– Не пугайтесь, это наши долганские пижоны. Что же сделаешь? Вот такая ныне мода у нашей молодёжи. А вы, наверное, геологи, да? И в тундру отправитесь? Счастливые…

Слово – за слово, и знакомство с приветливым собеседником состоялось, его звали Ардай, он оказался долганином, и один из этих сияющих золотыми зубами парней – его внук. Геологи не успели оглянуться, как пересекли весь небольшой городок, пройдя неторопливо от аэропорта до окраины. А вот, наконец, и их новое жилье – полусгнивший деревянный домик на высоком крутом берегу раздольной мощной в разлив реки Хатанги, на которой ещё виднелись огромные куски грязных ледяных глыб, и это в конце июня! Женя с замиранием сердца заглянула вниз: спуститься к реке за водой по покрытой скользкой грязью многометровой террасе было невозможно. Осторожный пёс наблюдал за ней, бросая беспокойные взгляды то на девушку, то на глубокий обрыв над рекой, противоположный берег которой едва виднелся. Ардай посоветовал отойти от речной террасы от греха – мокрый ил скользкий – и показал трубу с краном на соседнем доме, из которой можно было брать питьевую воду.

Фёдор с Денисом разгружали машину и заносили вещи в накренившийся домик, шагая по скрипящим деревянным мостовым с дырами к его крылечку. Женя и Николай включились в работу, а Бренди сочувственно бегал от машины до дому, вертясь у них под ногами: ему очень хотелось показать свою нужность. На пороге дома он скромно замер и стоял до тех пор, пока его не пригласили войти. Ребята недолго осматривали своё новое жильё: они тут же надули резиновые матрасы и бросили их на цементный пол, псу положили кошму, а затем залезли в пуховые спальники, и крепко заснули.

Утром они закупили недостающие продукты и запаковали их, договорились с вертолётчиками о вылете на следующий день и о том, с какого места и когда их будут забирать обратно, в Хатангу. А вечером ребята неторопливо и с весёлым возбуждением приготовили ужин на электроплитки – сосед притащил им её без всяких просьб. Везде сопровождавший Женю Бренди, едва отряд уселся за сбитый из брёвен стол, скромно удалился в самый дальний угол, растрогав даже строгого Фёдора. Не успели наши путешественники завершить трапезу, как в дверь постучали: это были Ардай и их сосед, Степан Петрович. Они наперебой зазывали ребят к себе в гости, приговаривая, что славно угостят их, но те, поблагодарив, отказались (Сколько же можно есть!?) и пригласили их за свой скромный стол. Гости переглянулись, вышли, и через минуту вернулись с бутылкой водки и куском оленятины. В Хатанге не принято долго церемониться, её приветливые жители гостеприимны и общительны. Оказалось, оба их гостя охотники, и любят, и знают тундру. Бренди им обоим очень понравился, Жене это было приятно – она уже в нём души не чаяла, да и другие ребята успели привязаться к симпатяге-псу, хоть и ворчали, что в лодках и так вещей полно, а тут ещё придётся такого кабана катать.

Их сосед, Степан Петрович, рассказал, что когда-то очень давно, ещё совсем молодым, он приехал сюда из Воронежа, да как только началась «перестройка», лишился работы, а тут подошло время его ранней северной пенсии. Так и не успев получить в Хатанге квартиры – Заполярье перестали финансировать – он вынужден был отбыть на «большую землю». Дети завели семьи и уехали, жена умерла, а он вернулся в Воронеж, и копил, чудак, деньги, подрабатывая и экономя, где не попало, только для того, чтобы летом приехать в этот скромный заполярный городок на краю света, в неотапливаемую полуразвалившуюся конуру, откуда можно отправиться в горячо здесь любимую всеми тундру.

