— Блядь, — простонал Олли, но единственное, что владело мной, было присутствие Оскара. Я отшатнулась назад, когда его пристальный взгляд осмотрел меня с ног до головы.

Мэдди ухмыльнулась, ее взгляд метался между Олли и мной.

— Я хотела воспользоваться моментом, чтобы представить вас. Олли, это парень, которого трахнула Мия. — Мэдди повернула голову к Оскару. — Сколько раз ты говорил? Один раз или дважды?

— Дважды, — сказал Оскар сквозь смешок, отчего у меня внутри все поползло мурашками.

Олли поднял голову, его взгляд звал меня, искал меня. Тяжесть, стоявшая за этим, была невыносимой, и я со стыдом посмотрела на него и обнаружила, что он качает головой.

— Нет… — Он снова повернулся к Мэдди. — Прекрати эту херню, Мэдди, — крикнул он ей. — Прекрати свои гребаные игры!

— И Мия, — усмехнулась Мэдди, отвлекая мое внимание от Олли и возвращая к ней. Она протянула ладонь в сторону Оскара. — Это Оскар… Брат Олли.

Мгновенно весь кислород покинул мои легкие — ничего не осталось — лишь разрушительный комок в желудке. Все покинуло меня и залило лужайку кровью, пока я стояла, неподвижная и в полном шоке.

Олли сделал шаг вперед, пытаясь встретиться со мной взглядом, но я не могла смотреть на него. Я не могла смотреть ему в лицо. От его прикосновения исходило тепло, когда он схватил меня за плечи, наклоняясь к моему лицу, произнося слова, которые мой мозг не мог расшифровать. Все, что я чувствовала — это лишь стальной нож, вонзившийся в мою грудь. Ожог. Боль. Вероятно, тот самый нож, который только что достался ему.

— Я не знала. — Мои слова запинались, когда все остальное выскользнуло из моего понимания. — Олли, это было до тебя.

— Прекрати болтать, Мия. Не говори больше ни слова. — Холод заменил его руки, когда он отошел от меня. — Как ты мог так поступить со мной? — Олли спросил Оскара, толкая его в грудь: — Кто угодно! Почему она?!

— Просто хотел пожелать тебе счастливого Рождества, братишка. — Он рассмеялся, звук был болезненным и тошнотворным, от него моя кровь застыла в венах. — И для протокола, эта шлюха трахнула меня первой. У меня сначала был другой план. — Он сделал шаг к Олли и выпятил грудь. — Ты нарушил наше правило номер один, Оливер.

Мои ноги мгновенно побежали через поле и в лес. Под моими ботинками хрустели листья. Ветер ударил мне в лицо, лишая меня оставшегося дыхания. Не имея представления о направлении, я бежала, пока мои ноги не подогнулись подо мной, и я не зацепилась за дерево. Тошнота, назревавшая в моем желудке, подступила к горлу, и я согнулась, чтобы меня вырвало. Мое тело сотрясалось в конвульсиях, а в глазах было напряжение, пока я стояла опустошенной и трясущейся посреди леса.

Оставаясь в таком положении до тех пор, пока внутри меня ничего не осталось, я присела на корточки, не в силах стоять на своих шатающихся ногах. Слезы прекратились, но только для того, чтобы мой разум мог сосредоточиться на дыхании, пока я хваталась за кислород.

Рука на моей спине подсказала мне, что это был не Оскар, но и не Олли.

— Ты в порядке?

Это был Джейк.

Покачав головой, я повернулась к нему лицом, прижимая руку к груди.

«Останься со мной, Мия».

— Я иду за помощью, — сказал Джейк в панике, но я вцепилась в него, умоляя не делать этого.

— У меня паническая атака. Ты должен поговорить со мной, — выдохнула я, спотыкаясь о другое дерево и падая на землю.

Джейк сел рядом со мной и провел рукой по моей спине.

— Олли надрал охраннику задницу, и после этого, он должен был скрутить Олли, но этого не произошло. Он просто ушел, а я до сих пор даже не понимаю, что произошло. В одну секунду я вижу тебя там, а в следующую ты бежишь через поле, именно в тот момент, когда Олли бросается на парня. Я подумал, ну, Олли, у него вроде все под контролем, и я не могу помочь в драке, так что теперь я здесь.

