Но Сэм придерживался несколько иных взглядов:

– «На вершине славы», сказали вы, сэр. Должно быть, так и есть. Хотя не исключено, что вы невольно сказали больше, чем хотели сказать. С вершины путь лежит только… вниз. Откровенно говоря, следующие десятилетия представляются мне самыми тяжелыми в истории Англии – нам предстоит столкнуться с серьезнейшими проблемами. Мы на пороге войны с Южной Африкой. Мы столкнулись с мятежами в наших колониях в Индии – там беспорядки все последние пятьдесят лет. И в недалеком будущем нас ждет новая угроза – экспансионистская политика Германии.

– Германии? Почему же? Мне казалось, что Англия и Германия связаны узами крови. Разве нет?

Сэм язвительно рассмеялся:

– Вы хотите сказать потому, что королева Виктория – тетка кайзера Вильгельма? Мистер Юинг, всем известно, что и к Виктории, и к Англии он не испытывает ничего, кроме презрения.

Мара с упреком взглянула на мужа:

– Гордон, ты уже всех нас замучил разговорами о политике. Мы с Марой предпочли бы поговорить о чем-нибудь повеселее.

– Да, например, о моих брачных планах и о свадьбе, – согласилась девушка.

Мужчины рассмеялись, и Гордон поднял руки вверх, показывая, что сдается.

– Мой мальчик, для меня не может быть ничего радостнее, чем принять тебя в нашу семью. Но откровенно говоря, я нисколько не интересуюсь вашими так называемыми брачными планами. Это звучит так, будто дамы устраивают какой-то заговор.

Мара бросила на мужа надменный взгляд:

– Захватить в плен мужчину и сделать его своим мужем – такое в наши дни не меньший подвиг, чем победа на войне. Это требует предельной концентрации воли, многочисленных хитростей и уловок.

– Вот, пожалуйста, Сэм. Ты это слышишь из женских уст. Лучше отступи, пока еще не поздно, победа останется за тобой. Что скажешь, если я предложу перейти в кабинет и хлебнуть по глоточку чего-нибудь покрепче, чем херес?

– О нет, папа! – Мара вцепилась в руку Сэма. – Тебе не удастся украсть у меня Сэма сразу же после его приезда. Сядьте и выслушайте меня. Я изложу свой план с-с-свадьбы. – Последнее слово вырвалось из уст Мары со зловещим свистом.

– Я целиком и полностью за, дорогая, – ответил Сэм, – но прежде мне хотелось бы кое-что обсудить… Когда я был здесь в прошлый раз, я выразил намерение спуститься на лодке по реке Колорадо через весь Большой каньон. Поэтому сделал некоторые приготовления. По правде говоря, я задержался в Денвере на целую неделю, чтобы поговорить с некоторыми ветеранами, уже совершавшими такое путешествие. Малый по имени Холл спускался на лодке вместе с майором Джоном Уэсли Пауэллом. Я нанял его, чтобы он изготовил мне подходящее для этого суденышко.

Женщины искренне удивились.

– Неужели вы говорите это серьезно, Сэм? – спросила Мара-старшая.

– О, он серьезен, можешь не сомневаться, мама. Уж если он что-то вбил себе в голову, то становится упрямым как мул.

Сэм обнял невесту за талию.

– Я ведь вбил себе в голову жениться на тебе?

Мара погладила его ладонью по щеке.

– А вот как раз наоборот: это я решила выйти за тебя замуж и как твоя будущая жена говорю тебе то, что Руфь сказала Ноемини: «Не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя, но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я жить буду».

– О подобном путешествии не может быть и речи, – подал голос Гордон.

– Может, – настаивал Сэм.

– В таком случае договорились, – живо откликнулась Мара. – Надо подумать, что я надену и что возьму с собой.

Мужчины, казалось, лишились дара речи. Они уставились на девушку, потом молча переглянулись.

– Лодка достаточно просторная для двоих? – спросил наконец Гордон; он понял, что ничего не добьется запретами и уговорами.

– Да, думаю, она подойдет для двоих. Это будет восемнадцатифутовая лодка с двойным каркасом и разделенная водонепроницаемыми перегородками. Лодка из легкой сосны, удобная и маневренная, вполне приспособленная для переправы волоком. Я рассчитал, что придется взять с собой двести пятьдесят фунтов груза, учитывая продовольствие и оборудование, а теперь груз увеличится до четырехсот фунтов. Нам придется экономить припасы, но я не могу пойти на риск и взять дополнительный груз.