Весь вечер геологи с огромным интересом слушали простые и удивительные рассказы охотников. Степан Петрович рассказал, как однажды повёл французского журналиста в тундру: тот специально получил разрешение для приезда в пограничную Хатангу. Предлагал заплатить ему, только у них никто за деньги в тундру не поведёт – говорят, плохая примета, да и не по-человечески это как-то. Все, кроме него, курортника, как он себя теперь называл, заняты своими делами, вот он и согласился, считая, что это подарок судьбы, да и Ардай к ним присоединился. Охотников забросили на вертолёте (француз оплатил) в «одно шикарное местечко», и они с удовольствием показывали ему этот удивительный край. Трое суток спустя пришла пора возвращаться, а вертолёта всё нет и нет. В его ожидании прошло ещё четыре бесконечных дня, еда закончилась, охота с рыбалкой не заладилась из-за резкой смены погоды – сильно похолодало. Они промокли и здорово промёрзли с голодухи, и решили выпить для согрева. Спирт ещё оставался, его в тундре пытаются сохранять почти до конца, а вот закусить нечем. Охотники «махнули» немножко для согрева, да только есть ещё больше захотелось, а француз отказался пить, сидит, трясётся. Ну, хоть бы маленький кусочек мяса, а у них ни тушёнки, ни простого сухарика! – и тут вдруг Степан замер. Француз спрашивает, что с ним, а он как закричит от радости:

– Ой, смотрите, да не туда, вот здесь, прямо перед носом. Гляньте, гляньте, какой огромный, неужели мамонт!? На ловца и зверь бежит! Вот будет славная закусь! Интересно, откуда его приволокло? Ой, он ещё не до конца оттаял!

И Степан Петрович отрезал от туши большой кусок, обжарил его на костре, разрезал на три равные части и протянул по аппетитному кусочку Ардаю и иноземцу, вместе с кружками разведённого спирта.

– Вуаля, мусьё!

Возмущенный француз отодвинул от себя его руку и, делая ударения на последнем слоге, залепетал, картавя.

– Как он можно кушать!? Вы знаете, сколько он имеет лет? Мильён, нет, больше. Он давно есть мёртвый труп, очень давно! Этот мясо был протухнуть ещё 1000 лет назад!

– Со спиртом можно!

– И спирт пить не можно, это есть смерть. Вино есть очень хорошо! C'est tres bon!

– Может, ты видел в Хатанге виноградные плантации? Да и толку-то от твоего вина… Им разве согреешься? Я вообще не пью, но здесь – другое дело, – проворчал Ардай, а Степан Петрович аж подпрыгнул от возмущения:

– Ничего себе, труп! Дай Бог нам, живым, так сохраниться, как этот мертвец! Смотри, свежайшее мясо! Цвет темно-красный, пахнет, ой, как оно пахнет! Здесь же вечная мерзлота, всё, как в рефрижераторе! Ммм… тает во рту, это что-то! Да хватай же, пока я добрый! Ну, впрочем, как хочешь, мусьё, нам больше достанется, а ты иди лягушек лови. Очень мне нужно тебя уговаривать!

И они с Ардаем закусили сочными кусками мамонтятины, облизываясь, похваливая её и поддразнивая француза:

– Да, Петруха (так они называли Пьера), это тебе не парижский ресторан, там ты такое ни за какие деньги не купишь! Ах, до чего же хорошо! Тепло по телу разливается, вот оно, пошло, пошло… Лепота! Ты хоть глотни спирта-то, басурманин бестолковый! Да и вообще, многие ли на земном шаре пробовали мясо мамонта? Тебя и на Родине не поймут, точно говорю! Если поверят, конечно….

Молодой человек дрожал от холода, с вожделением и одновременно ужасом посматривая на кусок мяса с аппетитной корочкой. Не выдержав, взял кружку со спиртом, выдохнул, подражая охотникам, и опрокинул её, крякнув, а затем вцепился зубами в мамонтятину, и неожиданно для себя прокартавил:

– Tres bien! Корошё!

– Вот и молодец, а то бургундского ему с рокфором подавай, мать его!

Когда Пьер вернулся домой, он рассказал об этой удивительной находке и все действительно стали ругать его, требуя привести хоть кусочек мамонта во Францию, а лучше – целиком, обещали обогатить за такую находку. Журналист себе локти кусал, да поздно. Петрович горестно вздохнул:

– С тех пор прошло пять лет. Вот я и мечтаю о том, чтобы вновь найти того, ну, или какого-нибудь другого мамонта, а Пьер обещает прилететь с деньгами. Не пришлось бы мне целый год пенсию копить на дорогу в Хатангу! Без вертолёта туда не добраться, вокруг – непроходимая болотная топь и тундра… А это дорого. Может, его уже давно растащили звери…

– Такое везенье только раз бывает. Странно, что не разрушились клетки тканей, или, может быть, вы этого просто не заметили, – вытирая слёзы от смеха, заметила Женя.