В рощу Александра ушла этим же вечером, сразу после того как предупредила персонал своего медпункта, что уезжает на длительное лечение.

— Не ждите меня, просто работайте как обычно. Вести здесь документацию и отвечать за все, а также распоряжаться теперь станет Руслан.

Чтобы не было кривотолков, и оба ее компаньона могли что-то делать самостоятельно в ее отсутствие, она написала две доверенности (заранее заготовленные бланки без проставленной даты всегда на всякий случай хранились в ее сейфе), села с Русланом в его машину и пропала. Так это выглядело для всех, кто Александру Марковну знал.

Вот почему ни старина Дик, ни Олюшка, ни Джо не имели с ней никакой связи в течение всего времени своего путешествия по Российским просторам. Погруженная в бездумный и отрешенный ото всех человеческих чувствований сон, она не волновалась за своего любимого даже когда он чуть не попал в лапы к медведю, и боль его от пулевого ранения также осталась ею не замеченной.

Возможно, оно было и к лучшему. Свобода великая вещь, особенно свобода чувств, воли и возможности быть самим собой. Мысленная связь с сельской лекаркой поставила бы эту свободу под сомнение. Дик начал бы подозревать, что его желания навязываются ему извне, и что любовь, которая внезапно проросла в его душе, есть любовь ложная, наведенная.

Красавчик беспардонно врал Мигелю, будто каждый в их городке знал о других абсолютно всё. На самом деле, как можно догадаться, никакой криминал не возможен, если все на виду и нет секретов. Чем бы занимались тогда полиция, следователи? Для кого были бы тюрьма и прочие системы наказаний? Каким образом могла бы себе зарабатывать на пропитание Олюшкина мама, ведь ее профессией был розыск пропавшего?

Ну а поскольку ни один уголовник не мечтает попасть под суд и отправиться в места не столь отдаленные, то абсолютно все криминальные деяния в городке имели тенденцию совершаться тайно. И гид мог бы знать некоторые подробности этой второй, подпольной жизни городка только если участвовал в ней лично.

Мигель, будучи по профессии полицейским, не понимать этого не мог, и лиц с уголовным прошлым он определял наметанным глазом без осечки. Однако в этой загадочной России, где иностранцы неприкосновенны, банды охотятся друг на друга, национальным меньшинствам принадлежать области, соизмеримые размером с половину Британии, абсолютно все могло быть шиворот-навыворот.

Поэтому слова гида он всерьез не воспринял. Попытавшись обмозговать, что же именно он увидел на чебоксарском пляже, Мигель даже начал подумывать, не было ли то, что им показали русские, искусно срежиссированным спектаклем. Слишком все прошло гладко: без криков, ругани, арестов, погонь. Кровь можно было нарисовать, утопления тела канадцам не показали.

Все это и озвучил Киан все в том же московском поезде — общем и для канадцев, и для русских.

— Ты хотел увидеть, что такое русская мафия — ты ее увидел, — сказал Киану Артур, когда они обсуждали, куда бы им еще съездить напоследок, чтобы впечатление о России было максимально полным.

— Но я не поучаствовал ни в одной драке. Уехать — и не померяться ни с кем силой?

— А с кем бы ты хотел померяться? — с любопытством спросил Джо. — с Валентином или с киллером?

— С Пером, конечно же, — усмехнулся Артур. — Который молча чирк ножом по горлу. И был человек — нет человека.

— Да ну вас! Я серьезно. С такими же мальчишками, как мы сами, конечно. Чтобы понять, кто кого сильнее. Чтобы все было по-честному.

— Гопники никогда не нападают по-честному, — напомнил Мигель. — Если сила не на их стороне, они напрыгивать не станут.

— Честную драку надо было заказать в деревне, — сказал индеец. — Теперь шанс упущен.

— Но мне хочется адреналина. Чтобы существовала реальная опасность — заранее знать, что она есть, и пульс зашкаливал.

— А вы спросите у русских, — сказала Дейзи. — не может быть, чтобы у них ничего такого не было припасено напоследок.

Спросили..

— Можно в парк аттракционов в Москве сходить. Покататься на американских горках или побывать в комнате ужасов, — предложил гид.

