– Нашёл кому верить! И деньги предлагал?

– Кто?

– Кто, кто – Пасикис, конечно, ну не Олег же!

– Нее, говорил, что я помогу сохранить семью, а то ты, извини, шляешься, с кем не попало, а муж страдает. Но меня-то это нисколько не огорчило, как ты понимаете, скорее наоборот…

– Остряк-самоучка! – буркнул Денис.

– Вот сволочь! И ведь они тоже в этот день улетали. Правда, он живёт в двух шагах от института. А к тебе, Денис, не обращался? – раздражённо спросил Николай, а про себя подумал – всё проклятое перестроечное нищенство!

– Перед отъездом – нет. Но до этого он долго меня обхаживал, правда, ничего не спрашивал, а предлагал сделать приглашение в Америку, как только я окончу институт. Я ему ответил, что это меня нисколько не прельщает. Он обозвал меня дураком и добавил, что скоро здесь такое начнётся – и голод, и бесконечная война, и буду я себе, мол, локти кусать.

– Боюсь, он знает, что говорит. И всё-таки, как бы ни было трудно, но здесь мы дома, – заметила Женя.

– Да кто же он такой, этот ваш злой гений? Предсказатель будущего, что ли? Это вы из-за него ссорились, да?

– Я и сама не знаю, кто он, и как попал к нам в институт.

– Проходимец и сволочь, вот кто, – злобно буркнул Николай. Все вновь замолчали. Наконец, Денис произнес:

– Женечка, сказительница наша, поведай нам что-нибудь доброе, а то сна – ни в одном глазу.

Она не стала выпендриваться и артистично рассказала – сказывалась игра в самодеятельном театре – одну из необычных и оригинальных сказок, которую все слушали, затаив дыхание… По окончанию Николай удивлённо спросил:

– И где ты их только выискиваешь!? Никогда ничего подобного не читал!

– Правильные книжки нужно было в детстве читать! Помнишь, как у Высоцкого в Робине Гуде»?

– Не всем же быть Робингудами, Женечка! – заступился за Николая Денис, чувствовавший себя виноватым за ревность.

– И чего я, дурак, в геологи не пошёл!? Начальник и кормит, и поит, и сказками тешит!

– Ну, наша Женечка только одна такая, единственная и неповторимая! Среди баб, ой, извините, даме, такие склочные стервы попадаются! Главное достоинство женщин, это то, что их мало среди начальников, – добавил Николай. Женя возмутилась:

– Мужской шовинизм! Забыл своего бывшего полевого начальника?

– Согласен, и мужики разные бывают! – вздохнул Коля

– Кончайте ля-ля травить, салаги! Не надо портить сказочное настроение своим брюзжанием. Нам хорошо вместе, и это главное, дети мои. А другие – ну, это их дело. Спокойной ночи, – назидательно сказал Фёдор, сладко зевнув, и все, невольно улыбнувшись, согласились с ним. Сон наконец-то достиг беспокойные души геологов, и они стали погружаться в мир грёз.

Слева от Жени лежали Николай и Фёдор, а справа – Денис. Как только все успокоились и уже стало доноситься ровное дыхание моряка, Денис осторожно взял её руку в свою. Она подумала сонно, что надо бы высвободить её, но не шелохнулась, и тогда он ласково и осторожно стал целовать каждый пальчик девушки. Женя давно уже стала забывать о любовных ласках, направляя всю свою нежность и тепло только на Алёнку. Она почувствовала, как тёплая волна с тысячами иголочек пробежала по её телу, словно впервые в жизни ощутила прикосновение мужчины. Коря себя за это чувство, она вспомнила было Олега, но тот давно ассоциировался у Жени только с одиночеством, ночными слезами и бесконечными вспышками «праведного гнева», когда она пыталась уговорами прекратить его бесконечные пьянки-гулянки. В конце концов, она предупреждала Олега о том, что давно считаем себя свободной от взаимных обязательств и демонстрировала ему холодное безразличие! Бесполезно… С болью вычеркнув из памяти мужа, Женя ласково провела ладошкой по щеке Дениса, смотрящего на неё широко открытыми любящими глазами.

