Так или иначе, за прошедшие несколько лет православные миссионеры начали движение на север и восток от достаточно узкой заселенной русскими людьми полосы, беря под патронаж многочисленные разбросанные по тайге стоянки и селения инородцев. Понятное дело, далеко не все из них принимали Христову веру. А те, кто ее даже принимал, делал это искренне и от всего сердца.
Жители Сибири в массе своей исповедовали примитивный политеизм, молились духам природы, почитали предков и «Белого Бога» воспринимали лишь как одного из… Впрочем и такой результат попервой миссионеров вполне устраивал, по их «ведомостям» такие инородцы начинали проходить по разделу «православные». Тут ситуация была похожа на трактование института гражданства в будущем, у тебя может быть несколько паспортов, но свое государство будет всегда относиться к тебе как к полноценному гражданину.
Соответственно такие крещенные инородцы получали все права русского крестьянина, им полагалась земля, защита, помощь в случае болезней и голода. Ну и налоги, конечно. Впрочем, учитывая размеры выдаваемых им участков, а также сложности с добычей ясачного зверя, нередко оказывалось, что заплатить минимальный сибирский налог было даже выгоднее, чем собирать ясак.
Но, если говорить совсем честно, для них по факту мало что менялось. В конце концов, мало иметь права, нужно знать, как ими пользоваться. Что толку от выделенного губернской администрацией участка земли, если ты никогда ничего не выращивал? Если сотня поколений твоих предков жили охотой и собирательством? Разве что продать ее белым завоевателям за ту же бутылку водки…
Ну и случаи, когда инородцев тупо выселяли – вообще по беспределу - с занимаемых ими территорий под предлогом «общественной полезности», были тоже совсем не редки. Нашли рудознатцы какое-нибудь месторождение очень перспективное. Железо, медь, золото, не приведи Господь. Инородцы, естественно, против того, чтобы русские дельцы у них под боком ковыряли землю – они же духам природы поклоняются, это фактически прямое убийство духа леса, реки или горы. Святотатство, как оно есть.
И что делать в таком случае? В лучшем случае выселяют их волевым решением подальше выплатив компенсацию какую. А в худшем… А в худшем – было стойбище и нет больше. Пойди прокурора найди, расскажи ему о своих подозрениях. Пусть по тайге полазит и поищет куда племя ушло. Ушло, или закопали его где-то в чаще вместе со всеми женщинами и детьми. Поди разберись.
- И что с этим можно сделать? – Я встал с кресла и подошел к окну. Там бурлила жизнь, торопились по своим заботам люди, никто из них и думать не думал о каких-то забытых Богом племенах в далекой Сибири. – То, что все плохо я понял, но есть какие-то возможности помочь этим людям?
Сам я особых вариантов не видел. Циничная нотка, оставшаяся от человека из двадцать первого века, нашептывала, что ничего такого страшного в вымирании дикарей нет. Так было везде. Сильный и приспособленный выживает, слабый и не способный адаптироваться сходит с шахматной доски в «отбой».
Опять же не того ли ты сам добиваешься на западных рубежах империи? Нет ли тут лицемерия? Там мы перевариваем и ассимилируем поляков, литовцев, и прочих чухонцев. Запрещаем им пользоваться родным языком – не в быту, понятное дело, а на официальном уровне – читать, учиться; навязываем русский язык, русскую культуру, образ мышления. А если они уезжают, то никто по этому поводу не расстраивается.
Тут же все наоборот, процесс идет сам, без указки сверху, слабые вымирают чтобы дать дорогу сильным – социал-дарвинизм во всей красе, впрочем, еще и обычный-то дарвинизм тут не придумали, так что термин данный будет явным анахронизмом – но мы вдруг решили помочь бедным инородцам. Нигде от двойных стандартов не чешется?
И все же хотелось оставаться человеком. Хотя бы внутри себя. В конце концов, империя должна заботиться обо всех жителях, а не только о государствообразующей нации. Иначе чем мы лучше тех же поляков или, не к ночи будут помянуты, англосаксов?
