Нобу махнул мне рукой и ушел в Замок лисиц. Видимо, на доклад к Владыке Кицунэ, а я устремилась знакомыми тропинками к своему домику.
Добежала я быстро просто потому, что сильно торопилась, но у самого домика притормозила.
Рядом с ним тренировались с мечами две девушки. Одна была с ярко-бирюзовыми волосами, и они взметались у нее за спиной в такт ее быстрым движениям. Три хвоста умело балансировали, и девушка двигалась очень правильно. Тренировалась она вместе с Юри. Юри еще при мне стала синей, получив третий хвост, но у нее оттенок был глубокий и густой.
«Зачем она к нам еще одну лису притащила?» — недовольно подумала я, потому что знакомиться с кем-то не хотелось, хотелось домашнего уюта и спокойствия. В груди все горело и пылало, мне нужны советы и дружеские объятья, а не новые встречи и знакомства.
Но тут девушки, что-то почувствовав, завершили бой и обернулись ко мне.
— Рен? — не веря своим глазам, прошептала я. — Ты с тремя хвостами и синяя?
Отвечать мне никто и не подумал. Мы стояли пораженные, но первой сообразила Рен:
— Аика? — тихонько прошелестела Рен, как будто и она не верила, что это я, но потом кинулась ко мне, крича во все горло и, наверняка, будя всех ёкаев Долины своим воплем. — Аика вернулась!!!
Дальше меня тормошили, обнимали, тащили в дом и усаживали на диван, накрывали на стол в четыре руки, не давая мне ничего сделать самой.
— Бакэ! Просыпайся! Аика вернулась! — продолжая вопить теперь уже на весь дом, оповестила Рен.
— Просыпайся? — удивилась я.
— С тех пор, как ты ушла, Бакэ все больше спит по чуланчикам и шкафам. Он все реже выходит, — пожаловалась мне Юри.
— Бакэ? — позвала я, разглядывая свой храбрый боевой тапок, который, спотыкаясь, брел с кухни, тря единственный глаз ручками-веточками.
— Могущественная хозяйка? — тоже шепотом сказал он.
— Иди ко мне, Бакэ, — позвала я.
Куда делась шаркающая походка и еле волочащиеся ножки-прутики⁈ Бакэ переместился, как Нобу в бою — неуловимым движением. И вот уже он сидит у меня на коленях и крепко обнимает меня, хотя, скорее, прижимается ко мне, раскинув веточки-ручки.
— Хозяйка…Карарин, корорин, канкорорин! Глаза три, глаза три, зуба два! — напевал он, тихонько обнимая меня.
Эта песенка однажды разбудила нас с Рен и вот теперь она снова прозвучала. Давненько ее не пел мой храбрый тапок.
Дальше мы ели вкусности, и я рассказывала девочкам обо всех моих приключениях. Рассказывала, не таясь, о Тамэ, о своих чувствах к нему, о том, что вынуждена была покинуть его и о том, что мне очень нужно вернуться обратно.
— Ты, любишь его? — с придыханием спросила Рен, выслушав мой рассказ.
— Я… не знаю, Рен. Он мне дорог и да, я влюблена в него. Но вот любовь… Это слишком сильное чувство и слишком серьезное слово. Я не хочу разбрасываться ими. Я не готова пока сказать так, но я нужна ему, и я не хочу, чтобы он погиб, — честно ответила я.
— Что ты будешь делать? — спросила Юри, крутя чашечку в руках.
Я откинулась на спинку дивана и призадумалась.
— Не знаю пока, но я решу. Расскажите мне о ваших новостях! Рен? Как прошло испытание?
Я могла уже спокойно это воспринимать, а поначалу сжималась от страха, что Рен пришлось пережить.
— Это было очень… красиво! — выдала Рен.
— Красиво? — опешила я очень удивленная. — Ты же проходила испытание на терпение?
— Да. Я вошла в испытательный дом. Он встретил меня недалеко от нашего домика, на тропинке, по которой я ходила в гости к Юри. Почти как тогда и тебя. Долина посчитала, что я готова. И я вошла. Я даже подумать ни о чем не успела. И там… Там были бабочки!
— Бабочки? А они-то тут при чем? — вспомнила я свою комнату, усеянную пазлами одного цвета.
— О, все было просто. Сотни бабочек летали по комнате и ни на минуту не останавливались. Я сначала не поняла, что мне нужно делать, а потом догадалась, что если я не шевелюсь, они успокаиваются. Я села в позу для медитации и замерла. Я сидела неподвижно и ждала, когда они успокоятся и сядут на меня. Они были очень красивые. Как только они садились на меня — то исчезали.