Влюблённые потянулись было друг к другу, но тут Бренди, урча и поскуливая, бесцеремонно и возмущённо пролез между ними и улегся с самым невинным видом, как будто его полчаса уговаривали. Денис было попытался потихоньку сдвинуть пса, но тот выразил громкое неудовольствие. Угрожающее урчание нарастало при каждой попытке вытеснить Бренди или хотя бы просто протянуть руку к Жене Возбуждение влюблённых перешло в неукротимый и безрезультатно сдерживаемый хохот. Николай и Фёдор стали ругать Женю и её лохматого друга, «безобразно заласканного и избалованного», хоть это и было не так, и требовать «немедленного прекращения безобразия», иначе сейчас же выставят всю их троицу из ходившей ходуном от хохота палатки. Чем больше влюблённые пытались сдержать себя, тем сильнее их брал в плен смех, и слёзы потоком текли из глаз, а ревнивый Бренди делал вид, что спит мертвецким сном, лишь изредка приоткрывая один глаз и хитро поглядывая на них.

Вскоре все успокоились, удивляясь своему почти истеричному хохоту, и заснули. Только у Жени сна как не бывало, она лежала на спине, устремив глаза на замусоленный потолок кухонной палатки, вспоминала Олега и их когда-то всепоглощающую влюблённость, которая могла бы пройти через всю жизнь: недаром близким казалось, что они просто созданы друг для друга. Может, это так и было бы, хотя с ним она не так близка духовно, как с Гришей, к примеру, но зато они до безумия любили друг друга, и оба имели лёгкий немного авантюрный характер и весёлый нрав. Ах, как глупо мы иногда теряем самое дорогое, самое ценное в мире – любовь! В юности кажется, что, мол, успеем поправить или покаяться: подумаешь, ну, обидел жену, у всех бывает. И в голову не приходит, что она однажды уйдет раз и навсегда, может, даже к нелюбимому, устав от ссор и одиночества. Уж так устроен человек: обиды от тех, к кому равнодушен, не так ранят – да фиг с ним, наплевать и забыть, а вот боль, причинённая единственным, непереносима…

На следующий день геологи быстро сложили оставшиеся вещи и благополучно добрались до нового места. Разбив лагерь, они доели остатки вчерашнего пиршественного ужина, и даже успели сделать рекогносцировочный маршрут. Оказалось, что до строматолитового рифа здесь идти даже немножко ближе. Несколько дней они проработали на нём в тундре, притаскивая из маршрута в лагерь тучи озверевших от голода комаров. В эти дни Женя с Денисом невольно старалась держаться на расстоянии, но были очень внимательны и нежны друг к другу, довольствуясь всё нарастающим взаимным чувством, ещё ни к чему не обязывающим, но дарящим радость общения и неосознанное желание. Да и проявить хоть немного ласки не так-то просто, когда они не только не оставались наедине, но и были надёжно защищены от «восторгов любви» тучей безжалостных и вовсе несентиментальных насекомых. Пожалуй, это самое лучшее время при нарастающей взаимной симпатии, когда ловишь взгляды друг друга, и безотчетно трепещешь от каждого прикосновения, как влюблённый подросток. Вечерами геологи обсуждали свои находки и строили планы на будущее, забывая про усталость и укусы. Если бы вы заглянули ночью в их палатки, увидели бы, как они раздражённо чешутся и болтают во сне, переполненные разнообразными впечатлениями дня и напряжённым физическим трудом.

Работа здесь завершилась, и отряд отправился далее. Белёсое солнце теперь показывалось только по ночам, дни становились всё сумрачнее, мелкий нудный дождь, казалось, не кончится никогда. Чем ниже по реке они спускались, тем сильнее дул встречный ветер. Николай мрачнел, что с ним часто бывало под конец поля, его раздражали и погода, и всё сильнее разгоравшаяся взаимная симпатия Жени и Дениса, и болтовня Фёдора, добродушно подшучивавшего над ними: «Из вас получилась бы прекрасная пара!». Они смущались, что доставляла ему несказанное удовольствие, и злило Николая. Неожиданно, вместо заболоченных низких берегов с бесконечной скучной перспективой вдаль, лодки плавно вошли в зажимы между высокими скалами, подступающими к самой реке. В их основании приютились уютные песчаные пляжи со спокойной, словно зеркальной гладью кристально-прозрачной воды. Обе лодки в полной тишине плавно скользили мимо живописных уступов, окрашенных в багрянорозовые тона и покрытых кое-где редкими кустиками с разноцветными листочками и крупными отдельными цветками, примостившимися прямо на камнях. Милый пейзаж приковывал взгляды притихших путешественников, умиротворяя и завораживая их.