Золотые искры в зеленых глазах Мары вспыхивали и гасли – ее опьяняло предвкушение великого приключения.

– Вспомни, мама, как ты читала мне рассказы о Большом каньоне, когда я была маленькой.

– Как я могу забыть? Знаете, Сэм, еще ребенком, в Уэльсе, я первая поддержала отца, когда он решил эмигрировать. Я поглощала книгу за книгой, глотала их одну за другой, я читала статьи в журналах и газетах, изучала сказания и легенды об Аризоне. Большой каньон был моим наваждением.

Глаза Мары-старшей увлажнились – на нее нахлынули воспоминания.

– Мысль о потоке воды, пробившей себе путь в скальной породе и создавшей ущелье глубиной в милю, а длиной в пятьсот миль, – эта мысль будоражит воображение, потрясает.

– Мне понятен ваш восторг, миссис Юинг. Подумать только: река Колорадо низвергается в пропасть, в Великое Непознанное, как говорили индейцы пуэбло, древние обитатели этих мест.

– Откуда же начнется ваше путешествие? – поинтересовался Гордон.

– Оттуда же, откуда начинал майор Пауэлл. С Грин-Ривер в штате Вайоминг. Мы доплывем до реки Колорадо, а потом по ней пойдем через каньон.

– Не могу этого дождаться! – воскликнула Мара, захлопав в ладоши.

В тот вечер и мужчины, и женщины оделись нарядно и торжественно по случаю приема Сэмюэла Роджерса-младшего в семью Тэйтов. Мать и дочь вместе вошли в гостиную, где Сэм и Гордон попивали херес. Мужчины отставили свои хрустальные бокалы в форме тюльпанов и поднялись с мест.

– Вы обе просто неправдоподобно красивы, – пробормотал Гордон. Он подошел к женщинам и поцеловал в щеку сначала жену, потом дочь.

Его жена была ослепительна в черной атласной юбке, расширявшейся книзу и отделанной широкой оборкой, волнами ниспадавшей к ногам. К юбке она надела белую атласную же блузку с широким воротом, с вырезом в форме буквы V и с пышными рукавами, заканчивавшимися манжетами на пуговицах.

От Мары невозможно было оторвать взгляд. Она была в костюме цвета сапфира и нефрита. Ярко-синяя юбка дополнялась стеганым жакетом и зеленой блузкой с чрезвычайно глубоким вырезом. Мара с лукавой улыбкой подошла к жениху и взяла его за руку.

– Ну как я выгляжу, сэр? – спросила она.

– Ты обольстительна, – ответил Сэм; он был не в силах отвести взгляд от полусфер ее груди.

Мара подалась к нему и прошептала:

– Я хочу, чтобы ты доказал мне это на деле. И имей в виду: я не шучу.

Сэм покраснел до корней волос и бросил опасливый взгляд на родителей невесты.

– Все в порядке. Они не слышали. – Мара снова улыбнулась. – Но даже если бы услышали, они бы нас поняли. Ведь они тоже были когда-то молодыми.

– И не так уж давно, – пробормотал Сэм. – Если бы я встретил твою мать раньше, чем тебя, и если бы она не была связана узами брака… я тотчас сделал бы ей предложение.

– Хм-м! – усмехнулась Мара. – Так мама, значит, рангом выше, чем я, да? Сесиль была права. Все мужчины непостоянны, все они животные. Но не будешь ли ты так любезен, не отведешь ли меня в столовую?

– Думаю, я предпочел бы повести твою мать, – лукаво улыбнулся Сэм.

Мара топнула ногой, изображая гнев. Родители добродушно рассмеялись.

– Нет, вы только подумайте – меня затмевает родная мать!

Мара-старшая подошла к Сэму и подала ему руку.

– Я сочту за честь, если такой красивый джентльмен поведет меня к столу. Но его намерение стать моим зятем – не меньшая честь.

– Аминь, – сказал Гордон и взял под руку дочь. – Разреши, дорогая.

И все четверо направились в столовую, где длинный стол уже был накрыт белоснежной скатертью из ирландского льна и сверкали в свете огромной люстры серебряные приборы и хрусталь.