‑ Но как лорд Вальдерон ‑ имеете? ‑ невозмутимо уточнил Кастельмаро.

Брови Аластора сошлись еще ближе, он смотрел на боевика с тяжелым холодным гневом, и Айлин поняла, что придется вмешаться, невзирая на этикет. Иначе эти двое так и останутся врагами.

‑ Милорд Кастельмаро, – звонко сказала она. ‑ Лорд Аластор обижен на вас из‑за лошадей. Помните, на дороге, когда вы пытались нас остановить… Это лошади с его конезавода, и он… Понимаете, он просто очень любит лошадей, – закончила она, смешавшись и вдруг почувствовав себя глупой девчонкой, которая влезла в серьезный мужской разговор.

Все в палате смотрели на нее. Аластор – по‑прежнему хмуро, его родители ‑ с любопытством, Кастельмаро ‑ растерянно, а Лучано, проскользнувший от двери к окну, с веселым одобрением. Но вот боевик справился с удивлением, снова повернулся к Аластору и, немного помолчав, заговорил:

‑ Прошу прощения, милорд. Если в вас говорит не личная обида, а привязанность к этим благородным животным, я тем более приношу извинения. Поверьте, у меня просто не было другого способа исполнить приказ. Ну не по людям же мне следовало бить…

Он развел руками с искренним сожалением, и взгляд льдисто‑голубых глаз Аластора потеплел.

‑ Я понимаю… – уронил он нехотя.

‑ Милорд, я десять лет провел на войне, – серьезно добавил Кастельмаро. ‑ И знаю, как верно лошади служат человеку. Дважды лошадей убивало подо мной осколками ядер. И я никогда не позволил бы себе проявить неблагодарность к таким прекрасным созданиям Всеблагой. Но… война есть война.

‑ Война есть война, – согласился Аластор и тяжело вздохнул: – Мои ответные извинения, милорд. Я был неправ, думая о вас.

Он протянул руку, и боевик, шагнув к постели, крепко ее пожал.

‑ Милорд, миледи, – обратился он к Вальдеронам. ‑ Благодарю, что позволили приехать вместе с вами. Счастлив знакомству и всегда буду рад видеть вас у себя дома. А Жозеф…

Он покрутил головой, и Лучано жизнерадостно отозвался от окна:

‑ Если вы о благородном фраганском синьоре, то он ушел с грандсиньором магистром после «бретерской беседы».

‑ Я пропустил «бретерскую беседу»?!

Лицо Кастельмаро вытянулось от неподдельного огорчения, а Аластор жадно воззрился на итлийца:

‑ И кто победил?!

‑ Два к одному в пользу Фраганы! Но лишь потому, что за мгновение до третьего туше у синьора магистра сломалась рапира, – торжественно провозгласил Лучано, потом стрельнул взглядом в сторону Айлин и поспешно добавил: – Сам он в совершеннейшем порядке!

‑ Ты должен все рассказать! ‑ выдохнул Аластор. ‑ Как это было?!

‑ Прости, не могу… – развел Лучано руками и мечтательно закатил глаза, имея такой блаженно‑восхищенный вид, что Айлин едва сдержала смешок. ‑ Это неописуемо! Словами просто не выразить.

‑ Предатель, – буркнул Аластор, и напряжение, висевшее в комнате, наконец‑то полностью рассеялось.

И сразу же лорд и леди Вальдерон, вспомнив указания целителей, заторопились домой. Матушка Аластора крепко обняла Айлин, а лорд Вальдерон пригласил наскоро представленного ему Лучано приезжать в любое время. У Айлин запершило в горле и опять навернулись слезы, так эта семейная теплота и забота были не похожи на строгое следование этикету у нее дома.

Когда в палате снова остались только они трое, Айлин позвала:

‑ Пушок!

Пес, вежливо пережидавший визит чужих людей, вылез из‑под кровати, и Айлин принялась его обнимать, а Лучано принялся искать Перлюрена и, в конце концов, нашел его свернувшимся под одеялом. В сторону Аластора они, будто сговорившись, не смотрели, и Ал не выдержал первым.

‑ Да, я согласился, – буркнул он, глядя в потолок. ‑ Принять корону и все, что к ней прилагается. Пришлось…

Вид у него при этом был далеко не счастливый, совсем напротив.

