– Молоко для вашего зверя, – раздался безмятежный голос у него за спиной, и Лучано стоило невероятного усилия не обернуться рывком.

Он смог остаться на месте только потому, что оба спутника смотрели ему за спину, и страха в их глазах не было. Как не было и готовности ударить, оружием или магией – безразлично.

– Благодарю, сударь, – сказал Лучано, медленно поворачиваясь и опуская Перлюрена на пол.

Тот радостно взвизгнул и кинулся к миске с молоком, а серебристые глаза аккару блеснули насмешливо, но одобрительно.

– Предлагаю сначала позавтракать, – сказал он, словно не замечая секиру в руках Вальдерона и настороженную готовность магессы. – Вы мои гости, пока сами не решили иначе.

«И если бы я захотел, то уже давно убил бы вас», – осталось непроизнесенным, но Лучано понял это так же ясно, как и остальные.

Магесса первой выдохнула и расслабила сложенные пальцы, даже рукой встряхнула. Шагнула к столу и опустилась на лавку, чинно одёрнув полы своей курточки. Вальдерон последовал за ней, а Лучано сначала проследил, чтобы Перлюрен выпил молоко, затем вытер ему мордочку платком, который стал носить именно ради этого, и тоже сел, устроив енота на лавке рядом с собой. Пушок, до этого лежавший под столом, как толстый меховой коврик, ревниво приподнялся, сунул морду Айлин в колени и снова затих, только теперь сидя.

– Не окажете ли нам честь, мастер? – едва разжимая губы, поинтересовался Аластор, взглядом указав на свободную лавку с другой стороны стола. – Или существа вроде вас не едят обычную еду?

– Существа вроде меня – определённо не едят, – подтвердил аккару. Неторопливо сел на предложенное место, свернул блинчик, макнул его в сметану и невозмутимо закончил: – Но лично я – ем.

И отправил его в рот под заворожённым взглядом магессы. Прожевал, проглотил и сказал, всё так же насмешливо блестя глазами:

– Мы, страшные древние чудовища, чрезвычайно ценим простые человеческие радости вроде еды или застольной беседы. Или обычной любезности. Поверьте, по‑настоящему хорошие манеры – необычайная редкость в любые времена. Об искренности я уж и не говорю. Обычно путники не приглашают меня за стол.

– Даже если вы угощаете их за свой счёт? – снова приподнял брови Аластор. – И в самом деле, неучтивость.

– Что поделать, не все соглашаются расплатиться так же честно, как вы, – не без изящества пожал плечами аккару. – Но в итоге платят все, просто по‑разному.

Лучано тоже свернул блинчик, но макать ни во что не стал, рассудив, что и так неизвестно, как Перлюрен переварит новую пищу. Сметана или мёд определённо будут лишними. Енот вцепился в блин обеими лапками и заурчал от восторга, а Витольс посмотрел на него умилённо.

– Какой умный зверёк, – сообщил он. – Умеет оценить хорошую кухню.

Намёк поняли все, и блины стали исчезать с блюда, тем более что в этом аккару оказался совершенно прав – готовил он действительно прекрасно. Лучано ревниво подумал, что у мастера Ларци, положим, блинчики получались не хуже! Аккару же и вовсе мог тренироваться на кухне веками.

Он поймал себя на том, что не сводит с Витольса глаз, и то же самое делают все остальные. Айлин бросала на трактирщика быстрые взгляды и тут же воспитанно отводила глаза, Аластор, напротив, разглядывал его в упор, не особо скрываясь и отвлекаясь только на завтрак. И только Перлюрен упоённо чавкал угощением, напрочь отказываясь бояться чего‑либо.

– Енота завести, что ли, – задумчиво сказал Витольс. – Другие звери сбегают, как я ни старался с ними поладить. А этот удивительно бесстрашен.

– Заведите! – с подозрительным энтузиазмом согласился Аластор, и Лучано заподозрил, что он втайне надеется всучить аккару именно этого енота. – Заодно и трактир можно будет переназвать. Вместо «Весёлого упыря» – «Весёлый енот». Ещё страшнее получится.

Трактирщик совершенно по‑человечески рассмеялся, и Лучано на миг подумалось, что всё это странный розыгрыш. Непонятно как устроенный, но ведь это страна магии, здесь и не такое возможно. Только вот глаза у всех за столом слишком серьёзные, а у Айлин, лучше них понимающей, с чем пришлось столкнуться, и вовсе тоскливые.