— Или в Лабиринте поблуждать, — добавила Белла, подумав.

— Нет, это все не то. Это для малышей. Нам хочется чего-нибудь настоящего, чтобы потом вспоминать всю жизнь, — возразил Киан. — Нам нужна реальная опасность.

Русские переглянулись.

— То есть вам мало медведя-шатуна, киллера и чебоксарской банды? — изумился гид. — Вас это не пробрало?

— Это было слишком неожиданно, — сказал Артур. — мы не успели приготовиться.

Гид расхохотался.

— Держите меня семеро! — наконец, произнес он. — То есть вы считаете, что киллер перед тем как стрелять в вашего Дика, должен был подойти к вам и сказать: Lady and gentlemen! Приготовьтесь, внимание! Сейчас я буду убивать вашего деда, а остальные будут зрителями.

Джо от восторга задрыгал ногами — он представил себе предложенную картину.

— У нас в России есть, конечно, опасные места, где шаг вправо, шаг влево могут стоить жизни, — сказал Трувор. — Но умные люди не ходят туда без проводников либо не ходят вовсе.

— Например?

— Например, болота. Или в горы. Джомолунгмы у нас нет, но на Кавказе есть высокие пики, а кое-где часты оползни и лавины. Правда, с этим вы опоздали, уже не получится. В горы надо было ехать отдельно, а не обзорным туром.

— Горы у нас в Канаде свои есть, — сказал индеец Дик. — И болота тоже. Мои внуки хотят чего-нибудь особенного.

— Оборзели твои внуки, — пробормотала Белла как бы про себя. — Сами не знают, чего хотят.

— Ну что ты, теть Бел, — проговорил Иван, — есть у нас в стране место, опасное само по себе. Зона Отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС. Только во-первых, туда вы не проедете, ведь это на Украине, где до сих пор кое-где стреляют, поэтому визу вам никто не даст. А во-вторых, там реально опасно не только из-за дезертиров и оголтелых националистов, но и еще из-за радиации.

— Ты забыл добавить, что животные там абсолютно дикие, причем все, и переночевать негде. Заброшенные деревни хотя и имеются, но их еще найти надо, а палатки — плохая защита от волков, кабанов и прочей лесной живности. Провести там ночь действительно было бы круто, но чревато последствиями, и вообще пропасть можно на раз, — добавила Марта.

— Значит, отказываетесь? — спросила Дейзи.

— А вы думали: мы согласимся? — возмутилась Белла. — Может, вы еще и на раскаленной лаве мечтаете покататься? Ну так я заранее вас информирую: нет по сю сторону Уральских гор действующих вулканов. Так что облом!

После того как русские удалились в свои купе, Мигель усмехнулся.

— Однако, не все желания интуристов здесь выполняются, — произнес он как бы задумчиво. — И почему бы это?

— А прокатиться на раскаленной лаве действительно было бы здорово! — сказал Джо. — Я бы не отказался ни за что!

— Если русские говорят, что нельзя — значит нельзя, — сказала Дейзи. — Мы и без того доставили им хлопот целую кучу.

— Шкуру медведя я обработал еще в Нижнем Новгороде, — сказал индеец. — Сейчас она выглядит как свернутая шуба.

— Но побродить по Запретной Зоне вокруг Чернобыля — в чем проблема-то? Можно ведь пешком перейти границу, не обязательно на колесах, — сказал Артур.

— Перейти-то можно. Но как ты собираешься передвигаться внутри Украины? Там такие километры пришлось бы по территории наматывать, что даже автобусами получился бы целый день, — возразил Мигель.

Спорить с детьми в лоб он избегал, потому что где-то однажды прочитал, будто с детьми подросткового возраста надо стараться быть друзьями, а не строгими предками. Дети сами должны были отказаться от своего намерения, и тогда портить с ними отношения прямым запретом ему бы не потребовалось.

— А зачем нам нужна Украина? — неожиданно сказал Джо. — Мы можем попасть в «Zonu Otchuzhdeny» через Белоруссию.

Дейзи и Мигель тревожно переглянулись.