доставали, еще и потому, что особого смысла в этом не было. Ёкаи, которые нападали в этом испытании, тел не имели. И мечи против них были совершенно бесполезны. Только магия, так что, не зря я её так берегла.

Я вошла в дом и почти точно так же, как и тогда, когда я сражалась в испытании силы на мечах, стены домика стали прозрачными, и к нему подтянулось множество любопытствующих ёкаев. Но мне некогда было их рассматривать, хотя посмотреть там было на что. Только и успела заметить с удобством расположившегося на подушках Нурарихёна, попивающего чай.

Я почти мгновенно полетела на пол, покрытый вонючей жижей экскрементов, уворачиваясь от огненного дуновения ёкая.