– Непременно об этом подумаю, – весело отозвался аккару. – Может быть, всё‑таки шамьета?

– А может, лучше о деле? – не выдержал Аластор. – При всём… уважении, мастер Витольс, нам бы хотелось побыстрее прояснить всё и уехать.

– Понимаю, – опять по‑человечески вздохнул трактирщик и пожаловался куда‑то в пространство: – Как интересные гости, так всегда торопятся. А я – сиди здесь, как привязанный…

И тут же сбросил шутливость, как маску, став спокойным и сосредоточенным.

– Моё предложение очень простое, – сказал он, обведя взглядом Лучано и его спутников. – Я могу провести вас мимо всех постов и разъездов незамеченными.

– Там наверняка есть маги, – тихо уронила Айлин. – Хороший иллюзорник разглядит любое наваждение.

– Не моё, – мягко возразил Витольс. – Видите ли, юная леди… Я ни в коем случае не умаляю заслуг и умений вашего Ордена, однако моя магия будет постарше. Причём не на одно тысячелетие. – Он помолчал, давая время осознать сказанное, и неторопливо продолжил: – Прошу понять меня правильно, я ни к чему не принуждаю. Вы вольны принять моё предложение или отвергнуть его. Странник свидетель, если откажетесь, я просто позволю вам уехать без малейшего вреда.

– А если мы расскажем о вас в Ордене? – так же тихо и спокойно поинтересовалась Айлин. – Это ведь я недоучка с шестого курса, а там есть настоящие мастера. Вы очень любезно приняли нас, мастер Витольс, и я помню, что вы были другом моему наставнику… Но вы всё‑таки аккару. Неужели на вашей совести нет человеческих жизней?

– О, намного больше, чем вы можете представить, моя юная леди, – усмехнулся Витольс на удивление невесёлой улыбкой. – Но куда меньше, чем их могло быть, не соблюдай я собственные правила. Я давным‑давно ни на кого не нападал первым. Вы не поверите, как много среди людей любителей поживиться чужим добром, причём не стесняясь в средствах. Да, время от времени мне случается убивать. Для этого достаточно съездить в тот же Керуа и показать у стойки трактира – не моего трактира, чужого! – кошелёк, полный серебра. А потом выйти на ночную улицу… Работает почти без осечки, – усмехнулся он. – А можно и проще. Всего лишь принять на постой двух‑трёх путников, достаточно зорких, чтобы заметить серебряную утварь на кухне и отсутствие другой прислуги. Одинокий дурак‑трактирщик так и напрашивается на неприятности, верно?

Он блеснул улыбкой, и Лучано не мог не признать, что расчёт у аккару безупречный. Дорога хоть и не главная, но кто‑то непременно свернёт на неё, желая сократить путь или избежать внимания стражи в Керуа. Пограничные города власти обычно держат построже, чем в глубине страны, но и лихого народа вокруг них в достатке. А трактирщик вроде Витольса – это мечта, а не добыча! Можно по‑быстрому сгрести серебро и монеты, а можно хоть весь трактир ободрать и вывезти, если есть время да желание, от банных котлов до нарядных новеньких ковриков и дверных ручек. Бронзовых, между прочим!

– Или вам их очень жалко? – поинтересовался Витольс.

– Жалеть разбойников? – дёрнул углом рта Аластор.

– Жалеть таких мерзавцев? – возмутилась в тон ему Айлин.

– Жалеть идиотто? – поразился одновременно с ними Лучано, и все трое ошеломлённо посмотрели друг на друга.

– Ну вот, – кивнул Витольс. – И я о чём. Поверьте, честным людям в моём трактире бояться нечего. Если даже кто‑то уснёт слишком крепко и проснётся без нескольких глотков крови… Так лекари утверждают, что в меру это даже полезно. Заметьте, услуги целителя я в счёт не включаю!

– А от нас‑то вы чего хотите? – всё ещё настороженно, однако уже без враждебности спросил Аластор. – Если действительно можете провести мимо кордонов, об этом стоит поговорить. Но сами знаете, предложить нам нечего.

– Ну почему же нечего? – ласково возразил ему Витольс, и его неизменная улыбка вдруг показалась Лучано какой‑то змеиной.