‑ Я очень рад за Дорвенант, – беззаботно сообщил Лучано. ‑ Вот вернусь домой, стану рассказывать, что делил палатку с настоящим королем! Эх, не поверит же никто…

Итлиец обвел всех сияющим взглядом, а у Айлин тревожно кольнуло сердце. Апастор взойдет на трон! Это правильно, он же королевской крови! Но… это значит, что ничто уже не будет как прежде. Ал станет королем, и она присягнет ему на верность. Они уже не смогут оставаться друзьями… С королями ведь не дружат, у них могут быть только подданные… Лу, наверное, уедет обратно в Итлию, если королева его отпустит. Теперь, когда ее величество Беатрис убедилась, что Айлин не собирается убивать Аластора, ей нет необходимости нанимать Шипа. Она снимет с Лу проклятье и…

Думать о том, что случится потом, Айлин не хотелось. Получалось, что у каждого из их троицы все должно быть хорошо! Только вот каждому предстояла отныне собственная дорога, и понимать это было невыносимо горько.

‑ Айлин, ты плачешь? ‑ тревожно вскинулся на кровати Апастор. ‑ Что случилось?

‑ Ничего, – постаралась она разглядеть его сквозь радужную пелену слез. ‑ Вот все и кончилось, правда? Это дурацкое заклятье скоро снимут, и тогда…

‑ В каком смысле «кончилось»? ‑ нахмурился Апастор. ‑ Ты же не думаешь, будто что‑то изменится? Айлин? Лу, и ты? Вы думаете, что я перестану быть вашим другом?

‑ Ну… Боюсь, у грандсиньора короля будет очень много забот, м? ‑ очень мягко и понимающе улыбнулся Лучано.

‑ Размечтались! ‑ Апастор посмотрел на них с нешуточной и, главное, серьезной обидой. ‑ Даже не думайте так легко отделаться. Я… просто не справлюсь без вас!

‑ О, я уверен, ты справишься с чем угодно, – тем же беззаботным тоном утешил его итлиец. ‑ Но, конечно, если тебе понадобится наша с Перлюреном помощь…

‑ Или моя с Пушком… – поддержала Айлин, все‑таки улыбаясь.

‑ То мы всегда в твоем распоряжении, – торжественно закончил Лучано, и Перлюрен в его руках пискнул, будто подтверждая.

***

До самого вечера больше их никто не беспокоил, только в положенный час две адептки‑целительницы принесли подносы с ужином. Вслух умиляясь еноту, они украдкой бросали томные взгляды на Аластора и Лучано, так что Айлин с трудом удержалась от хихиканья, глядя, как по‑разному отзываются на это друзья. Лу откровенно радовался вниманию целительниц ‑ весьма симпатичных, следовало признать ‑ и отвечал им взглядами не менее томными, но куда более откровенными. Аластор же едва заметно порозовел щеками и очень сдержанно поблагодарил девушек за заботу, а потом смолк, предоставляя Лучано болтать с ними. Но девиц это ничуть не остановило.

‑ Простите, милорд, – с придыханием спросила у него пышная голубоглазая брюнетка курса примерно десятого. ‑ А это правда, что ваш сапог пожевал демон? И что вы свернули ему шею голыми руками?

‑ Разумеется, правда! ‑ заявил Лучано прежде, чем покрасневший Ал успел выдавить хоть слово. ‑ И прошу вас не верить скромности синьора Вапьдерона, который станет это отрицать. Уверяю вас, прекрасные синьорины, это были самые злобные и коварные существа из тех, что нам встретились. Они напали на наш лагерь ночью, и только доблесть моих спутников позволила отразить нападение.

Он выразительно посмотрел на злосчастный сапог с погрызенным отворотом, который так и стоял у кровати.

‑ Какой ужас! ‑ дуэтом ахнули девицы, влюбленно глядя на Аластора. ‑ Милорд, вы должны рассказать нам об этом! У нас в Академии тоже было нападение демонов, но мы его не видели.

‑ Да‑да, у меня заболела бабушка, – сокрушенно подтвердила вторая девица, тоже пышечка, но блондинка. – И милорд магистр дал нам с Клариссой отпуск на неделю. Нам так жаль, что мы пропустили самое интересное.

«Интересное? – подумала Айлин, которой сразу расхотелось смеяться над наивностью этих девчонок. ‑ Это атака демонов ‑ «интересное»? Бой, в котором погибло столько… столько…»

‑ Простите, миледи, я не мастер рассказывать, – процедил Аластор и метнул гневный взгляд на ничуть не смущенного Лу.

Разочарованные девицы присели в реверансах и наконец‑то убрались из палаты, напоследок окатив Айлин таким ревнивым недовольством, словно она лично отбила у каждой из них поклонника. Лу мечтательно воззрился им вслед, разве что не облизываясь, а Аластор, стоило двери закрыться, ядовито вопросил: