Сердце бешено стучало в груди, Амари неслась без оглядки, доверив себя Клайду; за ними с рыком и воинственным воем гналась стая вампиров. Легкие горели огнем, ноги спотыкались о кочки и корни и вновь набирали бег, пока путь впереди на преградило еще множество голодных алых глаз. Вампиры напирали на жертв их зверских инстинктов со всех сторон, заключая беглецов в плотное кольцо.

Задыхаясь, Амари в припадке ажитации судорожно осматривалась, не зная, от кого ждать нападения. Сердце чуть не выскочило от ужаса, когда рука Клайда внезапно и грубо обхватила за талию, рывком прижав девушку к широкой груди.

Сложно представить, что в таком возбужденном состоянии его объятие подействовало успокаивающе, хотя вряд ли Клайд преследовал цель утешить.

— Что за трогательная сцена, — глухо смеялся рыжеволосый вампир, нисколько не запыхавшись в погоне, — даже не хочется разлучать вас. Лирой умилился бы, будь он сейчас с нами.

Не понимая, как толковать слова вампира, Амари старалась не подпустить мысли о худшем. Разумеется, о мирном исходе, на который уповал Лирой, речи не шло.

— А как умирал его брат… это нужно было слышать, — продолжал надвигаться вампир, — я жил ради того, чтобы насладиться криками Моретта.

Клайд крепче стиснул Амари в объятии, безмолвно прося ее не доверять услышанному. Она чувствовала его учащенное биение сердца, точно в груди кто-то бил молотом.

И как из глубин его существа поднимается гнев.

Тем временем кольцо врага постепенно сужалось, упрочняя безвыходность положения.

— Расправиться с вами быстро стало бы расточительством, у нас не так часто появляются гости… — этот выпад стал для вампира решающим.

Не стерпев мерзости его слов, прикрытых ласковой речью, Клайд весь задрожал от ярости. Копившаяся внутри ненависть, которую безошибочно распознавала Амари, вырвалась наружу неудержимым магическим выплеском, опалив округу горячим жаром.

Рыжее, беспощадное пламя в считанные секунды охватило лес, жадно пожирая все на своем пути. Слепящая вспышка огня повергла Амари в ужас, отчего она безотчетно вжалась в Клайда и зарыла лицо в его груди, ища в пасторе спасения от ада на земле.

В небо поднялись истошные вопли. Не менее безумно им вторил ревущий огонь. Находясь в самом пекле пожара, несравнимого с теми, что могли быть в природе, Амари не дышала, не пускала в легкие жалящий воздух. Горячий вихрь пламени и крики вампиров навалились на ее изможденное тело жутким головокружением. Взор начинал мутнеть, и какая-то неизвестная сила потянула Амари вниз, к земле. Ноги подкосились, отправляя девушку в черное бескрайнее забытье.

Логово существенно опустело. Вот что первым делом заметил Лирой, покинув зеркальную комнату ведьмы.

Он не соблюдал осторожности, продвигаясь по тусклым помещениям, сообщавшимся друг с другом коридором. Шаги отстукивали звонкую дробь под гулкими сводами, а биение сердца, казалось звучным и четким в зловещей тишине. К Лирою возвратилось спокойствие, обычно чуждое тому, кто совершал побег, и лишь изредка он вжимался в стену, чтобы убедиться в отсутствии препятствий на пути. Впрочем, расслабленность не лишила его скорости шага, отчего Лирой немедленно достиг здешней темницы, где, по всей вероятности, Рю дожидался смерти.

Как таковой темницей в классическом ее представлении логово не располагало, — в содержании пленных не стояло нужды. Но для внезапных забав томить жертву мучительным ожиданием приговора здесь была предусмотрена клетка из крепких металлических прутьев, способных сдержать свирепого медведя. Ухватившись обеими руками за решетку, Лирой пристально вгляделся в царившую внутри полутьму.

В тяжких побоях, нанесенных с бессердечной жестокостью, Рю забился в углу под покровом теней там, где мрак слегка скрадывал ссадины разбитого лица. Брат поднял на Лироя уставшие глаза, в которых беспомощность боролась с усердием воспрять духом, и покрытые кровью губы дернулись в вымученной улыбке.

— Не ожидал увидеть тебя… — слабый голос оборвался, как натянутая до предела струна.

— Сам от себя на ожидал, — раздраженно сдувая со лба свисавшую прядь, Лирой бился с закрытым замком, пока тишину не разрезал пронзительный визг петель.

Лирой застыл в распахнутой дверце, не решаясь помочь Рю подняться.

— Ранен? Идти можешь? — удостоверился он, скорее, из вежливости к изувеченному брату.

— Справлюсь, — прохрипел Рю, задыхаясь от усилия встать на ноги.

С той же натугой он шел за Лироем, налегая на стены плечом. В каждом шаге отчетливо слышалась боль.

Лирой почти поверил тому, что стечением обстоятельств или каким-то злобным пророчеством свершилась всевышняя казнь, и вампиров разом не стало, но он тут же развеял плоды фантазии, как только посреди всеобъемлющей пустоты навстречу повстречался старый приятель. Бастиан — молодой человек с похожей судьбой нести на себе бремя отродья сверкнул белозубой улыбкой.

— Лирой, неужели вернулся?

— Именно так, — не сбавляя торопливого темпа, Лирой обрушил четкий удар в его голову. От вложенной силы бедняга Бастиан не удержался на ногах и повалился без чувств.

Доносившийся до ушей плеск реки вел из пристанища древнего зла. С ощущением свежего воздуха на лице Лирой выбрался на поверхность скалистого ущелья и на миг позволил себе остановиться, прислушаться к природе, предаться свободе, мечтам, не стесненным влиянием Оберона. Но наслаждение оказалось недолгим — не обнаружив в окрестностях Клайда и Амари, Лирой впал в тревогу; он с ходу не мог взять в голову причин их отсутствия и в панике заметался по округе.

— В чем дело? — Рю смотрел на него, как на человека, лишенного ума.

Лирой присел, коснулся кончиками пальцев выжженной земли, и не находя увиденному объяснений устремился вглубь леса. Рю остался далеко позади, но его существование отныне не беспокоило Лироя и в самой малой степени. Куда больше пугали устремленные в небо черные пики, еще в недавнем прошлом являвшие собой раскидистые сосны, и жуткий пустырь, дымящийся на месте густой чащи. Сожженный дотла в ненасытном огне, отрезок леса, несомненно, захлестнула магия, не оставившая после себя даже подобия сверкающей искры.

— Амари! Клайд!

Лирой не помнил себя от нарастающего до безумия ужаса. Сердце испуганно сжалось, когда под ногами раздался хруст, пробудивший легион мурашек. На Лироя смотрели черные глазницы обугленных останков, вызывая в голове всевозможные картины произошедшего и образы конкретных людей.

Весь дрожа от удержанных слез, Лирой не разрешил себе сдаться. Движимый еще теплившейся внутри верой, что раскиданные по пустырю кости никак не относились к Клайду и Амари, он продолжил искать признаки жизни. А потому возникшее в поле зрения тело, окруженное черными трупами, мгновенно подняло упадший дух.

Амари лежала на земле без движения, почти без дыхания. Бледная, измученная, она чудилось такой маленькой, что хотелось прижать ее к себе со всей любовью, на которую только способно зачерствелое сердце отродья, и качать в объятьях. Лирой опустился рядом с Амари на колени, обвил ее тело руками. Исполненный нежной заботы, он гладил безжизненное лицо, роняя слезы, проступившие не то от облегчения, что поиски были не напрасны, не то от страха за девушку, чувства к которой не мог больше унять.

Веки Амари дрогнули, и на Лироя мутно взглянули голубые глаза.

— Лирой?.. — имя просвистело обессилевшим голосом, словно призрак, но всколыхнуло мужчину до дрожи.

— Да, дева моя, я рядом, — отрезвленный ее пробуждением, Лирой привлек Амари к груди.

— Все закончилось?

— Не знаю, о чем ты говоришь, но похоже на то.

— Нас окружили, — тихо вспоминала Амари, — Клайд выпустил пламя…

— И где же Клайд теперь?

Лирой явственно ощутил, как она вздрогнула. Глаза Амари широко распахнулись в стремительном возвращении сознания, и девушка тут же засуетилась, вырываясь из рук.

На ее лице возникло выражение беспомощной растерянности — состояния, мгновенно передавшееся и Лирою.