Сегодня у него чисто. Я обратила внимание, что квартира невероятно большая. Естественно, ведь она занимает целый этаж. Просторная светлая кухня с панорамными окнами смотрится совсем не холостяцкой. Видимо, не он выбирал дизайн.

Радушно усадив нас за стол, он налил чай и поставил кучу аппетитных печенек. По резким движениям было заметно, что он тоже не отошел от наплыва нашего притяжения, но ничего сделать не может.

— А теперь рассказывайте, — парень садится у основания стола, широко расставив руки.

— Это немного личная тема, — не знаю как начать, но Алиса не дает мне договорить.

— Куда уж, по-моему то, что вы собирались сделать — тоже лично. Можешь сказать ему, — кивает подруга, откусывая печеньку.

— Парень Алисы, — указываю на подругу, — в один день… — не уточняю при Лис, — завалился ко мне в квартиру и, думая, что она ему изменяла, изнасиловал ее. Я тогда была на работе, — кашляю на последнем слове, вызывая у парня улыбку.

— Продолжай, — тут же посерьезнел парень.

И я рассказала ему обо всем случившемся в мельчайших подробностях.

— Видишь, мы не мошенницы какие-то, а просто нуждающиеся в обычном телефоне, — поставила точку Алиса.

— Я не считал вас мошенницами, я узнал ее голос сразу же, как только она сказала первое слово. Так что впустил бы вас даже без всяких просьб. А сейчас я хочу сделать пару звонков.

Арсен

Когда слышу в домофоне знакомый голос голубоглазки, не верю своим ушам. Может не проснулся? Но когда слышу, что ее преследуют какие-то мужчины, впадаю в дикую ярость. Моментально распоряжаюсь, чтобы ее впустили и нервно пытаюсь натянуть на себя что-то из одежды, по пути собирая разбросанные вещи. Я отчаянно стараюсь держать себя в руках и не психовать раньше времени. Что, мать твою, с ней произошло, что она пришла домой к незнакомому парню? Пусть мы и сблизились с ней в тот день, но это был всего один день.

Встречаю ее у лифта и замираю на месте с минуту разглядывая ее: такая маленькая, но с прекрасной фигурой. Пышную грудь, тонкую талию и округлые бедра обтягивает черное платье. Я впервые вижу ее в обычной одежде, и мне это чертовски нравится. Не могу сдержаться и хватаю ее за руку. Хочу забрать, закрыть в своей квартире, чтобы никто не смел больше ее трогать. На удивление, она ни капли не сопротивляется, наоборот, схватила своей маленькой ладошкой мою и покорно идет за мной. Ее теплые нежные руки невольно заставляют задуматься о всем ее теле. Наверняка, ее кожа будет нежна и сладка как сливочное мороженое, а губы будут такими же податливыми как и рука, вцепившаяся в мой локоть. Мысли о ее губах отзываются возбуждением в паху. Черт, я просто держу ее за руку, и уже не могу себя контролировать. Закрыв за ними дверь и воспользовавшись отсутствием ее подруги, не могу сдерживаться. Постепенно напираю на нее, при этом анализирую реакцию. И когда понимаю, что ее реакция абсолютно такая же, что и моя, совсем срывает башню. Смотря в ее голубые и бездонные глаза и видя в них желание, не могу сдержаться и осторожно наклоняюсь, чтобы, наконец, поцеловать ее. Но нас, мать его, прерывает эта девка. Наверное, не стоит говорить насколько я взбешен? Хочется выкинуть ее подругу в окно, чтобы больше не мешала нам.

Однако увидев растерянное состояние девчонки, быстро прихожу в себя и ставлю себе другой ориентир. Цель, на которую нужно отвлечься, чтобы не думать о мягких и сладких губах голубоглазки. Надо разобраться в их ситуации. Черт, что я вообще делаю? Кто эта девушка мне? Никто. Она мне никто. Просто девушка, нуждающаяся в помощи. И я просто помогу ей.

