— Так, — поднимаю пальцем ее лицо, сжимая скулы, — а теперь быстро расскажи мне все, что знаешь! — оскалившись, чеканю каждое слово.

— Я-я, — заикается Алиса. — Я разговаривала с Е — егором, сказала, ч — что Мара сегодня будет в своей квартире, — еле-еле отвечает она, отталкивая мою руку и рыдая в свои колени.

Гребаный ублюдок, если он что-то ей сделал, я распотрошу его на части, — пинаю стоящую возле подъезда мусорку и, не останавливаясь, со всей силы бью кулаком о входную дверь. Вспыхнувшая волна физической боли ненадолго перекрывает душевную, а потому я делаю два глубоких вдоха и сажусь на землю возле подъезда. В смокинге, с перекошенным галстуком, кровавыми костяшками на кулаках, я представляю из себя то еще зрелище. Поднявшись в квартиру, делюсь полученной информацией со знакомыми и через несколько минут уже направляюсь к дому этого Егора. Писклявую Алису приходится взять с собой. Это быстрее, чем доказывать, почему ей там делать нечего.

Хоть одна польза: она всю дорогу не переставая ему звонит, но трубку он, естественно, не берет. Доехав до его квартиры и позвонив несколько раз в домофон, мы впадаем в шок, когда ворота раскрываются и нам разрешают въехать. Дверь тоже открывается без особых усилий. Заспанный, взъерошенный и полуголый Егор стоит и ошарашено смотрит на нас.

— Вы время видели? — начинает с наезда парень, но, увидев Алису, сразу меняется в лице. — Что-то случилось?

— Мара пропала, — сразу же выдает девушка.

— Что? — искренне, как мне показалось, удивляется парень. — Дайте мне минуту, я оденусь и помогу в поисках.

— Не стоит, — бесцеремонно прерываю его, не нуждаясь в еще одном прицепе, — Алиса сказала, что ты знал, что сегодня Мара будет в квартире.

— Знал, я ездил к ней. Мы поговорили, помирились. Потом я вернулся домой, а она осталась собирать вещи, — спокойным тоном отвечает парень.

— Разрешишь войти? — нагло прошу я. Мне просто необходимо убедиться, что ее тут нет.

— Конечно, — протягивает руку Егор, приглашая нас внутрь. Быстро оглядев каждую комнату, я сжимаю челюсть. Если ее здесь нет, то я вообще не знаю, где тогда ее искать, — хватаюсь за голову, прислонившись к стенке.

— Может она решила побыть одна? — говорит подошедший ко мне парень.

— Нет, — рявкаю я чересчур грубо. — Мара писала мне все утро о том, что скучает, а потом резко пропала. Это не просто так, я уверен.

— Девушки такие непостоянные, — продолжает выводить меня парень.

— Закрой свой гребаный рот, — не выдерживаю я. — Разве она не твоя подруга? Где твое беспокойство?

— Поверь, я беспокоюсь, и уже работаю над взломом камер возле ее дома. Это, в отличии от того, что делаешь ты, хоть пользу принесет.

— Не выдержав, я разворачиваюсь и бью ублюдка в челюсть. Он тоже не остается в долгу. Пропустив пару ударов, я ненароком сравниваю эту потасовку с дракой в сети. С тем белобрысым уродом. Нет. Это же не может быть он. Такое просто невозможно. Хотя, если сложить весь пазл — этот парень владел костюмом как собственной кожей, знал моменты, о которых обычному обывателю неизвестно. Кто, кроме как разработчик, лучше всего знает свой продукт? Никто.

— Это был ты, — озвучиваю догадку. — Это всегда был ты. Ты преследовал ее, пугал ее, — сев на него сверху, наношу один удар за другим, разукрашивая его лицо в алые бугристые пятна.

— Ты бредишь, — плюется кровью Егор, нанося ответные удары по корпусу. Однако они не сравнятся с ударами по лицу. Я раз за разом ударяю в одни и те же места, уродуя их и причиняя невероятную боль.

— Остановись, больной придурок, — кричит Егор, и в это время к нам подбегает Алиса.

— Уйди, — рявкаю я, но ее маленькая рука, вцепившаяся в мою забрызганную кровью рубашку, сигнализирует как красный флаг. Пора перестать, иначе могу навредить девушке. Нехотя встаю, пошатываясь, отхожу на несколько шагов назад.