— Ты просто много часов сидела неподвижно?
— Ты не представляешь, как это тяжело! Я пробовала медитировать, но тогда это не срабатывало. Нужно было наблюдать за ними. И следить, как они опускаются на меня, — мечтательно протянула Рен, а я поежилась.
Мне стало жутко. Бабочки… Садятся на меня, своими маленькими лапками щекочут… И так много часов? Нет у меня столько терпения!
— Как ты выдержала?
— Я поняла, что терпение — это не то состояние, когда тебя бьют, а ты терпишь. Или, когда тебя унижают, а ты снова терпишь, — сказала Рен.
— Разумеется. То, о чем ты говоришь — это сделка со злом. А со злом нужно бороться и побеждать. Потому что не может быть рабское подчинение — терпением. Терпение это про другое, — согласилась я.
— Терпение — это когда ты сохраняешь полную невозмутимость, когда тебя пытаются вывести из себя. Зло ярится, — а твой дух при этом спокоен. Вот это про терпение, — сказала Рен.
— А еще это умение радоваться, даже когда кругом все рушится. Потому что только так и можно все преодолеть, — добавила Юри.
— Согласна. А еще это умение идти к своей цели. Умение держать слово, даже если у тебя на пути препятствия, — согласилась я и замерла. — Я дала слово что вернусь к нему…
— Значит вернешься! — поддержала Рен.
— Терпение — это еще и мужество. И оно тебе понадобится, — вздохнула Юри.
— Какое у нас следующие испытание? Что я там должна сделать, чтобы получить шестой хвост? — приняла решение я.
— Фу, — поморщилась Юри.
— Точно, фу, — поддержала её Рен.
— А! Точно! Испытание на брезгливость? — вспомнила я.
— Скорее на омерзение! — состроила рожицу Рен.
— На нечистоплотность! — подхватила Юри.
— На умение не замечать гадости! На гадливость, — вытянула вперед пальчик Юри.
— На умение плавать в дерьме! — выругалась я.
— Девочки? Надеюсь, вы так не обо мне? — послышался веселый знакомый голос.
В дом вошел Кио Сабуро во всей своей красе. Пышущий молодостью и здоровьем. А не тот сморщенный старикашка, которого я видела в последний раз.
— Про тебя, любимый! Про кого же еще⁉ — подняла голову Юри, а Кио наклонился и поцеловал ее.
— Шидж и Нобу скоро подойдут, — невозмутимо сказал Кио, легко поднимая Юри на руки и вместе с ней усаживаясь обратно в кресло.
Он прижал ее к себе и посмотрел на меня все понимающим хитрым взглядом.
— Решила отрастить себе следующий хвост?
— Да! — решительно ответила я. — Только так я смогу вернуться… к людям!
*Карюкай — собирательное название японской культуры развлечений, связанной с гейшами, юдзё, ойран, а также их самих и места их работы.
**Ойран — один из видов проституток в Японии. Ойран являлись одними из юдзё «женщин для удовольствия». Тем не менее ойран были отделены от юдзё тем, что, в отличие от тех, выполняли не только сексуальные функции, но также развлекали клиентов более утончёнными способами. Многие ойран были звёздами своего времени, известными далеко за пределами весёлых кварталов. Они становились законодательницами мод, их искусство танца и игры на музыкальных инструментах было описано в легендах. Поэтому культуру ойран сохраняют и сегодня.
***Внешний вид гейш, юдзё и ойран подчинён строгим правилам. Работницы карюкай должны внешне соответствовать своему опыту в профессии, текущему времени года и мероприятию, к которому одеваются. Чем младше женщина, тем ярче и разноцветнее её кимоно. Также выбор одежды и украшений зависит от сезона, и украшения с жёлтыми листьями не носят весной. В старые времена ойран были куртизанками высшего класса. Они приходили на вечеринки до гейш и у клиента был выбор: попытать счастья с куртизанкой, а она вполне могла просто отказать. Или остаться для того, чтобы повеселиться с гейшами, но без секса. Куртизанкам нужно было создать впечатление дороговизны и неприступности, поэтому ойран стали мастерить очень сложные причёски, с десятками шпилек и других украшений, а также надевать три и более кимоно. Есть точка зрения, что пояс ойран завязан спереди, так как его проще развязывать и, в отличие от тех же гейш, пояс, завязанный спереди, мешает им заниматься какой бы то ни было работой. У гейш пояс всегда завязан сзади. У проституток низших рангов пояс завязывался спереди простым узлом, а у ойран образовывает подобие сердца.