Выслушав их рассказ, не на шутку распаляюсь. Какой-то ублюдок возомнил себя главой мафии, что имеет право настолько безнаказанно себя вести. Голубоглазка тоже молодец, выставила взрослого мужика геем, понятное дело он рассвирепенился. Но не на ту. Тут же выхожу в другую комнату и звоню очень хорошему знакомому — Михаилу Игнатьевичу — начальнику следственного комитета. Рассказываю ему всю ситуацию и прошу решить все в кратчайшие сроки, чтобы не мнили себя гангстерами из девяностых. Не то время и не тех людей тронул. Михаил Игнатьевич не меньше меня разъярен, поэтому, уверен, сейчас всем устроит веселую ночку. Девушек оставлю переночевать у себя, у меня куча свободных комнат, даже детская есть для племянника, который раз в несколько лет прилетает ко мне из Испании. Моя сестра вышла замуж за испанца и теперь живет там. Но это и к лучшему, ведь она счастлива, а значит я спокоен хотя бы за нее. Как раз Алису я в детскую и отправлю. А голубоглазка будет спать со мной. Ангел на правом плече кричит о том, что джентльмены не пользуются уязвимым состоянием девушек, но дьявол на левом плече рьяно затыкает ему рот, уверяя меня в том, что никакой я нахрен не джентльмен. Что ж, он прав.

После утверждения главенствующей стороны среди инсинуаций черного и белого, сидящих на моих плечах, я возвращаюсь на кухню, где сидят девушки. Хочется поскорее уже решить все и лечь спать рядом с голубоглазкой.

— Я позвонил одному очень влиятельному знакомому. Он наведет порядок в этом беспределе. Сегодня останетесь у меня, но кровать всего одна, и она односпальная — в детской моего племянника.

— Ничего, я могу поспать на полу, — сразу говорит голубоглазка.

— Нет, — решительно отказываю. — Пока вы находитесь у меня в гостях на полу никто спать не будет. Алиса, можешь остаться в детской, вторая дверь слева по коридору. А ты, — впиваюсь взглядом в рыжеволосую, — пошли со мной.

— Но куда? — хнычет она. — Я тоже пойду с Алисой.

Но я не даю ей и шанса: хватаю ее за руку и тащу за собой, не желая разговаривать при ее подружке. Завожу ее в комнату и закрываю дверь. Обернувшись, вижу как она стоит, сжавшись всем телом, как котенок. Ей явно неуютно.

— Не пойми меня неправильно, — говорит с дрожью в голосе, — я очень тебе благодарна, но если ты думаешь, что я буду сейчас…

Я прерываю ее, пока еще могу сдержаться.

— Я что, похож на насильника? Ты зашла ко мне в дом, думая, что я такой?

— Нет, но до этого ты и не пытался меня поцеловать.

— Я хотел тебя поцеловать по нескольким причинам: потому что ты мне понравилась, — хотя она и пытается стойко держаться, ее щеки сразу же запылали от моего признания, — потому что не удержался и, видя твое состояние, хотел как-то успокоить тебя. Но самое главное, без чего я ни за что бы этого не сделал — твое ответное желание. Я видел его в твоих глазах, не отрицай.

— Не отрицаю, — быстро соглашается она. Я подхожу к ней, но она вытянугивает руку, не давая мне приблизиться. — Я не отрицаю, что хотела этого, но это не значит, что я буду с тобой спать.

— Именно спать мы и будем, — ухмыляюсь и прыгаю на кровать, похлопывая рядом с собой пригласительным жестом.

— Ты с ума сошел? Я не буду спать с тобой в одной комнате. Дай мне матрас, и я лягу с Алисой.

— Не-а, зачем тебе спать на полу, если моя кровать огромная и вместит нас двоих? — хватаю ее за руку и тяну ее вниз. Она пытается сопротивляться, но в итоге сдается, растянувшись рядом со мной. Я нависаю над ней, смотря в ее красивое лицо.

— Я обещаю, что не прикоснусь к тебе, пока ты этого не захочешь.

— Я не хочу отношений. Мне хорошо одной. Я достаточно пережила и насмотрелась, поэтому давай не будем.

— Я не предлагаю тебе их, меня тоже все в жизни устраивает, — говорю, но тут же хочется вернуть слова назад. Поздно. Выражения на ее лице — от понимающего до грустного сменяются за секунду.

— Тогда слезь с меня и давай спать, — тоном, не терпящем отлагательства, чеканит девушка.

Да уж, я все испортил.

Расстелив постель, кидаю ей несколько подушек и еще одно одеяло.

— Чтобы не говорила, что я заставляю тебя спать под одним одеялом со мной. Вдруг проснешься не девственницей, а я буду виноват, — пытаюсь пошутить, но она кидает на меня такой испепеляющий взгляд, что хочется под землю проводиться. А затем кладет несколько подушек посередине кровати.