- Прекрасная характеристика, - усмехнулся я, вызвав у Чернышева секундное непроизвольное движение бровью, впрочем, генерал мгновенно взял себя в руки и на мою реплику никак далее не отреагировал. – Продолжайте.

- Завалишин, не смотря на отход от республиканских воззрений, имевшихся в юности, с возрастом не утратил желания бороться с несправедливостью. Благодаря его деятельности в структуре Министерства промышленности и торговли было выявлено несколько высокопоставленных казнокрадов, в том числе один из глав департаментов.

- Так… - Это становилось все интереснее и интереснее.

- Завалишин быстро нажил себе массу недоброжелателей и только покровительство самого министра Муравьева не позволило им организовать отставку беспокойного чиновника. При этом, насколько мы поняли, достоверных сведений об этой ситуации у нас нет, но ходят слухи, что Завалишину угрожали даже физической расправой.

- Это кто у нас такой смелый? - Я удивленно вскинул бровь, свою монополию на использование насилия во внутренней политике я охранял очень ревностно, и любые попытки построить параллельные вертикали пресекались всегда максимально жестоким образом.

- Разбираемся, ваше императорское величество, - Чернышев вновь почувствовал мое неудовольствие и явственно покраснел. – Потеряв возможность проводить расследования открыто, Завалишин перешел к более тонким методам. Начал писать анонимные статьи, разоблачающие казнокрадство и мздоимство отдельных персон.

- Ага, - я с улыбкой шлепнул раскрытой ладонью по столу, - и вот теперь понятно, где нашему неуёмному искателю справедливости насолил цензурный комитет. Я так понимаю, что его статьи в печать не пропустили.

- Да, ваше величество, - кивнул глава СИБ, - на некоторое время все затихло, а потом появилась эта статья в «Голосе народа». Каченовский как оказалось был не только публицистом и при этом членом Московского цензурного комитета, но и хорошим знакомым Завалишина. Видимо, он понимал, что ему осталось не долго и решил напоследок устроить такую каверзу.

- Какие прекрасные люди живут в империи! – Я от избытка чувств подскочил со стула, заставив генерала дернуться, и сделал несколько шагов к окну. Там за стеклом уже во всю бушевала традиционная осенняя непогода: шел дождь, дул пронизывающий ветер, гоняющий по мостовым опавшую листву, а над городом висели традиционные свинцовые тучи. Впрочем, парадоксальным образом погода не портила настроения, я был в предвкушении переезда двора на юг. Пока не в Николаев – впрочем, туда тоже планировалось заехать, проинспектировать стройку – а в Царьград. Черт побери, я император или где, могу себе позволить проводить зиму не в отвратительно холодном и сыром Питере, а среди зелени и пальм Второго Рима? – Все бы такими были, мне вообще делать ничего бы не пришлось. Что насчет этих людей, которых Завалишин уличил в должностных преступлениях?

- Мы с фискалами Министерства Финансов сейчас перепроверяем сведения, которые собрал Завалишин. Пока что-то сказать сложно, но учитывая его честность и дотошность, о которой упоминают все опрошенные, вероятнее всего данные подтвердятся, - пожал плечами Чернышев.

- Хорошо, я надеюсь, вы не стали повторять ошибок и не арестовывали Завалишина? – Я обернулся и бросил вопросительный взгляд на главу СИБ.

- Кхм.. Нет, ваше величество. Обошлись предписанием не покидать город до конца расследования.

- Хорошо, - я кивнул. – В таком случае, можете быть свободным. Держите меня в курсе насчет расследования и да… Если на вас будут оказывать давление в процессе, докладывайте мне незамедлительно.

В отличии от ушедшего на покой Бенкендорфа, новый главный тихушник империи таким огромным личным авторитетом как предшественник не обладал, что мгновенно стало приводить к различным неприятным казусам – временно я надеюсь, - когда кое-кто из высшего чиновничества страны стал находить возможным оказывать на главу СИБ давление в плоскости провидимых «конторой» расследований.