— Это он, — яростно кричу я, не сдерживая ядовитую злость, сжирающую изнутри. Так хочется вытащить ее и направить на этого ублюдка, чтобы она обгрызла его и не оставила ни следа на его порочном лживом теле. — Я уверен, он украл Мару и держит в другом месте, — ублюдок смеется, выплевывая кровь. — Он — мастер зачищать все камеры после себя. Поэтому мы ничего не нашли по ним, — уверенно констатирую факт.

— Егор, — теперь уже кричит Алиса, заливая лицо солеными каплями, — пожалуйста, скажи, где она, я очень боюсь.

— Я не знаю, — снова повторяет эта тварь. Я уверен, что он знает. Не так ведут себя встревоженные друзья.

— Убирайтесь из моей квартиры, — зло выплевывает парень. — еЕсли я что-то узнаю, напишу тебе, — обращается к подруге, и, выталкивая нас, запирает дверь.

— Чертов урод, — бью кулаком дверь, выливая на него все существующие нецензурные выражения, которые только вспоминаю.

— Я уверен, Алиса, — еще раз наклоняюсь к девушке, в надежде, что она поверит. — Я вижу его насквозь, он абсолютно спокоен сейчас, — привожу аргументы.

— Я тоже заметила, что он очень странный, — подтверждает девушка, виновато склоняя голову.

— Тогда, пожалуйста, попробуй вспомнить что-нибудь, что может нам помочь. Может у него есть загородный дом?

— Мм, — задумалась девушка, — у него есть дача, он упоминал об этом, но адреса я не знаю.

— Это не проблема, сейчас узнаем, — достаю телефон и набираю знакомого из Росреестра.

— Да, Дим, тут такое дело, мне надо одного пацана пробить на недвижку. Поможешь? Естественно через пару дней я переведу тебе на счет благодарность. Все, супер, — договариваюсь я и через несколько минут получаю адрес его загородного дома.

Марго

Голова напоминает наполненный водой огромный шар, свисающий вниз и намеревающийся лопнуть, забрызгав все вокруг. Ощущение отвратительное: кости ломит, сознание потерянное, во рту сухо, в глазах дикое жжение. Пытаясь сфокусировать зрение, я осознаю, что лежу в доме. Воспоминания мгновенно помогают сознанию обрести понимаете происходящего. Мы с Арсом лежим на диване и смотрим на успокаивающую гладь озера, открывающуюся нам из панорамных окон курортного домика. Мы любили проводить здесь время. В виртуальном пространстве. Не в реальности. Когда понимание обрушивается на мою итак болевшую голову, а память возвращает меня к разговору с Егором и инъекции, введенной мне им, я начинаю истерически стонать.

— Выход, пожалуйста, — кричу, надеясь на чудо, хотя подсознательно понимаю, чудо не произойдет! — Вытащите меня отсюда, — продолжаю, пытаясь отрываться от поверхности дивана. Голова моментально начинает кружиться, а в глазах появляются блики. Пытаюсь нащупать любую рядом находящуюся поверхность. На ощупь хватаю подлокотник и, закрыв глаза, стараюсь успокоиться и прийти в себя. Он вколол мне какой-то препарат, тело не успокаивается, наоборот, начинает трястись. Я сдаюсь и, тяжело дыша, снова валюсь на поверхность.

Не знаю сколько я лежу в таком состоянии, время тянется невероятно медленно, и, будучи невластной над своим телом, я просто смотрю на совершенно идеальный однотонный потолок, мечтая найти в нем какой-то изъян, чтобы хоть как-то отвлечься. Рано или поздно Егор должен появиться. Я так думала до тех пор, пока, казалось, не прошла целая вечность, но он так и не появился. Я схожу с ума. Еще несколько раз я попытаюсь встать, но все заканчивается как в первый. Я не могу уснуть, не могу поесть или выпить воды, здесь это просто нереально. Все здесь — нереально. Рот окончательно высыхает, а губы неприятно прилипают друг к другу.

— Пить, — негромко произношу, надеясь, что он меня видит или слышит. Он мой друг. Неужели он не понимает, что мне плохо? Но никто не появляется. Закрыв глаза, я начинаю прокручивать в голове счастливые воспоминания с Арсом: наше первое знакомство, свидания, обещания, наше выступление и мой первый недооргазм, нашу встречу и близость… Он наверное сходит с ума сейчас. Хочется плакать, но слез не осталось, лишь пустая оболочка, не имеющая возможности даже двигаться. Спустя какое-то время, я начинаю осознавать, что веки тяжелеют, сознание успокаивается, и я впадаю в невероятно желанный сон.