— Подожди, — сказал Нокс, хватая меня за руку и останавливая. — Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?

— Ты знаешь, я никогда не задумывалась об этом. — Смех сорвался с моих губ, и в голове всплыл любимый ситком. — Мешок с дерьмом. Зови меня Мешок с дерьмом. (Прим. Ред.:отсылка на эпизод из сериала «Друзья», в котором один из героев меняет имя на Crap-bag (в пер. Мешок с дерьмом)).

— Мешок с дерьмом?

— Да, просто подумай о мешке, полном дерьма, — сказала я, повторяя фразу под очередной взрыв смеха из сериала «Друзья».

— Мешок с дерьмом. Мешок с дерьмом, — повторил Джейк, когда вся комната вокруг меня осветилась.

Все цвета стали более четкими. Сияющими. Сидя всего в нескольких футах, Олли впивался в меня взглядом, но мне казалось, будто он находился за много миль от меня. Встав на ноги, я оперлась на стену позади себя в качестве рычага, прежде чем подойти к нему и стащить айфон с матраса.

— Нам нужна смена музыки. Мне нужно потанцевать. — Экран был таким ярким, что мне пришлось отодвинуть телефон, чтобы понять смысл слов.

— Мия, ты в порядке? — спросил кто-то, и мои глаза осмотрели комнату, чтобы увидеть, откуда доносится навязчивый голос. — Мия? — Олли посмотрел на меня с матраса. — Ты в порядке, милая?

— Лучше не бывает, — кажется так я ответила и нажала на кнопку воспроизведения «Feel So Close» (Пер. ред.: «Близость») Кэлвина Харриса. Телефон выпал из моей руки, комната закружилась вокруг меня. Матрас подо мной был похож на облако, я стала прыгать кругами, и на моем лице появилась улыбка. У всего моего существа появился свой собственный разум, когда химикаты овладели мной. Я чувствовала всё: музыку, Мэнди, саму себя. Вращаясь кругами, мое тело казалось перышком, парящим в воздухе. Левитирующим.

Адреналин бурлил в крови, и моя улыбка превратилась в необратимое пятно, пока мои руки путешествовали по талии и волосам. Еще одна пара рук легла на мои бедра, я повернулась и увидела Айзека с такой же улыбкой. Он чувствовал то же электричество, что и я, и это безумие не собиралось прекращаться в ближайшее время. Вибрация подействовала на меня, заставив всё отпустить и почувствовать музыку, и, хотя музыка не могла быть настолько громкой, но каждый удар баса звучал сильнее, а каждый удар по клавише становился отчетливее.

Айзек прижал мою спину к себе, и я посмотрела вниз на Бриа, которая наблюдала за нами рядом с Олли. У меня был один из ее мужчин, и она не могла претендовать на них обоих сегодня. Кто из них был для нее важнее?

Растущее напряжение в зеленых глазах Олли было очевидным, в то время как музыка отдавалась в моих ушах и бедрах. Мои глаза закрылись, Айзек развернул меня, пряча от пристального взгляда Олли, и мои пальцы запутались в его темных волосах, прежде чем он опустил голову.

Наши губы едва соприкоснулись, когда какая-то сила оттащила меня. Меня подняли с матраса и понесли прочь, но мне было все равно, я была на седьмом небе. Моя голова закружилась, прежде чем я смогла сфокусироваться на зеленых глазах Олли. Я склонила голову набок.

— Зачем ты это сделал?

Олли прижал меня к стене и наклонился к моему уху.

— Ты под кайфом, а Айзек сомнительный парень, и я спасаю тебя от сожалений. — Я наклонилась, чтобы заглянуть ему за спину, и чуть не упала, но Олли поймал меня за талию. — Мия. Посмотри на меня, — сказал он, поднеся два пальца к глазам. Отвлекшись на красивые черные чернила, бегущие вверх и вниз по его рукам, я провела пальцами по линиям.

Он приподнял мой подбородок, пока наши взгляды не встретились. Его зеленые глаза впились в мои карие.

— Вот ты где. — Он улыбнулся и обхватил мою щеку, прикосновение его большого пальца, ласкающего мою кожу, заставило почувствовать себя слабой. — Ты вернулась.

Я схватила тыльную сторону его ладони, удерживая ее на своем лице, боясь, что, если я этого не сделаю, его руки покинут меня.

— Ты про что?