Когда Чернышев ушел, я вызвал бессменно находящегося на своем посту Муравьева и приказал найти в своем расписании окно, чтобы пригласить на аудиенцию самого «бунтаря-самоучку», на пустом месте сумевшего организовать столь много проблем сразу нескольким ведомствам, включая «всесильную» СИБ.

Время нашлось только спустя две недели, причем буквально на колесах. Двор собирался переезжать на зиму на юг, поэтому в Царском Селе творился полнейший бедлам. Понятное дело, что сам император во многом избавлен от таких мелких бытовых проблем, однако я и в прошлой жизни никогда не любил вот это «чемоданное» состояние, а уж здесь, учитывая объем необходимого к перемещению добра – и подавно.

Вообще, общество к идее постройки новой столицы на юге отнеслось очень по-разному. Тут естественно напрашивалась очевидная историческая аналогия с Петром I, который для того, чтобы строить новую Россию и облегчить себе борьбу со старыми отжившими свое порядками, перенес столицу на новое место. Экстраполировали ситуацию полуторавековой давности, сравнивали масштаб реформ, проведенных двумя монархами, но глобально сходились на том, что в данном случае основные, наиболее сложные с управленческой точки зрения реформы-то уже были проведены, а значит именно с такой точки зрения на проблему смотреть смысла не много.

Кое-кто возмущался непомерными тратами, которые были запланированы в бюджете на ближайшие несколько лет, другие – в основном молодежь того поколения, что вошла в осознанный возраст уже при моем правлении – наоборот радовались желанию отбросить старое и перейти на следующий исторический виток существования Русского государства. Третьи считали, что строительство новых городов – далеко не самый худший способ потратить деньги из казны и не видели в этом ничего предосудительного. Уж точно лучше, чем на драгоценности, балы и фаворитов, не будем показывать пальцем на того, кто увлекался такими делами.

- Прошу прощения, Дмитрий Иринархович, что принимаю вас в такой обстановке, переезд – дело хлопотное, сами понимаете, - Завалишин в итоге приехал прямо на вокзал Царского Села, где как раз загружался императорский поезд, с тем чтобы увезти двор на зимовку в теплые края. Несостоявшегося революционера я встретил прямо на платформе, после чего провел себе в салон-вагон и предложил присесть за небольшой чайный столик, расположившийся в углу. – Однако я хотел пообщаться с вами до отъезда на юг, так сказать, пока вся история не успела остыть.

- Да, ваше императорское величество, - чиновник аккуратно хоть и с явным интересом разглядывал интерьер моего личного вагона, при этом обращение к нему по имени отчеству и даже извинения от императора по такому незначительному поводу явно сбили бунтаря с решительного настроя, с которым он направлялся на встречу. – Я в любом случае благодарен вам за возможность донести свою точку зрения.

- Ваша точка зрения мне понятна и дополнительных объяснений не требует, - я покачал головой. – Вопрос только в том, какая вас в связи с этой точкой зрения ждет дальнейшая судьба.

- Простите, ваше величество, я не совсем понимаю… - Моей резкой отповедью собеседник окончательно был сбит с толку, чего я и добивался изначально.

- Смотрите, Дмитрий Иринархович, - я откинулся на спинку кресла принялся рассуждать. – Вам уже почти сорок, а вы до сих пор ходите титулярных советниках. И будем честны, выше коллежского асессора вам не подняться никак. Даже при протекции вашего лепшего друга Муравьева. Во-первых, СИБ будет против, скажите спасибо вашим якобинским взглядам в юности, но это полбеды, нынче, если человек умеет делать дело, ему мелкие грешки могут и простить, обычное в общем-то дело. Все дело в вашей честности и связанной с ней неуживчивости. Какого-то состояния нет и в помине, жены и детей тоже не нажили. Скоро старость, а вы отличились только скандалами.

- Но, судя по тому, что вы меня пригласили на разговор, - после заметной заминки, ответил Завалишин, - у вас есть какое-то предложение, связанное с исправлением текущего, хм… Бедственного положения?