Теперь Джейк здесь. И здесь была я.

— Ты хочешь поговорить о этом?

Я покачала головой.

— Я думаю, мне действительно нужно просто побыть одной, Джейк. — Мой голос дрогнул. Я уронила голову на дрожащие руки, и голова ударилась о них.

— Да, хорошо. — Джейк встал и отряхнул штаны сзади руками. — Знай, что я всегда рядом, когда ты будешь готова поговорить.

С этими словами он ушел.

Потеряв способность сдерживать слезы, я подтянула колени к груди, когда боль вернулась, а тошнота соперничала с ней. Любить Олли было самой легкой частью. Он сделал это так невероятно легко. Но все остальное было сложным. Сняв шапку Олли за края, я уронила голову на колени и зажмурилась. Может быть, если я засну, то проснусь в другой реальности. Оскар не мог быть братом Олли, а если бы и был, это означало бы только то, что отношения между Олли и мной никогда не будут прежними.

Никто не смог бы вернуться после такого.

Ветер продолжал сердито завывать, становясь все холоднее и обжигая мои щеки и кончики пальцев. Я не была уверена, заснула ли я, и сколько времени прошло. Солнце зашло. Мои кости дрожали, но я заслужила почувствовать жжение. У меня пересохло в горле, но я заслужила почувствовать эту сухость. Мой желудок скрутило узлом, но я заслужила почувствовать стыд. Я заслужила все, что со мной происходило, потому что я не заслуживала его. Мои глаза едва могли оставаться открытыми. Они щипали, когда боролись с холодным ветром.

Его силуэт вдалеке привлек внимание моих опухших глаз. Он шел ко мне, и чем ближе он подходил, тем отчетливее становилась каждая деталь его красоты. Он прижал два пальца к глазам, когда шел в моем направлении. Широкими, решительными шагами, но плечи под серой толстовкой поникли. Его капюшон был натянут на голову, и я попыталась встать, но это было бесполезно.

Он присел передо мной на корточки и заглянул мне в глаза. Его глаза были налиты кровью, а взгляд был пустым — он плакал. Наклонившись, он поцеловал меня в макушку, прежде чем схватить за руки и помочь подняться на ноги.

Мы вернулись в Долор, держась за руки.

Он не сказал ни слова.

Это было проклятием и благословением.

Пройдя через двери, по коридору и дойдя до двери Олли, мы остановились. Моя рука дрожала в его, не готовая к неизбежной правде — мы никогда не сможем быть прежними, и он никогда не сможет смотреть на меня как раньше. Не после того, как я была с его братом.

Оказавшись в своей комнате, Олли снял обувь. Он снял толстовку, а затем и рубашку. Мое сердце билось о грудную клетку, как загнанное в угол животное, и я молча наблюдала за ним. Он встал передо мной, взялся пальцами за нижний край моей толстовки и стянул ее через голову, моя рубашка последовала за ней. Он присел на корточки, развязал шнурки на каждом ботинке, прежде чем я сбросила их. Затем он стянул с меня джинсы.

Его действия были странными, но, если он не хотел говорить, он молчал. Возможно, это был его способ справиться с ситуацией, и я была тем, в ком он нуждался.

Олли схватил меня за руку, и я последовала за ним к кровати. Мы оба лежали на боку, тихо и неподвижно. Моя спина была прижата к его торсу. Он нашел мою руку и протянул ее передо мной, пока крутил кольцо вокруг моего пальца — обещание, данное не так давно. Была ли моя ошибка поводом, чтобы позволить ему отказаться от него?

Он убрал волосы с моего плеча и шеи и поцеловал мою лопатку, его губы задержались дольше, чем обычно.

Он хотел еще одну ночь.

Он подарил нам еще одну ночь.

Глава 24

“Я твой, а ты моя,

И это всё, что нам позволено узнать“

— Оливер Мастерс

«Встретимся библиотеке — О.» — гласила записка, которая лежала рядом с моей головой. Когда я проснулась, Олли уже не было. Мои воспаленные глаза саднило со вчерашнего дня, я пыталась заслониться от солнца. Тошнота уже подступала. Если я не появлюсь там, то он не сможет покончить с нами. Избегать его было бы лучше для меня, но не для него. Я причинила достаточно вреда. Я должна была дать ему это.