— Иногда я вижу в тебе изменения. Это странно и трудно объяснить, но я знаю, когда ты со мной, и когда нет. Не физически, а здесь, — сказал Олли, поднося свободный палец к моему виску. — И здесь. — Он провел рукой по моей груди. Его рука осталась на месте и каждый мой вздох прижимался к его ладони. — Не покидай меня на этот раз, хорошо?

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Олли.

О чем я? Где мой фильтр?

Поцелуй меня.

Олли несколько раз моргнул, пытаясь сдержать улыбку.

— Ты сама не знаешь, что говоришь.

— Я хочу узнать. — я была не в себе, и я все больше злилась на себя и на него за то, что он не давал мне того, чего я хотела. — Поцелуй меня, Олли … пожалуйста, — взмолилась я.

Нет, я не умоляла. «Боже, пожалуйста, скажите мне, что я, блядь, не умоляла его».

Олли покачал головой.

— Нет, сегодня ты никого не будешь целовать.

Отказ.

По какой-то причине это было больно — больнее, чем следовало.

— Ладно. Срок действия предложения истек. Я уверена, Айзек не будет возражать… — я увернулась от него и оглядела комнату. Айзек танцевал с Бриа, и прежде, чем я успела сделать еще один шаг, Олли схватил меня за руку и снова притянул к себе.

— Перестань уходить от меня, Мия, — его глаза наполнились болью, пока он облизывал свои губы. Он снова обхватил мое лицо ладонями, и его лоб прижался к моему — нерешительный и борющийся. — Я так больше не могу.

Затем его рот захватил мой в отчаянной потребности.

Мы прижались спиной к холодному цементу, наши губы безупречно слились воедино. Он провел большим пальцем по моему подбородку, и мои губы приоткрылись для него, прежде чем языки соприкоснулись. В моем сердце произошел взрыв чувств, в то время как остальную часть кожи покалывало от его тепла. Вкус Олли был идеальной смесью мяты и лета. Лед и пламя. Его губы стали мягче, как и наш темп. Нежный и медленный ритм его языка, его рук и его губ на моих, мог одновременно уничтожить меня и собрать воедино.

Олли отстранился, в его зеленых глазах вспыхнула решительность.

— Я облажался, — прошептал он, пока его глаза метались туда-сюда между мной и моим ртом.

Я прикусила дрожащую губу, думая о том же самом, черт возьми.

Первобытный инстинкт взял верх, он поднял меня и обернул мои ноги вокруг своего туловища. Моя спина снова ударилась о стену, и источник электричества пробежал сквозь нас, когда я погрузилась в его объятия. Его теплые руки сжали мой зад, и мы оба теряли свой разум, становясь кислородом друг для друга. Дюжина свечей зажглась где-то внутри меня, мерцая от пламени Олли Мастерса.

Его пальцы переплелись с моими, он прижал их к моей голове, басы музыки усиливали наш ритм. Мое тело стало его, мои губы стали его, и единственное, что поддерживало меня — это Олли и все, чем он меня благословлял. Его язык прошелся по моей шее и за ухом, прежде чем он прошептал:

— Я был обречен с первого дня, Мия, — Он прижался лбом к стене рядом с моей головой, а мои руки обвились вокруг его плеч. — Черт. Почему ты заставила меня это сделать?

— Пожалуйста, — умоляла я его в шею, не уверенная в том, о чем именно прошу. Возможно, чтобы Олли прекратил эту пытку и то, что он заставил меня чувствовать, или, возможно, чтобы он продолжал. Он потянулся к моей щеке, его пальцы прошлись по моим припухшим губам, и когда его губы снова прижались к моим, я пропала.

Огонь бушевал несмотря на грозу, и я ничего так не хотела, как сохранить это чувство как можно дольше, потому что, как только экстази покинет мое тело, меня накроет тень небытия.

На его щеках появилась ямочка, а лицо расплылось в улыбке. Он поставил меня на твердую землю и взял мои руки в свои, прежде чем оттащить от стены.

— Теперь ты потанцуешь со мной, — сказал он, перекрикивая басы новой песни. Я схватила его за рубашку по бокам, а он держал мою голову в своих руках, пока мы танцевали в его комнате. Были только он и я. Все, что я видела — взгляд зеленых глаз, а огонь и лед распространились по моему языку. Мои пальцы перебирали его волосы, пока он поддерживал мое невесомое тело. Мне нужен был только Олли. Я видела только его.