- Говоря по правде, - Юсупов нахмурил брови отчего его высокий лоб весь пошел морщинами. Тоже не мальчик уже, почти полтинник. На два года старше меня в этом мире, - придумать что-то действительно спасительное, чтобы могло коренным образом сломить ситуацию, мы так и не смогли. Хотя кое-какие мысли конечно же есть.
- Ну давай обрадуй меня.
- Для начала нужно шире привлечь церковников, - начал министр заставив меня нервно хмыкнуть.
- Ну да, у Филарета сейчас как раз же нечем заняться…
Полгода назад наконец закончился процесс перевода основного корпуса православных текстов на русский язык. Работа эта оказалась титанической. Дело ведь было не только в том, чтобы фактически перевести текст с одного языка на другой – что тоже далеко не всегда просто, - но ведь еще требовалось сохранить изначально заложенные в них смыслы и даже, по возможности конечно же, ритмику и восприятие текста на слух.
Пришлось привлечь несколько сотен монахов, вооружиться не только текстами на церковнославянском, но и более ранние «оригиналы» на греческом и даже арамейском достать… Это потянуло за собой необходимость инвентаризации всего того богатства, которое досталось нам после установления контроля над Константинополем и местным патриаршим престолом. А там пошли такие находки, что закачаешься… В общем дел у Филарета сотоварищи в эти дни было более чем достаточно.
- Священники из местных приходов в любом случае осведомлены о проблеме лучше других, - пожал плечами Юсупов. – Через них можно организовывать помощь: раздачу продовольствия нуждающимся, осмотр лекарями, сбор сообщений о всяких притеснениях. К уездному чиновнику инородцы всяко не пойдут, а священник, он явно ближе.
- Можно предложить организовать там на севере хотя бы несколько монастырей, чтобы они стали в будущем своеобразными центрами привлечения дикарей к цивилизации, - попробовал я развить мысль немного дальше, однако министр кивнув подтвердил, что этот вариант его люди тоже продумывали.
После реформ бабки Екатерины – начатых еще Петром III, кстати – количество монастырей в стране резко сократилось. Как бы не в три раза. Тогда у церкви отобрали большую часть земель, и вообще имущества, изрядно подорвав остатки ее политического влияния. Хотя речь сейчас не о том, а о монастырях. Их стало сильно меньше, и возможность открыть еще несколько – особенно если добавить к ним еще и государственные субсидии на содержание всего балагана – вполне могут стать неплохой морковкой для патриарха.
- Если раздачу еды и других вещей напрямую мы не рассматриваем, - Юсупов бросил вопросительный взгляд на меня, я мотнул головой. Борис отлично знал мое отношение к бесплатным подачкам. Они развращают, убивают всякое желание работать и хоть как-то развиваться. Раздача еды, конечно, поможет преодолеть голод здесь и сейчас, но в долгосрочной перспективе только навредит. – Изъятие детей? Создать училища с проживанием на казённом коште. Будут в тепле и сытости, культуру с наукой впитают… Будет кадровый резерв из местных в тех краях, наши-то в такую глухомань переезжать отнюдь не горят желанием, за большое наказание почитают.
- Ну тут людей трудно винить, - я тяжело вздохнул. Если крестьянину зачастую для переезда на восток достаточно было выдать кусок земли в беспроцентную рассрочку да от налогов освободить лет на десять, то вот образованные люди… С ними была настоящая беда. При первой же возможности все пытались сбежать на большую землю. Туда, где цивилизация. Нет, имелись конечно и патриоты Сибири, но их было откровенно немного, и чаще всего почитались они за изрядных чудаков. – А изъятие детей… Не знаю, даже звучит отвратительно как-то.
- Можно не изымать насильно, - тут же скорректировал предложение Юсупов. – Построить школы прямо там, поближе к инородческим стойбищам да приплачивать за отдачу детей в ученики. Не навсегда – на пару лет. Подучить грамоте, откормить в тепле, показать, что можно жить по-другому. Многого они, конечно, таким коленкором не выучат, но… Через поколение выйдет прослойка условно цивилизованных инородцев, которые и в современных реалиях ориентироваться будут лучше и защитить себя смогут при необходимости. Жалобу там подать, в суд обратиться. Уже так просто на мякине не проведешь.
